Хозяйка Ольбранского замка

Боярова Мелина

Мужик молча выслушал меня, скрипнул зубами и процедил:

– В таком случае, не отставайте! Я в няньки не нанимался.

Топор Григорий заткнул за пояс, подхватил фонарь и вышел на улицу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Я как-то иначе представляла себе спасательную операцию. В земном прошлом, когда застревала одна машина, чтобы ее вытянуть, приезжала другая. А тут ни телеги, ни тягловой силы не наблюдалось. Только мужик деревенский – бугай здоровый, но злющий и нелюдимый. Ему даже лужи и колеи грязи

оказались нипочем. Перешагивал через них ножищами и двигался вперед, словно танк. Мы с Матвеем еле поспевали следом.

Нашему возвращению Матрена, Павка и Дуняша обрадовались, только что обниматься не кинулись.

– Ох, Ярушка! Какое счастье, что вы благополучно обернулись. Перепачкались-то как! Перемазались! А мы тут такого страху натерпелись, такого, кто бы знал! А помощь где? Кто это с тобой? – посмотрела на нашего сопровождающего с надеждой.

– Это и есть наша помощь! И защитник, Данияром Константиновичем обещанный. Григорий Михайлович сказал, что сам управится с ремонтом, – добавила с ехидцей.

– Да, как же это? Телегу же впятером не поднимешь! – ахнула бабулька, а я только плечами пожала.

Что ей ответить?

Мужик тем временем деловито обошел повозку, изучая со всех сторон. Лошади забеспокоились при его приближении, заволновались.

– Отведи скотину подальше, пока я тут разберусь! – небрежно бросил Матвею, который кинулся исполнять поручение.

Григорий сначала осмотрел колесо, затем под днище телеги заглянул. Попробовал приподнять ее с одного края, да ведь – тяжелая! Поморщившись, с недовольством оценил гору багажа, который Матрена с Павкой разместили внутри завалившейся повозки.

– Разгрузить надо, пока ось чинить буду! – пробормотал вслух и, не откладывая в долгий ящик, принялся выкидывать вещи прямо в грязь.

И первый же сундук звякнул так, будто в нем что-то разбилось. У Матрены глаз дернулся. Я гулко сглотнула, понимая, что сейчас грянет буря посильнее той, что устроила природа.

– Ты что же творишь, ирод? Там же сервиз ханьский! Посуда! Вазы хрустальные! Башкой своей бородатой понимаешь, сколько убытков Ее светлости нанес? – бабуля сразу перешла на визг, от которого у меня уши заложило. – Ты до конца жизни долг не отработаешь! Пороть тебя надо, помощника бедового. Ишь, ряху какую отъел, а ума не нажил! Вот прибудем на место, Ее светлость прикажет тебе плетей всыпать!

Я заметила, как у Григория руки в кулачищи сомкнулись, расслышала скрип зубов. А после он развернулся со зверским выражением на лице и так зыркнул на Матрену, что любой человек сразу понял бы, с таким бирюком шутки плохи. Мне опять показалось, что в глазах мужика сверкнули желтые огни. Ясно, что это отблески фонаря создали такой эффект, но в свете последних событий, смотрелось жутковато.

– Это вот ее нужно было спасать? – невежливо ткнул пальцем в Матрену, обращаясь ко мне. – Я вам ни батрак, ни слуга, ни подчиненный, чтобы нападки терпеть!

Если не нужна помощь, сидите тут до посинения.

– Да, как ты с Ее светлостью разговариваешь, мужлан неотесанный! – бабульку затрясло от негодования.

– А где вы Светлость тут увидели? – фыркнул мужик. – Я кроме перстня, который еще проверить надо, не подделка ли, никаких доказательств не получил. И командовать вы у себя в курятнике будете! А я – человек служивый, никому из вас неподвластный. Меня поставили здесь за порядком следить, вот и слежу, отваживаю проходимцев, за чужой счет поживиться пытающихся.

– Ах, ты, плешь болотная!..

– Довольно! – рявкнула на обоих. – Хватит препираться! Ни к чему хорошему это не приведет. Матрен, поклажу придется выгрузить, – смягчив тон, объяснила очевидную вещь бабульке. – Багаж будет только мешать при починке.

– Кто ж запрещает? Пусть себе выгружает! Я за то радею, чтобы эта деревенщина бережнее к хозяйскому добру относилась, – огрызнулась она в ответ.

– Григорий Михайлович, мы сами освободим повозку. Подождите, пожалуйста! – Вымученно улыбнувшись помощничку, решительно схватила ближайший чемодан за ручку и потянула на себя.

Кто ж знал, насколько это неудачная идея? Стоило мне сдвинуть один, как вместе с ним соседние пришли в движение и обрушились на меня. Пискнуть не успела, как меня вздернули за шкирку и отшвырнули в сторону. Гора багажа с грохотом завалила то место, где я недавно стояла.

Разглядела я это позже, когда выбралась из ямы с водой на обочине. Лужа мелкая – по колено будет, но бухнуться навзничь и окунуться с головой места хватит. Выскочила оттуда, как пробка, отплевываясь и размазывая грязь по лицу.

– Что ты творишь? Совсем рехнулся?

– А-а-а! – Матрена испугалась за меня и набросилась на мужика с кулаками. – Душегуб треклятый! Княгинюшку нашу угробить задумал? Я ж тебя самого…

Договорить бабулька не успела. Сначала в лужу прилетела перина, свернутая в рулон, а уже сверху приземлилась сама Матрена. Она явно не ожидала, что ее так лихо поднимут на руки и с размаху усадят на мягкое. Пока бабулька хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, помощничек за считанные секунды перекидал наши баулы за борт телеги.

Я молча забралась на относительно сухой край перины и приобняла Матрену за плечи, успокаивая.

– Григорий Михайлович оттолкнул меня, чтобы вещами не придавило. Считай – спас! Не переживай. Главное, что сами живыми и здоровыми остались.

Внутри у меня клокотало от незапланированного купания и невозможности даже возмутиться этому факту. Методы взаимодействия у мужика – медвежьи. Такого попросишь об услуге, и сто раз потом пожалеешь, что с ним связалась. С другой стороны, как не признать, что он без лишних разговоров отправился с чужаками посреди ночи, чтобы помочь, и помогает, невзирая на наши нападки и упреки?