Хозяйка старого кладбища
Шрифт:
Папа подсадил Алексея на сервант. Лешка спрыгнул в коридор и, не глядя на маму, побежал в ванную. Сквозь шум воды ему были слышны причитания мамы и спокойное бормотание отца. Когда он опять появился в коридоре, родители замолчали, мама быстро вытерла слезы и увела Алексея пить чай.
Через пять минут сервант стоял в своем углу, вместо ножки у него была стопка книг. Мама выметала остатки фамильного сервиза. Папа что-то уверенно говорил ей, расставляя на опустевших полках оставшиеся в живых вазочки. Увидев сына, он опять замолчал.
Пошли они
Дядя Толя обрадовался их приходу. Алексей и сам скакал на месте от радости, что он наконец-то ушел из этой дурацкой комнаты и квартиры, где каждый сантиметр наполнен звуками и шорохами. Смеясь, папа рассказал приятелю, какой Алексей силач, шутка ли, сдвинул с места тяжеленный сервант. За это Алексей получил не один бутерброд, а два и огромную кружку кваса. Все уселись перед телевизором — дядя Толя как раз записывал с экрана на магнитофон какой-то фильм. Была у него такая страсть, он собирал коллекцию из записанных фильмов.
Фильм был смешной, про двух сыщиков. Они охраняли дядьку, живущего в замке, потому что с этим дядькой постоянно что-то происходило. Сначала у него украли ботинки, потом шубу. Нет, шубу не крали, шубу он сам отдал. Но человек, надевший ее, умер. И там почему-то все время говорили про собаку.
Алексей отложил бутерброд в сторону и тихо спросил:
— А фильм как называется?
— Ты что, не узнал? — удивился дядя Толя.
— Я его не смотрел никогда.
— Это же «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». — Дядя Толя замер, наверное, ожидая, что Алексей тут же все вспомнит и присоединится к его радости.
— И чего?
— Ну как же, «Собака Баскервилей». Самый классный фильм.
— Собака… — настроение у Алексея тут же испортилось. Папа с опаской посмотрел на него.
— Лешик, что-то не так? Если не нравится, телевизор можно выключить.
— А чего не нравится? — дядя Толя испугался, что телевизор попросят выключить и он не запишет фильм. — Да там ее и нет совсем. Так, мелькнет на секундочку и все. Это же сказка!
— Сказка… — кивнул головой Алексей.
И правда, чего он испугался? «Это же фильм… — подумал он про себя и только собрался опять взяться за бутерброд, как вдруг вспомнил: — А там они ждут Собаку. — Он опять отложил бутерброд и с опаской посмотрел на экран. — Да нет, это будет какая-нибудь другая, с помойки или бешеная. Фильму-то не меньше двадцати лет, эта собака сдохла уже давно. И история совсем не наша, а английская».
Стоп. А Всадник без головы?
Алексей уткнулся в альбом. Чем больше он об этом думал, тем страшнее ему становилось. «Вон они какие там в фильме смелые, им говорят: нельзя ходить вечером на болото, а они ночью туда побежали, не разрешили с кем-то там встречаться, а они, наоборот, идут и встречаются. Прямо как в страшилке — мама запрещает делать, а девочка делает».
Алексей машинально перелистывал страницы. Перед глазами мелькали ведьмы, драконы, колдуны, толстопузые чудики, корабль, тонущий в море, люди, тянущие руки к небу, на еще не затонувшей корме замершая собака. Алексею показалось, что он слышит, как она воет.
С экрана телевизора тоже раздался вой. Тяжелый, протяжный.
Алексей закрыл глаза. Что-то в этом нагромождении было неправильным. Но что?
Утомленный страхами за весь этот длинный день, Алексей незаметно уснул. Его, полусонного, папа чуть ли не на руках нес домой. Глаза у Алексея слипались, голову мотало из стороны в сторону, он заплетался ногами и цеплялся за каждый камешек. Но вот он последний раз споткнулся о ступеньку при входе во двор, папа подхватил его.
— Постоим, я покурю? — предложил он. Алексей кивнул сонной головой. Папа похлопал себя по карманам.
— Ах ты черт возьми, я же ключи с сигаретами у Тольки оставил! Лешик, подожди меня, я через минуту вернусь. — Папа быстро пошел в сторону. — А то, если хочешь, пошли вместе.
— Не, — Алексей упал на лавочку. — Я здесь посижу.
Папа убежал. Алексей попытался устроиться поудобнее, как-нибудь лечь, но лавка оказалась короткой и жесткой. Помучившись, он наконец сел и сквозь ресницы огляделся.
Было совсем темно. Ветер гнал по небу тучи, шелестел последней листвой, гудел в опустевших ветвях. Гул был протяжный, низкий. Он забирался в голову и рождал нехорошие картинки.
Алексей стал медленно просыпаться. Собака… А если это не гул, а вой? Фильм он до конца не досмотрел, но отлично запомнил мрачное огромное болото, крики людей и серую тень собаки. Вот она гигантскими тяжелыми скачками несется к своей жертве, стремительно перепрыгивает через препятствие, собирается и мгновенно бросается вперед. Скорость большая, бежит она бесшумно, и только горячее дыхание вырывается из глотки.
Где-то за спиной послышался удар, как будто кто-то спрыгнул. Алексей замер. За спиной у него было кладбище. Мурашки мгновенно пронеслись от ног к голове.
«Если не шевелиться, она не бросится».
Сзади опять что-то мягко упало. Алексеи медленно обернулся. Между кладбищенскими кустами мелькнуло световое пятно, и огромная собака показалась в стремительном прыжке над забором. Она мягко опустилась недалеко от лавочки, на которой сидел замерший Алексей. В следующую секунду она собралась и прыгнула снова.