Хозяйка странного дома
Шрифт:
– Ведьма? – Яна оглядела себя. – Тут какая-то ошибка. Я не ведьма.
– Нет? – Девочка деловито обошла вокруг Яны два раза. Заявила с видом эксперта: – Думаю, все-таки ведьма. Одета странно, да и тропа… Матреша говорит, что тропа не может ошибиться, и обязательно к ведьме приведет.
Спорить, похоже, было бесполезно. Яна решила, что сейчас самое важное – передать деловую малышку кому-то из взрослой родни. У них же и про «ведьму» объяснения потребовать. Выяснить что к чему. Поэтому она перевела тему разговора:
– Как тебя зовут?
–
– Яна, – назвалась Яна, а сама подумала, что имя у этой бойкой путешественницы между мирами знакомое и понятное. Одежда старинная, но не так чтобы очень. Тянет век на девятнадцатый, а может, и на начало двадцатого. Говорят они на одном языке. Уже неплохо! – Долго нам еще идти?
– Недолго, – заулыбалась Фима. – Вон уже деревья тетиного парка поднимаются.
Найда, то есть Тайна, все время следовавшая за ними, радостно рванула вперед по проглянувшей под ногами тропе. Появились с обеих сторон легкие перильца, и вскоре тропа вскочила на деревянные свежие подмостки.
Туман поредел, стал почти прозрачным. Из его кисельной матовости выступили раскидистые деревья, за которыми сверкнула серебристая тень какой-то колоннады. За ней мелькало в утренней дымке размытое пятно фонарного света.
Фима потянула Яну к покосившейся набок каменной лестнице. Навстречу ей, охая, поспешила дородная женщина в длинной пышной юбке, замшевой тужурке и с подвязанными платком волосами. Узел торчал над высоким лбом заячьими ушами, как у Солохи из гоголевской сказки.
– Фима! Ты куда без спроса ушла? – грозно крикнула она, потрясая фонарем. – Хорошо, что тетушка спит, как барсучиха в норе, а то бы…
– Не ругайся, Матреша, – восторженно сообщила девочка. Вскинула в воздух Янину руку, как судья на соревнованиях. – Смотри! Я ведьму привела. Есть там ведьма, ты права была.
– Ох, ты ж матушки… – Женщина со странным именем прижала тяжелую руку к груди. – И правда, ведьма… А ну, пойдемте обе в дом! – приказала строгим тоном. – Замерзли, поди?
Они поднялись по лестнице и оказались перед величественным трехэтажным зданием в стиле классицизма. Под портиком с четырьмя колоннами находился подъезд для экипажей. В глубине чернели массивные входные двери. Над ними висели мутные стеклянные светильники в железном узоре.
Высокая Матреша мерила семимильными шагами плиточную дорожку в прожилках зеленого мха. Яна с трудом нагнала ее, поравнялась, спросила тихо:
– А как вы поняли, что я ведьма?
Женщина резко остановилась, сунула Яне под нос фонарь. Он загорелся вдвое ярче. Отвела – пригас немного.
– О! Видала? Силища какая! – Она обвела руками здание и стоящий к нему вплотную лес. – Света-то, света сколько! – В кронах деревьев прямо на глазах назревали яркие точки, расходились вширь, становясь плотными шарами, пульсировали. – Понимаешь?
Яна на всякий случай сказала:
– Да.
Фима радостно взлетела на ступени, Тайна за ней. Яна с Матрешей поднялись следом. Прошли в просторную прихожую, из которой расходились во все стороны двери. Из центра помещения прорастала ввысь лакированная резная лестница.
Они вошли в центральную дверь и оказались в просторной кухне с огромной печью, длинным столом, полками и буфетами вдоль стен и ароматом крепкого кофе в воздухе.
Пожилая женщина в чепце и бархатном халате возилась с туркой у огня.
– Встали уже, Домна Евстигнеевна? – трубно вопросила Матреша. – А мы тут…
Она замялась, не придумав сходу, чем объяснить свое отсутствие, зато Фима не растерялась и объявила во всеуслышание:
– Мы ведьму привели!
Услышав столь смелое заявление, Домна Евстигнеевна отставила турку на подставочку из березового спила, повернулась величественно.
– Правда ли? – осведомилась строгим тоном.
Яна не придумала ничего лучшего, чем поздороваться.
– Доброе утро. – И представиться: – Я Яна. Ваша… соседка. Проводила Фиму через топь, а теперь, наверное, пойду?
Волнение нарастало. Запахи, картинки, звуки, все было так явственно и четко, что рухнули окончательно последние надежды на то, что происходящее – сон.
Не сон.
Точно явь.
Стопроцентно.
Хозяйка поместья медленно вынула из темного буфета черные с золотом чашки и блюдца, усовестила Матрешу:
– Что стоишь? Принеси угощения. А ты присаживайся за стол, кофе испить. Погода нынче неприветливая, надо б согреться.
– Спасибо, – поблагодарила Яна, сообразив, что сбежать сразу будет невежливо.
Присела на краешек дубового стула.
– Значит, ведьма? – поинтересовалась Домна Евстигнеевна, задумчиво разливая кофе на две чашки. Вопрос был риторический. Она сама на него и ответила с уверенностью: – Ведьма. Да. Сразу видно.
– А по каким признакам видно? – не зная, что следует говорить в подобных случаях, уточнила Яна.
По восторгам Фимы и одобрительному взгляду Матреши она догадывалась, что бытие ведьмой в их неведомой пока что реальности – это что-то скорее хорошее, нежели плохое. Яна поймала себя на мысли, что ей не хотелось бы разочаровывать обитателей болотного поместья, не оправдав их надежды… Вот только как она может быть ведьмой? Она никогда не замечала за собой сверхъестественных способностей. Разве что…
– А ты вокруг погляди, – загадочно посоветовала Домна Евстигнеевна.
Яна послушалась. Внимательно обвела взглядом кухню. Все в ней вроде бы было обычным.
Для кухни.
Матреша принесла двухъярусную конфетницу. На одном «этаже» – клюква в сахаре и орешки в шоколаде, на другом – россыпи цветастого, в сахарной пыли рахат-лукума. В золотой петельке, венчающей конфетницу, играли отражения огней.
Яна подняла голову к потолку, при входе в кухню показавшемуся черным. Его почти не освещали закопченные лампы в восточной мозаике.