Хозяйка странного дома
Шрифт:
Скорой гибели.
Но о таком не хотелось думать.
Главная лестница тоже была неровна и слегка перекошена. Израненная трещинами, она поросла мхом и выпустила там и тут тонкие антеннки березовых побегов. У подножия на постаментах лежали белые мраморные львы.
Когда Домна Евстигнеевна оступилась и ойкнула, покачнувшись, лев, что лежал справа, подхватил ее под локоть каменной лапой. От движения по лапе разошлась сетка трещин, посыпалась белая пыль…
– Левушка, милый, не стоило… – ласково сказала льву хозяйка усадьбы. Обернулась
Яна смутилась. Ляпнула невпопад:
– Не юная я…
– Сколько ж лет тебе? – вскинула брови, как оказалось, настоящая графиня.
– Тридцать восемь.
– Надо же. А выглядишь моложе. И ходишь легко, прямо порхаешь. Говорят, в городах у молодежи сейчас физическая гимнастика в большой моде. Всякие упражнения для гибкости суставов и силы мышц. Ты, видно, тоже этим всем увлекаешься?
– Я там, у себя, в этой сфере даже работаю… – сообщила Яна, осеклась и тут же исправилась. – Работала. Теперь нет.
– Как интересно. Живи я в городе, обязательно бы попробовала эту вашу гимнастику.
– Почему здесь не попробуете?
– Так упражнений не знаю, – ожидаемо ответила графиня.
Яна предложила:
– Хотите, покажу?
– Изволь, – заинтересовалась Домна Евстигнеевна. – Весьма интересно будет попробовать. Как думаешь, получится у меня? Фигура моя, как видишь, не как у циркачки.
– Это не имеет значения, – успокоила ее Яна. Она вдруг почувствовала себя вдохновленной и нужной. – Мы подберем подходящую программу. Чтобы было комфортно и в то же время результативно.
– А мне с вами можно? – попросилась Матреша.
Яна взглянула на Домну Евстигнеевну. Та кивнула:
– Можно.
– А мне? – воскликнула Фима. – Я тоже хочу.
По правилам клуба, в котором работала Яна, дети не допускались на взрослые занятия, только на специальные детские или немногочисленные семейные. Ну что ж. И такую программу получится подобрать, если постараться.
– А ей можно? – строго уточнила у Яны графиня.
– Можно.
– Вот и договорились. – Домна Евстигнеевна ступила с лестницы в траву. Улыбнулась. – Хорошо, что ты к нам пришла.
– Это я ее привела, – ревниво напомнила Фима. – Я!
– Ты-ты, – не стала спорить тетушка. – Ты у меня молодец.
Интересно, это болото делало Домну Евстигнеевну такой титанически спокойной, или какое-то особое волшебство? Кажется, эту женщину было невозможно удивить или напугать. Она впитала в себя безмятежность вечного местного покоя, и, кажется, сама отчасти стала топью…
Туман отступил, открыв виду жидкую березовую поросль за аркой. Сквозь нее просвечивало болото, исчерченное темными линиями искусственных проток. Полосато-бурой полосой тянулась гать. Далеко у горизонта темнело какое-то сооружение. Кто-то пел вдали. А может, это просто запутался в прореженных осенью кронах ветер. Топи не было видно ни конца, ни края. Вид ее, свободный и минималистичный, создавал ощущение пустоты. Абсолютной. Живой и безжизненной одновременно.
И тревожащей.
И уютной.
Противоречивой.
Яну терзало любопытство.
– А вы одни из людей тут живете? – поинтересовалась она наконец.
– Да, – подтвердила Домна Евстигнеевна. – Одни. Из людей.
Отчего-то ожидаемо.
Яна вгляделась в штриховку березняка. В монетное золото круглых с заострением листков. Показалось, что за ними, в серебристой дымке движутся туда-сюда расплывчатые силуэты.
И песня.
Теперь она слышалась вполне четко. Слов не было, только мелодия, протяжная, неземная…
Потусторонняя.
– У вас тут кто-то, кроме людей, живет? – спросила Яна напрямую.
Почему бы сказочному миру не полниться сказочными существами? Логично вполне. Самое место…
– Русалки и кикиморы. На выработке работают, – объяснила Домна Евстигнеевна.
– Что за выработка?
Почему-то это неподходящее к сказочной атмосфере слово заинтересовало больше упомянутых мифических созданий.
– Торфяник. Русалки торф на куски режут, кикиморы каналы копают, чтобы места добычи осушать.
– А подальше, за выработкой, деревня есть, – снова втиснулась в разговор Фима. – Но она довольно далеко отсюда. Часа полтора пешком по гатям и мосткам. Там уже люди. Хочешь, сходим?
– Мне бы для начала понять, смогу ли я к себе домой вернуться, – заволновалась Яна. – Я ведь все-таки… из другого мира.
– Сможешь! Отчего ж не смочь? – громко сообщила Матреша. – Вон он, дом твой. Туман опал. Теперь как на ладони видно. Раз ты путь для себя открыла, можешь туда-сюда сколько влезет ходить.
Дом действительно выступил над остатками белесой мглы. Виднелись за ним бледные очертания огромной ели. Неужели правда все так просто, и теперь можно будет ходить из мира в мир? Пора бы уже привыкнуть к чудесам, а все равно – как же удивительно!
– Что же, я теперь и вас могу в гости к себе позвать? – поспешила выяснить Яна.
– Нет. Между мирами только ведьмы ходят, – поведала подкованная в магической теме Матреша. – И некоторые особо шустрые животные. – Она указала на Тайну. Потом на Фиму. – Особо удачливые люди могут по ориентирам близко к грани миров подойти и даже ведьму через нее покликать. Но на ту сторону – не-е-ет.
Яна успокоилась. Значит, вернуться получится, и ей не придется переживать из-за дочери, скучать по подругам и думать о том, как там родители.
Не сочтут ее без вести пропавшей в болоте…
И то хорошо!
Домна Евстигнеевна провела гостью меж колоннами к тонкой кованой лестнице. По ней они все, кроме собаки, взобрались на подпертый колоннами длинный открытый балкон, что шел вдоль всего крыла и упирался в изгиб арки.
С балкона топи казались еще раскидистее, еще беспредельнее и…