Хозяйка Судьба
Шрифт:
«Как узнаешь счастье, если никогда не страдал? Как переживешь горе, если нет надежды? И нет истинной любви в сердце, не познавшем настоящей ненависти», — так говорил Лев из Сагеры, и, выходит, что правильно говорил.
Карл достал из дорожной сумки флягу с тутовой водкой и, откупорив, протянул ее Марту:
— У меня умер друг, мастер Март, — сказал он ровным голосом. — Я знаю, на побережье так не делают, но в Загорье, принято поминать мертвых глотком вина. Это водка, мастер Март. Помяните со мной моего друга.
— Я
Он сделал длинный глоток и вернул флягу Карлу, бросив на того короткий испытующий взгляд.
— Как его звали?
— Леон из Ру, — ответил Карл и в свою очередь отпил из фляги.
— Леон из Ру, — повторил за ним Март. — Министр при дворе протектора Немингена?
— Да, — кивнул Карл. — Кавалер и полномочный министр,… и мой старый друг.
— Когда он умер? — голос Марта не дрогнул, но что-то в нем выдало волнение, которое испытывал сейчас Строитель. Он несомненно знал гораздо больше того, что хотел, или мог, сказать вслух.
— Сегодня, — ответил Карл. — Сейчас.
Он внимательно посмотрел на Марта и кивнул, подтверждая, что сказал именно то, что услышал его собеседник.
— Что вы видели, мастер Март? — спросил он, наконец.
— Много и ничего, — покачал головой тот.
— Расскажите, — предложил Карл.
— Ну, что ж, — пожал плечами Март. — Я же сказал вам, господин мой Карл, что видел я многое, но рассказывать тут, почитай, нечего. Сначала, это был высокий мужчина в малиновом камзоле, ехавший на высоком темной масти коне. Я не заметил, откуда он взялся, но человек этот ехал бок обок с вами, господин мой Карл, не менее четверти часа. К сожалению, изгиб дороги помешал мне увидеть, куда он делся потом, но когда деревья перестали закрывать обзор, его с вами уже не было.
— Так, — мысленно поеживаясь, сказал Карл. — Так.
Пока Март не описал ему встреченного утром на Гуртовой тропе маршала Гавриеля, у Карла еще оставалась надежда, что видел того он один. И не важно, тогда, что это было, образ ли воображения, или подвиг памяти, это было что-то такое, что он мог принять с относительной легкостью. Однако Гавриеля видели не только его глаза.
— Мне показалось, — нарушил повисшее молчание Март. — Впрочем, вы, вероятно, хотели бы услышать от меня все, что я могу сказать, не так ли?
— Так, — кивнул Карл. — Что же вам показалось, мастер Март?
— Мне показалось, что этот мужчина был замечательно похож на герцога Сагера, именуемого так же Гавриель Меч, каким изобразили его однажды вы сами, господин мой Карл, и таким же предстает он на литографиях граверов императорского двора.
«Гавриель».
— Любопытно, — Карл не стал ничего объяснять, но и притворяться, что не знает, о чем говорит Март, не хотел. — Продолжайте, прошу вас, мастер Март. То, что вы рассказываете, для меня крайне важно.
— Важно… — почти шепотом сказал Март и, мгновение, помолчав, продолжил уже своим обычным глубоким басом. —
— Да, — согласился Карл, снова мучительно переживая каждое мгновение этой краткой встречи. — Да, я поднял голову.
Он был полон недоумения, почему ему даже не пришло в голову коснуться хотя бы ее руки? Что стоило ему протянуть руку и…
«Великие боги!»
При мысли, что он упустил свой единственный шанс, снова почувствовать под пальцами нежный атлас ее кожи, вдохнуть ее выдох, сжать Стефанию в объятиях, поцеловать, он испытал стыд и раскаяние. Куда же подевалась та страсть, что сжигала его сердце и заставляла кипеть кровь? Что, кроме слов и окрашенных грустью воспоминаний, осталось от той любви?
— Время, — сказал он, едва справляясь со своим языком и челюстью, но Март, смотревший на него с недоумением и тревогой, его, разумеется, не понял.
«Один поцелуй, — с тоской подумал Карл. — Всего один…»
И в этот момент, в его голову пришла совсем другая мысль.
«А что, если…?»
Что, если протяни он тогда руку, Карл не нашел бы того, что ожидал найти?
— Продолжайте, мастер Март, — попросил он. Молчание, повисшее у костра, становилось невыносимым.
— Ближе к вечеру, — пожав плечами, продолжил рассказывать Март. — Рядом с вами появилась еще одна всадница…
— И еще один человек посетил меня около этого самого костра, — устало закончил начатую Мартом фразу Карл.
— Да, — кивнул Март. — Я видел здесь два силуэта.
Итак, слово было сказано. Гостей Карла видел не только он. Вероятно, их могли видеть и, возможно, видели и другие люди. Но, в любом случае, один несомненный свидетель этих встреч сидел сейчас перед Карлом у тихо потрескивающего костра и ждал… Чего? Что мог ожидать от продолжения этого разговора Строитель? А сам Карл? Чего ожидал он?
— Это действительно был маршал Гавриель, — сказал он, не без труда преодолевая не свойственную ему и едва ли даже знакомую робость. — Если не считать того, что он умер от удара отравленным кинжалом почти сорок лет назад, это несомненно был он. Разве что одет Гавриель был так, как одевались сразу после переворота Яра, но в остальном…
Что еще он должен был сказать? К нему приходил Гавриель, и Карл знал это так же точно, как и то, что встреча состоялась сегодня утром, а сейчас уже наступила ночь. А возможно ли такое, и как это возможно, совсем другой вопрос, ответа на который у него пока не было.