Хозяйка Талеи
Шрифт:
Настал черед Хастина удивляться. Эту тему они обсуждали давно, причем исключительно в качестве гипотезы. С тех пор вроде бы появились доказательства ее правильности, но окончательного подтверждения маги еще не получили.
— Да, но ты же помнишь, что…
— Конечно, — перебила его девушка. — Это только теория. Тем не менее предположим, что она верна. В таком случае получается, что клетки организма восставших подвергаются непрерывному воздействию так называемой «темной энергии», за счет чего обретают ряд уникальных способностей.
— В частности, перестают стареть.
— Именно. Теперь давай вспомним о некоторых особенностях размножения волколака Траска, который считается нашим ближайшим подобием среди нежити. Ты на нем даже некоторые эксперименты проводишь. Два
— Верно. — Хастин по-прежнему не понимал, куда клонит собеседница.
Селеста на мгновение замерла, не решаясь продолжать. То, что она готовилась сказать сейчас, являлось не просто плодом долгих раздумий, некоторых опытов и пришедших из далекого, уже ставшего чужим прошлого воспоминаний. Фактически ее слова неизбежно изменят мир. Так странно — сидеть в кресле глубоко под землей, в тиши кабинета, слушать потрескивание дров в хитроумно обустроенном камине, пить вино из изящного бокала… И собираться с духом, чтобы произнести пару фраз, способных развернуть русло истории.
Сложно решиться завести с Хастином разговор на эту тему, высказать ему свои догадки. Было время, когда она искренне считала свой род злом. Не абстрактным, посланным на землю то ли существующим, то ли нет владыкой мрака, а самым обычным, обыденным злом. Восставшие, мораги, вампиры, упыри — как ни назови, они самим фактом существования причиняли людям вред. Такова их природа. Немертвые должны охотиться и пить человеческую кровь, чтобы выжить, и этот факт зачеркнуть невозможно.
Триста лет назад она искренне считала, что без нее и ей подобных мир станет намного чище. Добрее. И сама не знала, почему после второго рождения в теле живого мертвеца не вышла на солнце, чтобы раз и навсегда не покончить с тяжелым существованием. Что ее остановило тогда? Трусость? Жажда жизни? Желание побороться с миром или дикая надежда на лучшую долю? Нет ответа.
За прошедшее время ее вера в человечество сильно поколебалась. Она видела столько грязи, жестокости, несправедливости и боли, что окончательно избавилась от иллюзий относительно людского рода. Истинная доброта встречается редко… Селеста давно перестала жалеть смертных — по крайней мере не относившихся к числу ее слуг, — теперь в ее отношении к ним царствовала жесткая рациональность. Тем не менее остатки человечности мешали, не давали сделать последний шаг.
Решиться окончательно порвать со своим прошлым оказалось неожиданно трудно.
— Волколак Траска способен передать жертве часть своей плоти и, используя ментальный контроль над энергетикой, постепенно полностью перестроить ее организм. Получая таким образом верного сателлита. Восставшие обладают схожей способностью, не так ли?
— Да, но есть существенная разница. — Хастин даже палец поднял, подчеркивая важность своих слов. — У нас нет таких колоссальных запасов силы, как у волколака. И даже при том, что траск невероятно силен, только старейшие из них способны обратить существо другого рода. Мы, восставшие, обладаем намного более скромными запасами энергии.
— Даже я? После перехода на вторую ступень?
Маг замолчал, поперхнувшись заготовленной фразой. На его лице застыло выражение шока. Хозяйка Талеи откинулась в кресле и закрыла глаза. Вот и все. Толчок дан, остальное Хастин додумает сам. Или не додумает, и его исследования, которые он в эти мгновения начинает планировать, не дадут результата. В любом случае, чем бы дело ни кончилось, решение приняла она. Только она одна.
Потому что восстают живые мертвецы с каждым десятилетием все реже, а гибнут по-прежнему часто. И если она не хочет однажды остаться совсем одна, то должна найти способ продолжить свой проклятый род. Чтобы хотя бы сохранить статус-кво и не оказаться раздавленной смертными, ей нужны сородичи, друзья, соратники, ученики, слуги, подданные. Много подданных! Иначе они обречены.
Она встала с кресла, пошла к выходу, спиной чувствуя направленный на нее восхищенный взгляд слегка обезумевшего от возможных перспектив колдуна.
— Время есть, но его мало, Хастин. Постарайся поскорее получить результаты.
Известие о ссылке дяди Сына Моря упало на город внезапно, мгновенно взбудоражив людей. До самых последних пьяниц дошло: не к добру. Просто так правитель не удалит от себя ближайшего родственника и наследника престола. Что-то будет. И, памятуя об универсальной мудрости «бояре дерутся — у холопов чубы трещат», наиболее предусмотрительные талейцы начали выискивать способ выжить в приближающейся смуте. Скупали золото и драгоценности, кто мог, вывозили семьи в соседние страны или к родне, обитающей в дальних укрепленных городках феодалов, горожане победнее запасались мукой и крупами. Слабая волна паники распространялась кругами от столицы, взбудораживая государство.
Впрочем, так вели себя далеко не все. Подавляющее большинство, инертная масса, надеялось, что все обойдется, и не спешило менять привычного образа жизни. Жители Цоннийского княжества так вообще радовались оказанной чести: как же, могущественный принц, Надежда и Опора, Хранитель Южных покоев и Длань Синевы, оказал честь своим пребыванием на их землях. Надолго ли он там задержится, люди не задумывались.
Верхушку восставших место, избранное для опального родича короля, не радовало. У них там были очень слабые позиции. Нет, лет пятьдесят назад в Цонне существовала относительно крупная колония немертвых. Со столицей не сравнить, конечно, но в других городах государства проживало или, точнее говоря, существовало не более четырех, изредка пяти, немертвых в каждом. Соображения безопасности не позволяли содержать в маленьких городках большие общины. В крупнейшем городе удельного княжества раньше насчитывалось девятеро восставших. Столь большая численность во многом объяснялась стараниями Селесты, сумевшей убедить руководство Тайной службы в своей лояльности и полезности. Город крупный, считали «пауки», расположен далеко от центра, необходимость в услугах ручной нежити возникает регулярно, полученные задания они выполняют четко и в срок. Пусть Селеста отвечает за кровососов на всей территории герцогства — тогда Талея еще только собиралась стать королевством — и избавит людей от выполнения грязной работы.
Иными словами, Тайная служба с определенных пор в дела Селесты не лезла, каковая ситуация полностью ту устраивала. К сожалению, со временем цоннейские вампиры перестали адекватно воспринимать действительность, то ли возомнив о себе слишком много, то ли неверно вычислив расклад сил в государстве. Может, просто поддались обуревавшему их голоду. В результате на них началась охота. Армия, Стража, монашеские ордена и даже обычные горожане совместно начали травить упырей, потерявших всякий страх и осторожность. Селеста тоже не осталась в стороне. Хозяйка Талеи не собиралась щадить существ, нарушивших установленные ею законы и попутно подгадивших своим собратьям в других городах. Она лично обезглавила Татюфа, предводителя неудачливых сепаратистов, и его ближайших подручных, спрятала в личной ухоронке одного молодого восставшего, а остальных с чистой совестью сдала охотникам. Из бунтовщиков не уцелел никто.
Сейчас в Цонне, пятом по величине городе королевства, находилось всего трое вампиров. Число недостаточное и в обычное время, и уж тем более сейчас, когда под крылышко принца Коно потянутся многочисленные просители — потенциальные заговорщики, мелкие феодалы, привлеченные блеском высшей аристократии, шпионы всех мастей, крупные торговцы, авантюристы, прожектеры, безумные пророки и прочий люд, жаждущий прикоснуться к власти над величайшей страной ойкумены. Это змеиное кубло просто необходимо держать под присмотром, хотя бы из соображений собственной безопасности. Вот только как? Селеста не желала повторять прежних ошибок, доверяя важную позицию недостаточно близкому человеку, но и отпустить кого-либо сейчас из Талеи не могла. Фактически глава восставших Цонне станет вторым лицом в их внутренней иерархии, своеобразным вице-королем. Медея? Она слишком нужна здесь, в столице, равно как и Латам. Гардоман не подходит по тем же причинам, да и не стоит ему давать слишком много самостоятельности. Хастин интересуется только тем, что связано с магией и наукой. Зерван… Не смешно.