Хозяйка Тишины

Снегова Анна

Прячу руки за спину, отчаянно трясу головой.

Почему он снова не верит?

И я понятия не имею, что случилось бы в следующий момент, но меня спасли. Сквозь лесную чащу бесшумно пронеслась светло-коричневая стрела. Мой маленький отважный защитник, даже не разобрав, что происходит, несётся выручать. Он уловил главное – надо мной нависает чёрная скала, угрожая свалиться на голову, а я стою рядом – маленькая, перепуганная, и не знаю, что делать. Ага, а ещё почему-то не тороплюсь убегать с траектории падения.

…Атака закончилась, даже

не начавшись.

Чужак резко выставил руку, и взъерошенный комок перьев затрепыхал крыльями в его сжатой ладони.

– Это что ещё за курица?.. – опешил сероглазый. Его внимание переключилось с меня, и давящий пресс чужой воли ослаб. Я снова стала дышать.

«Сам он курица!! Тэми, Тэми, ты как?! Я ему щаз…»

– Ну, точно курица. Ещё и клюётся.

– Это моя!.. Тьфу ты, мой! Совёнок, – сердито выпалила я, метнулась к чужаку, схватила его запястье и попыталась разжать пальцы. Помнёт ведь, дуболом! И откуда такие берутся только. – Или отдавайте, или я вас никуда не поведу!! Шатайтесь тут по лесу сколько влезет в гордом одиночестве, хоть до морковкиного заговения.

Попыталась толкнуть плечом, и даже ногами по земле заскользила – бесполезно! И правда скала – с места не сдвинешь.

Сердце билось оглушительно. Я шалела от собственной смелости, от близости, от пряного чувства балансировки на грани. А ещё - от того, что по смеху, пляшущему на дне серого взгляда, по тени улыбки на краешках губ, которую чужак по привычке не пускал на свой суровый воинский лик, я всё отчётливее понимала – он добрый. И слабых не обижает. И Совёнку вреда не причинит – а держит очень даже аккуратно, хотя мог бы шею свернуть какой-то там шальной птице за попытку вцепиться в лицо.

Знать бы только, распространяется ли такая милость на Хозяек Тишины, даже если они – молодые и вполне себе тоже беззащитные девушки.

Вдруг представила, что это меня держат его руки. Держат сильно, но осторожно, чтоб не помять ненароком. И смутилась до корней волос.

Совёнок притих. Удивлённо ворочал большой головой то на меня, то на чужака. Таращил чёрные круглые глаза. А чужак не менее удивлённо разглядывал чудную птицу. И совершенно очевидно было, что видит её впервые.

Я тихо проговорила, пряча взгляд:

– Возвращайте мне мою курицу, и идём уже скорее в лес. Провожу до домика колдуньи, и разбежимся, наконец. Без всяких там рукопожатий! Или вы мне верите, или нет.

Сероглазый приподнял тёмную бровь, и ответил неожиданно серьёзно.

– Я? Тебе? Нет. Но у меня не осталось выбора. За три дня я не нашёл здесь ничего – проклятый Тихий лес отлично хранит свои тайны. Ты – моя последняя надежда… Тэм. Помоги найти колдунью. Она мне нужна.

Я смотрела на него снизу вверх, кусая губы, и в моём сумасшедшем мозгу его слова сокращались, складывались и превращались в «Ты – моя последняя надежда. Ты мне нужна».

Небо, дай мне сил пережить это испытание!

Я ушла вперёд, прижимая к груди Совёнка и наглаживая,

чтоб успокоить. Привычной лёгкой походкой скользя меж кустарников – идти было легко, трава здесь уже по-осеннему пала под дыханием Тишины, которая, видно, осталась в такой ярости прошлой ночью, что вымещала её на том, что под руку попалось. Попались берёзки. Она выпила их жизненную силу до самого дна – и теперь они мертвы, а я даже не могу остановиться и вызвать рунный круг, чтоб подновить защитные чары и на этом месте снова могло хоть что-то расти. Ничего – вернусь потом и сделаю. Когда всё закончится.

Чужак застыл позади и почему-то не торопился меня догонять – я спиной чувствовала пристальный, изучающий взгляд.

Бросила через плечо:

– Ну что, вы идете? Не бойтесь, здесь ничего опасного – Тишина перекусила и до вечера не покажется.

С угрюмым то ли ворчанием, то ли уже рычанием сероглазый за моей спиной высказал всё, что он думает о раздражающих лесных жителях. Но всё-таки «отмер» и последовал за мной, хрустя лесным палом и чертыхаясь на слишком низкие ветки. Я снова улыбалась.

«Тэми… Тэми, что тут у вас произошло? Ты выяснила хоть, кто он? Чего ему от тебя нужно? Чему ты улыбаешься?!»

– Ничему. И я понятия не имею, кто он. Знаю только, что я ему нужна, - шепнула я в ответ.

«И это что, повод для радости?! Мне вон тоже мышки нужны, когда я на ночную охоту вылетаю! Оч-чень даже нужны!! …Эй, ты меня слушаешь вообще?! И кстати – в какой это такой дом колдуньи ты его ведёшь?»

Я ещё больше понизила тон.

– В старую землянку, где Верда жила. Он обещал уйти из лесу, если никого там не найдёт.

«Тэмирен, ты когда-нибудь меня точно в могилу сведёшь своими сумасбродными планами!!» - Совёнок извернулся и клюнул меня в палец. Нет, в чём-то сероглазый прав – временами мой птиц становится похож на сердитую курицу. «И вообще – ты помнишь, сколько туда топать?! До вечера лишь бы добрались в ту часть леса! А там и Тишина выползет, как стемнеет. Проголодавшаяся. А ты всю прошлую ночь не спала и устала».

Я пожала плечами.

– Подумаешь. Ну, значит в землянке и заночуем. На ней полно охранных заклинаний после Верды осталось, Тишина туда не сунется. А утром как раз он уйдёт и оттуда за день успеет добраться до границы Тихого леса. А мы с тобой на радостях испечём пирог. Хочешь?

Совёнок посмотрел на меня, разинув клюв.

«Ты сама хоть понимаешь, что несёшь? Это и есть твой гениальный план?! Остаться там на ночь?! Вот с этим вот громилой?! Так, всё… дай хоть полюбуюсь на тебя напоследок. Спасибо за много лет дружбы, я буду вспоминать тебя незлым тихим словом…».

И пернатая язва распластала крылья по моим рукам, обнимая в притворном участии.

Под шум крови в ушах, под ощущение давящего чужого взгляда меж лопаток, под шорох тяжёлых шагов всё ближе, до меня и правда начала доходить вся глубина сумасбродности моего изощрённого плана по выдворению чужака из Тихого леса.