Хозяйка замка Уайтбор
Шрифт:
– Почему дом был заброшен после смерти подполковника Уэсли? Почему твой дядя сторонится общества? Почему этот замок являлся тебе во снах? Подумай об этом.
И, откинувшись на спинку стула, добавил:
– Сыщик так устроен, что везде, куда бы ни отправился, найдёт себе дело.
Тогда мы и представить не могли, насколько он оказался прав.
(прим.*: нокерами (knocker) в Корнуолле называют горных гномов)
***
Чтобы добраться от Кэреска до Триверса, самого оживленного города в графстве, нам пришлось пересесть в почтовую карету. Дорога шла вдоль побережья, так как полуостров
Бесприютный однообразный пейзаж не мог отвлечь меня от мыслей о замке Белого Вепря. В первый раз я увидела его во сне сразу после пропажи волшебного амулета. Словно бы прикосновение к волшебству разбудило во мне магию, унаследованную от матери. Потом я не раз пыталась восстановить в памяти его образ, но Уайтбор ускользал от меня. Перед глазами возникал не один замок, а несколько – вечно меняющихся, перетекающих друг в друга.
Строгий фасад с высокими сводчатыми окнами напоминал о классическом стиле. Мощные башни, испятнанные черным плющом, грозно вздымались к небу, поддерживаемые изящными контрфорсами. Черепица крыш мягко серебрилась в свете луны. Окруженная сияющим ореолом, луна обливала стены кисловатым тревожным светом, погружая подножие замка в глубокую тень.
Чем ближе я подходила к замку – тем сильнее менялся фасад. Колонны у парадного крыльца превратились в пилястры, а затем и вовсе исчезли. Мрачную истёртую кладку заменил темно-красный кирпич; круглое витражное окно на высоте третьего этажа внезапно выпятилось, образовав решетку ажурного балкона. Теперь фасад выглядел повеселее. Из крыш, откуда ни возьмись, вылезли каминные трубы, словно свечи на торте. Замок как будто сворачивался внутрь себя, изгибался, нахально презирая физические законы.
Когда я поднялась на крыльцо, тяжёлые двери со стоном распахнулись. Изнутри полы были выстланы мягким мхом, золотившимся в свете ламп. Среди мха пестрели россыпи мелких цветов, похожие на брызги лунного света. Внутреннее убранство холла, с его хрупкими висячими галереями и разновеликими колоннами вдруг напомнило залу театра «Дримхилл», где мне однажды довелось побывать.
«Нет, театр здесь не при чем, – поняла я. – Это внутренность холма сидов». Волей случая замок Уайтбор представлял собой ворота в волшебное царство фейри, находясь на самой границе между нашей и Той Стороной.
Мне бы отступить, вернуться назад, но позади вдруг послышался грохот осыпающихся камней, и стало ясно, что воспользоваться прежним выходом уже не удастся. Не зря Амброзиус предупреждал, что в мире фейри нет двух одинаковых дверей, и любая дверь, сквозь которую ты пройдешь, захлопывается навсегда!
Я в смятении оглянулась… и тут кто-то потряс меня за плечо:
– Энни, проснись! – послышался голос Неда. – Мы переправляемся через Тэйме. Ты не можешь бездарно проспать такой момент! Эта река отделяет земли Думанона от остальной Грейвилии.
Остатки сна слетели с меня, когда колёса кареты загрохотали по булыжникам, и нас нещадно затрясло,
Воздух был холодным и влажным после дождя. Наверное, я ещё не совсем очнулась от волшебного сна, потому что казалось, что в иссечённых ветром пустошах Думанона притаился и дышит целый зачарованный мир.
Почтовая карета гораздо быстрее дилижанса, да и охрана при ней получше, так что остаток пути прошел без происшествий. В Триверсе мы наняли экипаж, чтобы добраться до замка. Нед убеждал меня отдохнуть в гостинице хотя бы часок, но меня подгоняло нетерпение, так хотелось поскорее увидеть Уайтбор.
Не поверите, но я чувствовала зов этого каменного исполина всё время, пока наша повозка тащилась по холмам, покачиваясь под порывами ветра. Какое-то смутное чувство гнало меня вперед. И когда мы наконец вышли из экипажа перед грозными башнями, подпирающими небо, я забыла обо всем на свете: о возможном недовольстве дяди, об экономке, встретившей нас у дверей, и даже о моём напарнике, настолько меня захватило таинственное очарование замка.
Разумеется, встреча с мистером Уэсли все-таки состоялась. Мой новый родственник принял нас в старинной гостиной, освещённой пятью огромными паникадилами, свисавшими с потолка. Несмотря на столь ранний час, свечи уже горели. Может, лорду Уэсли нравилось исходящее от них тепло. Или он просто не выносил зимних сумерек. Вид у него был усталый, слегка раздраженный, и он меньше всего походил на румяного добродушного сквайра, которого я успела нарисовать в своём воображении.
На вид Робин Уэсли казался ненамного старше Фонтероя, хотя, конечно, был далеко не так красив. Его узкое нервное лицо имело отдалённое сходство с отцовским портретом, но было словно перекручено, искажено от каких-то потаённых чувств. Губы плотно сжаты, тёмные волосы зачесаны на одну сторону, левая бровь вечно вздёрнута в ироническом удивлении.
Он стоял перед нами, скрестив руки на груди, и я заметила, что одно его плечо было выше другого. Большие глаза скрывались под тяжёлыми полуприкрытыми веками, на лице застыло угрюмое, желчное выражение.
«Не удивительно, что ему приходится жить отшельником!»
– Значит, вы – та самая племянница из Эшентауна, – лениво процедил «добрый» дядюшка, пройдясь по мне неприязненным взглядом.
– Да, милорд. Меня зовут Энни Фишер, – просто сказала я, неловко поклонившись. – А это мистер Уолтер, мой… хороший знакомый.
Такие слова как «магистрат», «ищейка» и «расследование» были совершенно неуместны в этой рыцарской гостиной, под высокими сводами которой чувствовалось дыхание древних веков.
Лорд Уэсли рассмеялся. Дробный колючий звук рассыпался по углам.
– Энни Фишер? – выплюнул он. – Чем скорее вы забудете эту плебейскую кличку, тем лучше. Леди Анна Уэсли.
«Это он ещё про Козу не знает», – мелькнула мысль. Каждый звук нового имени падал веско, как камень. Дядя не просто произнёс его – он облёк меня в это имя, словно в парадную мантию. Я всей кожей ощутила ее тяжесть, возложенную на плечи. Стало не по себе. Лорд Уэсли тем временем обернулся к Неду: