Хозяйка жизни, или Вендетта по-русски
Шрифт:
– Сейчас догоню и поговорю.
Он вышел из комнаты, огляделся по сторонам и направился в комнату Алеши. Но там было пусто, и тогда Женька вышел на улицу. Навстречу попался Гена:
– Ты чего, Жека?
– Егора не видел?
– Видел, он в беседку побежал. Что случилось?
Хохол только рукой махнул и пошел в дальний угол двора, где стояла маленькая деревянная беседка. Егорка сидел на лавочке, отвернувшись от входа, и его плечи вздрагивали. Женька вошел внутрь и сел рядом, крепко взяв Егора за плечо. Тот дернулся,
– Егор, сынок… ты меня прости… Я себя неправильно повел, ужасно, ты прав на все сто. Никогда нельзя поднимать руку на женщину. Я не сумел удержаться… но ты пойми – я не хочу, чтобы кто-то приближался к нашей маме. Она ведь только наша, правда? Только твоя и моя.
Егорка тяжело вздохнул, вытер глаза и посмотрел в лицо Хохла недоверчивым взглядом:
– И что – ты ее потому ударил, что ей Никита хотел очки принести?
– Егор, ты пока не поймешь этого. Но когда вырастешь, я тебе объясню. А сейчас просто постарайся простить меня, ладно? Я тебе обещаю, что никогда больше не ударю маму.
– А мама тебя простила?
– Ну, ты ж видел, – смущенно улыбнулся Женька, погладив мальчика по голове.
– Тогда… давай ее порадуем чем-нибудь, – предложил Егор. – Чтобы она не грустила.
Хохол засмеялся, чмокнул мальчика в макушку и поставил на ноги.
– Какие идеи?
– Не знаю… может, цветы? Мамочка любит цветы…
– Слушай, а ведь еще не поздно, можно съездить в город! – задумчиво протянул Хохол. – Пойдем-ка, попросим у дяди Гриши машину с водителем, да и прокатимся.
Егорка радостно запрыгал, уже забыв, что совсем недавно сердился на отца и не хотел разговаривать с ним. Перспектива порадовать мать подарком заслонила все его обиды.
Они поднялись на третий этаж, где находился кабинет Беса, вошли и расположились в больших мягких креслах. Гришка что-то читал, нацепив на кончик носа очки. По всему столу были разложены бумаги, папки, какие-то блокноты и записные книжки, в пепельнице дымилась сигарета, рядом стояла чашка уже остывшего чая. Дав знак вошедшим не мешать, Бес продолжил изучение какого-то документа. Хохол наблюдал за этим процессом с легкой ухмылкой – помнил, чем раньше Гриша Бес зарабатывал на жизнь, и это нынешнее его качество очень веселило ехидного Женьку.
Наконец Гришка закончил с бумагами, убрал их в стол и, сняв очки, сунул дужку в рот и вопросительно посмотрел на племянника.
– Чего, Егор?
– Дядя Гриша, а можно, мы с папой машину возьмем? – спросил Егорка, болтая ногами. – Мы хотим маме цветов купить.
Однако Бес не одобрил их решения, недовольно глянул на Хохла и пробурчал:
– Не можешь без выкрутасов? Куда тебе с такой рожей в город соваться?
– Так я потому и прошу водителя, чтобы самому не светить свою морду.
– Ох, любишь ты по лезвию ходить! И Маринка твоя такая же. Езжайте, куда хотите,
Гришка снял трубку стилизованного под старину телефона и распорядился выгнать из гаража свой старый джип. В ответ на удивленный взгляд Женьки пояснил:
– Ты ж понимаешь, что номера всех моих машин известны каждой собаке в этом городе. А «крузак» старенький, его уже никто и не помнит. Тебе ведь афиши тоже ни к чему. А машина в порядке, на ходу, парни за этим следят. Куда рванете-то?
– Поедем мамуле букет покупать, – сказал Егорка, держа Хохла за руку.
– А-а! – протянул Гришка. – Дело хорошее. Долго не мотайтесь, ночь скоро.
«Надо же, как тут все поменялось, – думал Хохол, вглядываясь в тонированное стекло «крузера». – Не узнать городок. О, вот наше казино, стоит еще, и название прежнее. Эх, прогуляться бы сейчас по набережной с Маринкой! Так редко удавалось…»
Джип затормозил у огромного цветочного павильона, Хохол проинструктировал Семена, какой именно букет покупать, но Егорка, обеспокоенный тем, что дядя Сеня может перепутать, тоже пошел с охранником.
– Как думаешь, мамуля обрадуется? – спросил он у отца, когда они вернулись с огромным букетом хризантем и машина направилась в сторону большого супермаркета.
– Думаю, что да, но с нашей мамой никогда наверняка не скажешь. Сейчас купим клубнику и сливки в баллончике, это она тоже любит.
Хохол нацепил очки, натянул автомобильные перчатки и поднял воротник ветровки, чтобы меньше привлекать внимание своим разбитым лицом.
Они быстро нашли то, что искали, выбрали упаковку самой крупной клубники и баллончик взбитых сливок с корицей.
Домой они вернулись, когда уже стемнело. Ветка встретила руганью, дескать, ребенку пора ужинать и спать, а его где-то носит.
– Я выбирал маме подарок! – возмутился мальчик, и Ветка отступилась:
– Ох, испортят тебя твои родители, Егор!
– Нет, они меня любят, – сообщил он, направляясь на второй этаж. – Пап, ну, ты чего встал?
– Да, иду.
Они поднялись в спальню, где Марина сидела на балконе с сигаретой, и Егорка позвал:
– Мамуль, иди к нам!
– Вы где были? Я испугалась. – Марина вышла из-за прозрачной шторы и укоризненно посмотрела на Хохла, присевшего на постель.
– Ты папу не ругай, это я его в город позвал, – героически взял на себя всю вину Егорка. – Мы тебе купили подарки.
– Подарки? – удивилась Коваль, тоже забираясь на кровать и поджимая ноги.
Хохол заговорщицки переглянулся с Егоркой, и тот велел:
– Мамуля, закрой глаза!
Заинтригованная, она подчинилась, прислушиваясь к скрипу двери и шуршанию оберточной бумаги, а потом на колени ей легло что-то огромное и знакомо пахнущее… Открыв глаза, она ахнула и прижала к груди большущий букет.