Хозяйки таинственного дома Коуэлов

Арниева Юлия

– В субботу токмо бываю, а так по хозяйству в доме, – пробормотала бабулька, настороженно на меня поглядывая.

– Ясно, спасибо, – кивнула, с трудом сдержала вздох облегчения, увидев спешащего к нам мальчугана, – сколько с нас?

– Так тридцать один абал миссис Коуэл.

– Хорошо, вот тридцать один абал, а это ещё пять за помощь и советы, – проговорила, отсыпав ещё немного медяшек, принялась перекладывать наши продукты в корзинку, – это тебе за плетёнку, за доставку отдам у поместья. А подушки, матрас и одеяло принесёшь после.

– Я матери

уже сказал, она домой побежала, – ответил сорванец, с лёгкостью подняв увесистую корзинку.

– Молодец! И как звать-то тебя?

– Глэном.

– А я миссис Екатерина, это Алина, – представилась, украдкой подмигнув стушевавшейся дочери, скомандовала, – идём за мясом и крупой, после к Брэму за мёдом и чаем, надеюсь, он скоро вернётся.

– Мёд ещё у дядьки Джамара есть и чай у него не хуже, – сообщил Глэн, каким-то внутренним чутьём умело выруливая между тележками, мешками и бочонками.

– Ну тогда веди нас к дядьке Джамару, – с улыбкой проговорила, спеша поскорее завершить покупки.

В поместье Коуэлов пришлось подниматься. Пологий подъём был не слишком заметен глазу, но уставшие после нескольких часов ходьбы ноги, дрожали и с трудом отрывались от земли.

Сегодня в городе Терсе был невыносимо знойный день. Синева неба не омрачалась ни единым облачком, солнце старательно припекало, словно желая одарить своим ослепительным сиянием всё живое во круге. Прохладный, живительный ветерок где-то заблудился. Прохожие на улицах встречались редко, дома и лавки были наглухо закрыты, прячась за деревянной завесой от дневной жары. Шаркающей походкой, изнемогая от жажды, запоздало вспомнив, что не купили воду, мы петляли по узким улочкам, с каждым шагом приближаясь к нашему загадочному поместью. Но как бы я морально ни готовилась к неизбежной встрече, при виде железных, ржавых и покосившихся ворот, меня снова обдало леденившим душу холодом, а по телу тут же поползли зябкие мурашки.

– Ты как? – едва слышно спросила Алинку, краем глаза заметив тотчас покосившегося на меня мальчишку.

– Нормально, – неопределённо пожала плечами дочь, ускоряя шаг, будто спеша очутиться в этом кошмаре.

– Всё миссис Коуэл, как сговорились, до ворот, – сообщил Глэн, поставив возле железной изгороди корзинку, – домой сбегаю и принесу матрасы, подушки и одеяла, только половину абалов сейчас за них отдать надо.

– Держи, это за доставку, это за спальные места, – проговорила, невольно косясь на приоткрытую калитку, чуть помедлив спросила, – Глэн, а ты в поместье был?

– Нет, миссис Коуэл, никто из наших не пробрался, – с явным сожалением в голосе ответил мальчуган, сердито взглянув на ворота.

– Ясно, – кивнула, так и не рискнув, предложить ребёнку попробовать пройти вместе с нами, опасаясь непонятно чего, продолжила, – ты как придёшь, крикни.

– Я свисну, – возразил Глэн, тут же продемонстрировав нам звонкий с незатейливой мелодией свист.

– Пусть так, – улыбнулась, подхватив корзинку, вдохнув полной грудью, набираясь смелости, медленно прошла через калитку, тут же опасливо зажмурилась, услышав

жуткий, протяжный стон, – Алина, ты это слышала?

– Что? – с недоумением переспросила дочь, весело вышагивая по щербатым камням, бывшими когда-то дорожкой.

– Скулит кто-то… – пробормотала, настороженно оглядываясь, до здания было как минимум шагов сто, а стонали совсем рядом с воротами.

– Нет, птицы поют, слышу и Багги мурлычет.

– Господи, я схожу с ума, – простонала, точь-в-точь как совсем недавно стонал кто-то неизвестный, вновь продолжила путь к кошмарному дому. Время от времени испуганно сжимая голову в плечи, от шороха листьев, от писка в траве или слишком громкого крика дурной птицы.

– Мама, здесь нет дверей и окна разбиты, как мы будем спать?

– Ещё не знаю Алин, надо посмотреть, что там внутри, а там решим, – задумчиво проговорила, втянув в себя сладкий медвяный запах красных цветов, что росли вдоль всей заросшей высокой травой дорожки. Радуясь, что безотчётный страх, наконец, отпустил, сердце перестало бешено колотиться, а озноб, что набросился на меня, стоило, только переступить невидимую черту, исчез.

– Ступени словно грыз кто-то, – произнесла Алинка, перешагивая через одну, поднимаясь по лестнице, ведущей к дому.

– Алин, ты, может, здесь останешься, а я одна гляну, что там. В доме давно никто не жил и там наверняка очень опасно. Балка на голову свалится или пола вообще нет.

– Ага, одной конечно лучше, а кто тебя будет вытаскивать? Нет уж, давай вместе, – проговорила дочь, добавив железный аргумент, от которого я не смогла отмахнуться, – одной в незнакомом месте на лестнице у этого странного дома остаться не менее опасней.

– Ладно идём, только смотри внимательно под ноги и над головой тоже, – ответила, оставляя корзинку, чемодан и рюкзак у стены, быстро догнала Алинку, взяв ребёнка за руку, решительно переступила порог.

– Фу…

– Гадство, – согласилась с дочерью, беглым взглядом окинув сырое, заплесневелое, с ободранными стенами помещение, – жуть, но не спать же нам под открытым небом.

– Угу, – пробормотала Алина, морща носик, от невообразимой вони, идущей от кучи у стены, – мам там труп чей-то что ли?

– Не знаю, – произнесла, храбро отопнув свалку чего-то непонятного, испуганно заорала, – аааа!

– Ааа! – вторила мне дочь, отпрыгивая к выходу на добрых полметра.

– Да что б вас! – громко выругалась, прижимая к себе дочь, наблюдала, как из бывшего когда-то кресла, с писком вылетают летучие мыши.

Глава 9

– Мыши! – звонко выкрикнула, словно ругательство Алинка, сердито оглядев расползающуюся ткань, явно принадлежавшую некогда не только обивке кресла, но и ещё чему-то, брезгливо проговорила, – какая пакость.

– Да, дел они нам тут подкинули порядком, – пробормотала, покосившись на горку остатков жизнедеятельности мышей, с трудом уняв бешеное сердцебиение, опасливо огляделась, – даже не знаю, за что браться в первую очередь.

– Выкинуть воняющие нечто на улицу?