Храброе сердце

Мартин Кэт

И каждый день он будет рядом с Линдси, на страже ее безопасности.

Глава 16

Линдси с тетушкой Ди ехали в карете, направляясь в Меррик-Парк.

– Очень любезно было со стороны Стивена пригласить нас на обед, – сказала Дилайла.

– Вы правы, – согласилась Линдси, ощущая некоторое волнение перед встречей с виконтом. Она пока не решила, как будет вести себя с ним, надеясь, что разберется по ходу дела.

Карета остановилась перед огромным кирпичным особняком, и лакей бросился помогать дамам выйти.

– Леди Эшфорд… мисс Грэм, – почтительно улыбался он. – Его сиятельство ждет вас. Его отвлекло какое-то дело в конюшне, но он присоединится к вам в гостиной через несколько минут. Прошу вас, следуйте за мной.

– А почему бы нам тоже не пойти в конюшню и не посмотреть, что за дело отвлекло виконта? – предложила Линдси, знавшая об отличных лошадях Меррика.

Дилайла на мгновение задумалась. Но был такой превосходный день без всякого намека на дождь, что хотелось подольше побыть на воздухе.

– Ну хорошо, – согласилась она с предложением племянницы.

Подобрав юбки, они пошли по дорожке к конюшне и загонам, где Стивен держал своих чистокровных лошадей.

– Его сиятельство там, позади конюшни, – сказал один из конюхов, показывая им, как пройти к загонам.

– Вон он, – увидела Линдси лорда Меррика. Рядом с ним стоял, широко расставив ноги, мужчина столь же высокого роста, но более плотного телосложения. Его красное лицо было сердитым и хмурым.

А в загоне работал с огромным вороным жеребцом третий мужчина, при виде которого у Линдси подогнулись колени. Он стоял в центре бегового круга и управлял шедшим рысью на длинном поводе великолепным конем.

– Боже мой! – вырвалось у Дилайлы. – Да это же твой друг – Тор!

– Да, это он, – машинально подтвердила племянница, мысленно укоряя себя за чрезмерное удивление. Собственно говоря, этого вполне можно было от него ждать.

– Интересно, что он тут делает? – повернулась к ней Дилайла.

Пришлось сказать ей правду. Оглядевшись вокруг и убедившись в том, что их никто не может услышать, Линдси объяснила:

– Он здесь из-за записки, которую я получила на прошлой неделе. В ней говорилось, что убийцу нужно искать среди друзей Руди, и даже называлось конкретное имя – Стивен Кэмден.

– Что за чепуха! Разве можно верить подобным запискам?!

– Я и не поверила, поэтому не стала говорить об этом ни брату, ни вам, тетушка. Но Тора она очень обеспокоила. Он решил, что мои расспросы могут угрожать моей безопасности, вот и приехал сюда.

Женщины стояли на дорожке, наблюдая за работой человека и лошади в беговом круге.

– Они великолепно смотрятся, – одобрительно сказала Дилайла. – Лучшего мужчины, как и лучшего коня, просто невозможно себе представить.

Это было правдой. Словно зачарованная, Линдси смотрела то на Тора, то на вороного жеребца. Казалось, оба они не замечали ничего вокруг себя, полностью поглощенные борьбой двух характеров.

Жеребец был очень красив – черный, как безлунная ночь, с атласной шерстью и могучими мышцами. Человек не уступал животному по красоте и силе. Он был темноволосым и синеглазым, в узких брюках, которые обтягивали его длинные мускулистые ноги, и белой рубашке на широких плечах.

– Если этот человек явился сюда ради тебя, – выразительно посмотрела на племянницу Дилайла, – ты в опасности, моя дорогая.

Линдси провела языком по внезапно пересохшим губам и сказала:

– Мы всего лишь друзья, я же говорила вам, тетушка…

– Мне трудно этому поверить! – отрезала та.

Линдси не стала с ней спорить. Когда она смотрела на Тора, в ее памяти тут же вспыхивали воспоминания о проведенных с ним жарких ночах любви. Ее губы начинали гореть, а тело изнывало от ожидания очередной встречи с ним.

– Отчасти вы правы, тетушка, – вымолвила Линдси. – Но вы отлично знаете, что мы можем быть только друзьями и ничего больше.

– Надеюсь, ты хорошо это понимаешь и вспомнишь и нужный момент, – многозначительно проговорила Дилайла, внимательно глядя на племянницу.

Линдси промолчала. Она надеялась, что у нее хватит мужества, чтобы «в нужный момент» расстаться с Тором, но день ото дня эта мысль становилась для нее все мучительнее и невыносимее.

Нацепив на лицо любезную улыбку, она двинулась по дорожке к тому месту, где Стивен и мужчина с красным лицом наблюдали за происходящим в загоне.

– Хотелось бы, чтобы у твоего друга хватило ума не признаваться в том, что он знает тебя, – тихо произнесла Дилайла, прежде чем они подошли к мужчинам.

– Уверена, что так и будет.

Во всяком случае, Линдси на это надеялась. Заметив приближавшихся дам, Стивен приветливо улыбнулся:

– Моя дорогая леди Эшфорд, как я рад видеть вас! – Потом он с той же приветливой улыбкой повернулся к Линдси: – И вас, мисс Грэм. Вы обе выглядите, как всегда, изумительно. Извините, что не встретил вас. События на конюшне заставили меня потерять счет времени.

– Ничего страшного, Стивен, – улыбнулась Дилайла. – Нам тоже понравилось это зрелище.

Стивен озабоченно нахмурился и, повернувшись в сторону загона, сказал:

– Этот жеребец очень красив, но совершенно неуправляем. Мой тренер, мистер Берк, советует мне пристрелить его, пока он кого-нибудь не покалечил.

– А этот Драугр просто глупец, – усмехнулся тренер. – Он стоит в центре круга и разговаривает, словно надеется, что этот дьявол его понимает. Он все равно, его покалечит, если не убьет. Это лишь вопрос времени.

Линдси посмотрела на Тора. Он говорил так тихо, что она не могла разобрать слов и видела только, как шевелятся его губы. Ей на память пришла та злосчастная ночь, когда на нее и Элиаса напали двое громил из «Голубой луны». Тогда Тор шептал ей какие-то слова, которые успокаивали ее так, как не могло бы успокоить ничто другое. Потом она вспомнила его ласковые слова и нежные прикосновения в их первую ночь любви. Судя по всему, Тор верил, что и конь способен ответить добром на ласковое обращение, и Линдси это не казалось таким уж глупым, как считал мистер Берк. Она смотрела, как Тор работает с жеребцом, как изредка проводит рукой по блестящей вороной шее, и понимала, что это самый удивительный человек на свете. Она подумала, что уже никогда ей не встретить такого мужчину, как он, и от этой мысли ей стало так невыносимо тоскливо, что пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться.