Храм для бога
Шрифт:
– Великий Вождь, что случилось?
– Посмотрите, как там этот главный жрец? Если живой, вяжите так, чтобы не смог даже пошевелиться. Если сдох, так туда ему дорога. Надо же, напасть на меня вздумал. Магом воздуха оказался, и очень сильным. Пришлось применить силу.
Если рассказать кому-нибудь о случившемся в этом грубом деревенском доме, ей богу, никто не поверит. Да и не стоит распространяться перед людьми, даже самими близкими, о своей слабости. Надо же, совсем потерял осторожность и не прикрылся магической защитой. Чуть не лишился жизни, и, что ещё хуже, не стал зомби. Хорошо, что сумел быстро создать Белые Щиты, и даже удалось сшить их меж собой, притом, сразу три штуки. Расту, значит. Если так пойдет дело, то когда-нибудь сошью и целый кокон. И снова стану неуязвимым для таких коварных главных жрецов.
– Живой, Великий Вождь. Дышит.
– Связать крепко! Сначала заверните руки назад, потом свяжите. Ноги тоже. Тело привязать к лавке, и покрепче. Заткнуть чем-нибудь рот. Когда очнется, самим близко не подходить, и других не пускать. Он очень опасен.
Хорошо, что всё кончилось для меня удачно. Повезло. Да, вдобавок я узнал немного неприятного о жреческой магии. Надо же, у настоящего мастера своего дела эта стихия тоже является страшным оружием. Вот тебе и главный жрец! Вот тебе и не очень полезная в бою магия! Как мне теперь кажется, при очень сильной концентрации она вполне может заменить другие стихии. И ещё при умелом применении даже можно подчинять людей и выжечь начисто их мозги. Страшно, очень страшно! Так что, с жрецами и шаманами надо быть очень и очень осторожным. Жаль, что моих умений недостаточно, чтобы применить на должном уровне и жреческую, и шаманскую магию. А вот Великие Шаманы Патман и Саврас наверняка могут делать это. Так что, никогда больше не буду подпускать их к себе. И к своим девочкам, и ко всем белым магам тоже. И будущих своих сильных магов по мере возможности буду учить сам или поручу кому-нибудь другому, кто не владеет этими коварными стихиями. Такие вот дела. Хорошо, что белая магия всё же сильнее всех остальных стихий. Придется настоятельно заняться обучением всех белых магов, и именно учить их противостоять вот таким внезапным атакам. Так что, быть вам, Его Благословенство Антуан Веренский и другие его жрецы, подопытными кроликами. А потом, после заключения мира, может быть, отпущу я всех вас домой. Но не раньше!
– Скажете всем, что главный жрец Верена оказался еще и магом воздуха и напал в ярости на меня, так как я отказался отпустить на свободу его и жрецов. Пока не заключен мир, он будет находиться в плену. Главный жрец находился в составе войска, в плен попал вместе с войском, значит, тоже принимал участие в боевых действиях.
После всего этого мне совершенно расхотелось отпустить на свободу ещё хоть кого-нибудь, даже за большой выкуп, тем более, за простые долговые расписки. Вдруг они откажутся платить? Где потом их искать? Поэтому я отказался принять барона Аржана Бусикорского, просто объявив во всеуслышание о том, что те пленные, кто пожелает выкупиться, особенно знатные особы, будут отпущены только после получения денег. Тут же я согласовал со своими приближенными расценки на выкуп и на возмещение ущерба и прочих трат. На всякий случай, без всякого выкупа были отпущены на свободу около ста оруженосцев и слуг рыцарей и других знатных особ, с кучей долговых расписок-пергаментов от своих суверенов и хозяев, со всех баронств и из самого Верена. Всё, раз по-другому никак нельзя, то пусть платят за свое освобождение. Нечего идти войной на меня и Изнур! Раз веренцам очень уж хочется пограбить кого-нибудь, то и пусть не забывают, что лихие люди могут с таким же успехом ограбить и их самих.
*
Вот и почти прошел, пролетел незаметно очередной заход светила, и опять в заботах и суматохе. Большая часть объединенного войска после сражения просто отдыхала и приводила себя в порядок. Меньшая часть охраняла лагерь и деревеньку Буйку. Ратимир и барон Тавр всё ещё занимались трофеями. Огромный караван со множеством добычи и большей частью пленных уже ушёл, но работы меньше никак не становилось. Хорошо, что хоть Большой Военный Совет оторвал их от подсчета всякого имущества и хлопот по более удобному и безопасному для охраны размещению оставшихся пленных.
Ратимир, как и все присутствующие на Совете, понимал, что даже после этой победы война просто так не закончится. У Верена ещё достаточно и своих сил, и хватит денег для дополнительного найма воинов и даже магов. Да, сражение было ожесточенным. Веренцы особенно потеряли огромное количество магов. Но в следующий раз они уже будут осторожными, и основной удар и войска, и магов направят именно против милорда и девушек. Охрана Лиллены, Сильпикки и Неры возросла в несколько раз. На этом настояли все вожди. Просто так к ним уже никого не подпускали. Требовалось разрешение милорда, его, Ратимира, и Акпараса с Сулимом. Ещё девушек свободно могли навещать Верховные Вожди Юман и Элливан, и Великий Шаман Саврас, ну и принцесса Амель, барон Тавр, и всё. Хотя, сами белые маги были свободны в своем выборе и могли делать всё, что хотели. Но охране категорически запретили покидать их ни при каких обстоятельствах. Таковы были требования войны. Никому из воинов не хотелось терять по глупости главную силу войска. Все воины, видевшие страшные удары Лиллены и Сильпикки, теперь боготворили этих таких красивых и хрупких на вид девушек и почти молились на них. Даже милорд не вызывал у них такого восхищения, как эта троица. И принцесса Амель, успевшая сблизиться с девушками, не отходила особенно далеко от блиндажа, где отлеживалась потерявшая много силы Лиллена. Тем более, Нера ещё совсем недавно была её фрейлиной. Борусцы, узнавшие о том, кем на самом деле является эта девушка, перенесли всё своё обожание на неё.
Ратимир и принцесса Амель за весь заход светила виделись достаточно часто. Вместе они занимались пленными, считали трофеи, навещали раненых, участвовали в похоронах
Вот и Большой Военный Совет, не успев начаться, так же быстро и закончился. В принципе, всё стало ясно с самого начала. Все вожди, взявшие слово, а это в первую очередь Верховные Вожди Юман и Элливан, и Великий Шаман Саврас, также несколько вождей родов из обоих племён, а потом и принцесса Амель и барон Тавр, Сулим, сам Ратимир призвали милорда идти с войском на Каринур. Было понятно, что следовало как можно больше ослабить силы врага, не дать ему закрепиться поблизости от границ Изнура, ну и, конечно, отомстить хотя бы немного за прежние обиды, и, наконец, по возможности захватить как можно больше трофеев. Милорду ничего не осталось, как вынести это решение на утверждение Большого Военного Совета, что и было сделано единогласно поднятием множества рук. Никто из вождей так и не возразил против этого похода. И милорд своей подписью и печатью скрепил пергамент с приказом, говоривший о том, что уже в следующий заход светила большая часть войска в три тысячи человек отправится в путь навстречу новым испытаниям. Все оставшиеся в лагере пленные, раненые из изнурского войска и отряд в четыре сотни воинов сначала должны были остановиться в Изнуре, а потом их ждала дальняя дорога в Верестинор. Еще одна сотня брала под охрану границу меж Изнуром и Каринуром. К недостроенной крепости срочно возвращались строители, и должны были прибыть еще две сотни из Изнурки.
Наконец-то Ратимир мог хоть немного, ненадолго прогуляться по улицам Буйки вместе с принцессой Амель. Их чувства уже не были секретом для всего войска. Сначала они решили навестить Лиллену. Путь к блиндажу во временном военном лагере был не очень длинным, но и не коротким.
– Ратимир, странно, прошло всего немного времени, а я уже успела подустать от этой войны. Когда находилась в королевском дворце в Селене, мне казалось, что скучнее той жизни, чем там, ничего быть не может. Все вспоминала наше путешествие с юга. Пусть и опасное, и трудное, оно мне понравилось. Ратимир, расскажите, пожалуйста, еще одну какую-нибудь красивую легенду из древности.
– Конечно, Амель. Вот, слушайте. В древние времена жила-была одна прекрасная девушка. Правда, она была всего лишь крестьянкой, притом, сиротой, и звали ее Угаслу. Ее родителей убил жестокий правитель той области, где она жила, и девушка осталась одна со своей бабушкой, мудрой волшебницей. И Угаслу сама тоже являлась Одаренной, но пока она не знала об этом. Однажды ее враги из приближенных правителя захотели выдать девушку замуж за нелюбимого человека, сына правителя. Но Угаслу, когда жених захотел взять ее силой, взяла и убила его, а потом сбежала далеко-далеко. В то же время, прежний правитель области, решивший вернуть свои земли, уже шёл войной на нового, не очень хорошего и жестокого, чтобы освободить своих подданных от его гнёта. И Угаслу присоединилась к его войску. Она там познакомилась с одним молодым полководцем и полюбила его. Всем сердцем, и всей душой. И он тоже полюбил ее. Храбрая девушка сама стала одним из полководцев этого войска и сражалась очень умело. Но нашлись предатели, которые сумели уговорить молодого полководца предать прежнего правителя. В одном из сражений многие воины, подговоренные предателями, оставили поле боя. И враги разгромили это войско. Угаслу все же сумела спастись, догнала молодого полководца-предателя и сразила его насмерть. Враги долго-долго преследовали ее отряд. Наконец, они окружили их всех. Угаслу повела своих воинов в смертельную атаку. Отчаянным и стремительным ударом они сумели прорвать строй вражеских воинов и скрыться в лесах. Вот только сама Угаслу была смертельно ранена. Воины похоронили ее под громадным деревом. Говорят, что с тех времен дух Угаслу, по-прежнему отчаянный и смелый, вселяется в какую-нибудь девушку, и та становится как она. Эта девушка совершает подвиги и по-прежнему ведет своих воинов на смертельный бой. Враги очень опасаются появления такой героини.
– Ратимир, хотела бы и я тоже стать такой, как Угаслу. Но мне, честно говоря, страшно идти в бой. Я боюсь крови, звона мечей, смерти. Была бы я Одаренной, как Лиллена или Сильпикка, и то бы не осмелилась вступить в схватку с врагами.
– Они тоже боятся, Амель, но все равно решились вступить в схватку, увидев, как вражеские маги целой толпой навалились на милорда. И спасли его.
Так за ничего не значащим разговором Ратимир и Амель и не заметили, как дошли до временного военного лагеря, и неожиданно застали там милорда, что-то увлеченного показывающего Нере. Вообще, они находились в сторонке от людей и укреплений, и, похоже, занимались магией. Милорд создавал свои белые магические шары и затем развеивал их. Казалось, что он и она заняты чем-то не серьезным, и просто таким образом развлекаются в свободное от других дел время. Ратимир и Амель остановились на достаточном расстоянии от них и остались незамеченными. Хотя, охрана милорда и Неры и так бы не пустила их дальше.
– Ратимир, это, что, они там занимаются белой магией?
– Да, Амель. Это те самые белые шары, которые Сильпикка кидала во вражеских рыцарей. Милорд, наверное, учит Неру создавать их, а потом развеивает.
И вот на глазах потрясенных Ратимира и Амель Нера вдруг создала что-то, и, не сумев развеять свое творение, просто кинула его на обожженную землю недалеко от места занятий. Раздался такой знакомый всем воинам глухой звук взрыва, и потом над землей появилась небольшая разноцветная радуга, которая почти сразу же погасла.