Храм Мортис: Посланница Преисподней
Шрифт:
– Не надо о нём так… – голос скелета дрогнул.
“О предателе, который бросил своего друга?”
– Мы не были друзьями, – выдавил Таривил.
“Неважно. Вы были напарниками”.
– Не надо, – Таривил отвернулся. – Пожалуйста.
“Как хочешь, – вздохнул Вирлисс. – Идём?”
Они вновь заскользили меж кустов по плотному насту, ориентируясь на едва слышное журчание речушки. Наконец деревья расступились, и спутники замерли на невысоком откосе. Чёрная вода стремительно бежала внизу, дрожа рябью вокруг нескольких ломких стеблей прошлогоднего камыша, торчавших под откосом.
“Так что же случилось в городе? – спросил наконец Вир. – Как
Таривил молчал. Только пнул нависший над речушкой тяжёлый снег и смотрел, как течение уносит плотный ком.
– Мы зашли в город, – наконец медленно заговорил он. – Я капюшон накинул, чтобы уши прикрыть…
“Уши? При чём тут уши?”
– Вы никогда не видели эльфов, да?.. – невесело хмыкнул скелет. – Ну, форма ушей у нас другая, не человеческая… неважно. А дварфы… Дварфам проще. Их узнают по невысокому росту и по бороде. Двури побрился… – эльф рассмеялся. – Сколько было стенаний и жалоб, о Гвариан! Ну, а мало ли среди людей невысоких крепышей?.. Зашли мы в городок, потолкались для вида на базаре, потом к Храму подошли. Я и так видел, что кругом полно нежити, а Двури прямо зачесалось: надо убедиться, что именно Мортис, надо убедиться… Ну, дварфы – они дотошные, – Таривил мягко усмехнулся. – Говорит: “В сопредельных мирах мало ли кто может обитать”… Я ему возражал, – эльф опустил голову. – Сказал, что вряд ли где будет ещё такой же Храм. А Двури меня поддел. Тебе сколько лет? – спрашивает. – Откуда тебе Храм помнить? Вот, говорит, и я не так стар!
“Сколько ж вам было?” – мысль Вирлисса была тихой и серьёзной.
– Мне сто двадцать четыре было, – просто ответил Таривил. – Учитывая, что эльфы бессмертны…
“Бессмертны?”
– Мы можем погибнуть, нас можно убить… Но мы не стареем, – ответил Таривил.
“Занятно… У нас на Атариде самыми привилегированными были именно Бессмертные… Но не нежить по рождению, а Живые Рождённые. Но продолжай!”
– Ну вот, учитывая, что эльфы бессмертны, мой возраст считается у нас крайней молодостью. А Двури… он дварф. Они смертны, но живут очень долго. Ему девяносто восемь было… Словом, я понимал его опасения. Вот он и пошёл в Храм. Я волновался за него, сказать честно. Хотел уже идти следом, но тут он выходит, довольный такой, и говорит: всё верно, ты прав был, дружище! Такое надо отметить! Пойдём же, говорит, пить вино нежити за её скорую гибель! Я пытался его отговаривать… но дварфы и выпивка… – Таривил усмехнулся. – Затащил он меня в какой-то кабак, заказал себе чего покрепче. А я как на иголках сидел, словно чувствовал. Понукаю его, а он…
“Что ж ты не ушёл один? Сам же говоришь, сведения были важнее, чем твоя жизнь. Неужели они стоили его выпивки?”
Свет в глазницах Таривила растерянно мигнул.
– Я… не знаю… Мне и в голову не пришло…
“…бросить напарника?” – довольно хмыкнув, уточнил Вирлисс.
Эльф молчал.
“И что же потом?”
– А потом он вышел по нужде, – ответил Таривил. – Это его и спасло. Вбежала стража Мортис, меня окружили… “Именем Богини, вы арестованы по обвинению в шпионаже!” И сдёрнули капюшон, я слова сказать не успел. Попытался применить магию… словом, безуспешно.
“М-да, с архонтами в бою лучше не встречаться, – понимающе усмехнулся Вирлисс. – И напарника ты больше не видел?”
– Видел, – пожал плечами Таривил. – Он как раз возвращался в зал, когда меня выводили. Я ещё очень за него испугался, потому что начальник стражи подошёл к нему и о чём-то спросил.
“Спросил?”
– Они разговаривали, да, – эльф
Морда тигра приняла одновременно и лукавое, и сочувствующее выражение.
– Что?
“Ничего”, – вздохнул Вирлисс.
Таривил прикусил нижними зубами верхние. Великий Гвариан, неужели этот некромант намекает, что?..
– Я не верю, это клевета!
“А я что-то сказал?” – удивлённо моргнул тигр.
Свет в глазницах замерцал часто-часто, словно праздничная иллюминация. Только веселья в нём не было.
– Не может… этого… – прошептал Таривил. – За что?..
Тигр смотрел в сторону, туда, куда стремительно утекала река, теряясь под переплетением безмолвных снежных ветвей.
Скелет спрыгнул с обрыва прямо в ледяную чёрную воду – она доставала ему до пояса – и молча стоял, не двигаясь. Только лохмотья причудливыми водорослями колыхались вокруг позвоночника, колеблемые течением.
Гвариан! О Гвариан, каким он был дураком! Двури его подставил, это ясно как день. Подставил, словно ребёнка! Зачем? За что?..
Кости начали ныть в ледяной воде. Странно… Нежить может чувствовать. Неважно.
Таривил в отчаянии и гневе резко ударил рукой. На растревоженных волнах зазмеились изломы фосфорного света… Мерцание глазниц. Его собственных глазниц.
Он горько расхохотался.
Ну вот, довыдавался за немёртвого! Теперь удастся ли когда-нибудь выдать себя за живого?..
Таривил, раскинув руки, упал лицом прямо в воду – и она расступилась перед ним.
Дно устилал промёрзший песок, твёрдый, словно камень. Таривил перевернулся на спину и смотрел вверх.
Ничего. Только темнота. Одна темнота… И холод.
Течение, словно промозглый осенний ветер, толкало, пыталось утащить за собой – но Таривил лежал, упираясь костями стоп в песок.
Такова его жизнь. Темнота и холод. И ничего больше. Но отныне он не позволит обстоятельствам играть им.
Двури. Ведь ты не мог не понимать, чем грозит плен у некромантов. И тем не менее ты предпочёл не стрелу из арбалета – пусть в спину! – но предательство…
Ах, если бы мы могли встретиться, Двури…
Если бы не миновало двенадцать тысяч лет! Наверное, никто в Невенаре не укажет даже твоей могилы… А жаль!
Светлый Гвариан, о чём он думает! Неужели о мести?
Но, прости, Создатель, никакое благородство и никакое великодушие не способны выдержать подобного испытания! Если бы кто-нибудь из его прежних друзей мог хотя бы понять… Понять, как это чудовищно: слышать без ушей, видеть без глаз, двигаться без мышц…
И жить!
Через слой тёмной воды пробился серебристый свет – это наверху показалась из-за деревьев луна. В тонком луче стремительной тенью мелькнула потревоженная рыба. Мелькнула, метнулась обратно, скользнула вниз, потыкалась у позвоночника – и заплыла в грудную клетку. И там забилась, не находя выхода…
Таривил горько рассмеялся и резко встал. Рыба, блеснув в лунном свете, с плеском упала в воду. И на тёмной глади закачалось отражение звёздного неба…
Чёрт тебя побери, Двури. Превращайся в пыль под своей надгробной плитой. А он будет жить! Жить вечно. Как и предназначено эльфам. Ты же этого хотел, напарник, не так ли?
“Как водичка?” – раздался в голове насмешливый вопрос.
– Холодная, – коротко ответил Таривил.
“Тогда вылезай”.
Скелет, загребая ногами воду, двинулся к берегу. С лохмотьев падали тяжёлые капли. Впрочем, одежда очень быстро начала леденеть на пронизывающем ветру. Ледяная корочка покрыла и кости – всего немёртвого с головы до ног.