Храни меня
Шрифт:
Я беру ее за горло и заставляю поднять на меня глаза. "А теперь спусти трусики для меня". Ее глаза становятся большими и широкими. Я не могу отвести взгляд от ее лица, пока скольжу металлическим наконечником вверх и вниз по ее скользкой пизде, завороженный всеми крошечными выражениями, мелькающими на нем по мере того, как она осознает, что я собираюсь сделать. Продолжая свои мысли вслух, я говорю: "И тебе это понравится, маленькая извращенная шлюшка".
Ее рот приоткрывается, словно ответ пляшет на ее языке, но она закрывает его, впиваясь зубами в нижнюю губу, откидываясь назад и опираясь на руки. Я проталкиваю
Я провожу большим пальцем от ее горла по челюсти и просовываю его между ее губами. Она прикусывает его, издавая горловой стон, пока я ввожу и вывожу из нее ствол. "Чертова развратница", — выдыхаю я, проводя носом по ее щеке.
Я продолжаю трахать ее своим "Глоком" и убираю большой палец, чтобы крепче сжать ее горло, сжимая бока гладкой мышцы. "Думаешь, они знают, как тебя задушить, чтобы ты испытала страх и приблизилась к краю?"
Она качает головой, и ее глаза начинают слезиться. Зрелище жжет, но не настолько, чтобы заставить меня остановиться. Это больше похоже на щелчок резинки, резкий, но мимолетный. Я трахаю ее сильнее, спрашивая: "Почему ты плачешь?"
Я ослабляю хватку, чтобы она могла говорить. "Я. Не. Не знаю". Она говорит, задыхаясь, пока я погружаюсь в нее все глубже.
"Ты ведь помнишь, что нужно сказать, чтобы это прекратилось?"
Она кивает, ее нижняя губа дрожит.
"Скажи это".
"Серрано".
"Хорошо. Я не остановлюсь, пока ты не возьмешь в руки пистолет или не скажешь это слово. Понятно?"
"Да". Она фыркает, но в ее глазах появляется новая сила, а в челюсти — новая борьба. Она удивляет меня, когда наклоняется вперед, чтобы стянуть мой ремень и джинсы. Через несколько секунд мой член уже на свободе, пульсирующий и блестящий от спермы. Моя кожа горит в ожидании ее прикосновений. Прежде чем она обхватывает меня своей маленькой рукой, я сплевываю на свой член, и она жадно облизывает губы.
Я откидываю голову назад, качаясь в ее кулаке и наконец выпуская стон, который копился всю ночь. Легкое потягивание ее руки, скользящей вверх-вниз, заставляет мое тело дрожать, а ребра — кричать, и я никогда не хочу, чтобы она останавливалась. Я убираю руку с ее горла и прижимаюсь к ее щеке, вытирая большим пальцем шальную слезу, и говорю сквозь стиснутые зубы. "Не думай ни на секунду, что ты не контролируешь ситуацию. Что у тебя нет полной власти надо мной".
Сказав ей это, я сломал что-то внутри себя.
Ломка часто приравнивается к уничтожению. Но это не похоже на гибель. Это похоже на то, что усталые, изможденные части, которые так старались держаться вместе, теперь освободились от этого бремени.
.
Реджи
Я чувствую это. Его сердце. В воздухе. В его словах. Но я хочу чувствовать его.
Я отпускаю его член, чтобы судорожно потянуть за рубашку. Мне нужно почувствовать тепло его кожи, биение его сердца, что угодно, лишь бы уверить меня, что он жив, что он
Он отдергивает мои руки, и мне кажется, что я могу умереть.
"Пожалуйста. Пожалуйста." Слезы, которых я все еще не понимаю, снова наворачиваются, глаза щиплет.
"Ты сможешь выдвинуть свои требования, как только удовлетворишь мои". Его голос одновременно и каменно-холодный, и яростный. Мне хочется закричать, я сбита с толку и так горяча, что сгораю. "Иди за мной, маленькая угроза. Покажи мне, какая ты хорошая маленькая шлюшка, и кончи на мой пистолет".
Теперь я понимаю и задираю платье вверх, дотягиваясь до бедер. Грубая форма и твердые края его пистолета скребут по моей точке G самым уникально вкусным и опасным образом. Как только мои пальцы встречаются с клитором, напряжение, словно огненная веревка, наматывается на мое ядро.
"О, Боже…" — стону я. "Я собираюсь со-ох-о-трахаться, со-ох-о-трахаться…" Я упираюсь пятками в бока стола, моя киска сжимается вокруг металла.
На его губах пляшет злая ухмылка. "В следующий раз, когда ты подумаешь о том, чтобы подвергнуть себя опасности, трахнуть кого-то еще по любой причине, вспомни этот момент". Из моих легких вырывается крик, когда мои мышцы сокращаются, болезненно и в то же время блаженно, в упоении. "Помни, что никто не может заставить тебя разбиться вдребезги, как я. На моем языке, на моих пальцах, на моем члене. Даже на моем гребаном пистолете".
Слезы льются, как только я достигаю кульминации. Роан видит их, но не перестает трахать меня, пока мой оргазм не разрушит меня. Я вздрагиваю, когда он вынимает оружие, мои нервы напряжены и расшатаны. Он поднимает пистолет, и у меня сводит живот при виде того, как я покрываю его своей жидкостью.
Он приближает его к моему лицу, и я замираю, затаив дыхание. Его голова отклоняется в сторону, словно пораженная болезненным любопытством. Он нежно вытирает мокрым дулом мои слезы на одной щеке, заменяя их свидетельством моей собственной развратной похоти.
Наклонившись ближе, он слизывает следы с моей щеки и шепчет мне на ухо. "Мне нравится вкус твоего страха".
Он отстраняется и снимает джинсы, предоставляя себя в мое распоряжение. Я задираю подол его рубашки, загипнотизированная тем, как его дыхание становится жестким и напряженным каждый раз, когда мои пальцы касаются его кожи.
Не думай ни на секунду, что ты не имеешь надо мной полной власти.
Он обвинил меня в том, что я считаю себя крутой, но я никогда не видела большей лжи, чем его попытки остаться незатронутым, когда я скольжу руками по его бокам, задирая рубашку. Он поднимает руки, вздрагивая от вздоха, и я стягиваю ткань через голову.
Тяжело сглотнув, я вглядываюсь в его избитое тело, проводя кончиками пальцев по пурпурно-синим пятнам. "Думаешь, они сломаны?" спрашиваю я, слегка проводя пальцами по его ребрам.
"Может быть". Он пожимает плечами. "Возможно".
Я перевожу взгляд с его покрытой крапинками кожи на его твердую эрекцию. "Ты все еще можешь…"
" Трахнуть тебя?" Он поднимает бровь. "Повернись и узнаешь".
Мое сердце бьется чуть быстрее, когда я поворачиваюсь. Я упираюсь ладонями в стол, спина слегка выгибается, когда я наклоняюсь. Его рука обхватывает мою шею и прижимает меня к твердой поверхности.