Хранилище
Шрифт:
— Извините. — Схватив с полки стакан, Билл сполоснул его, налил воды из крана и выпил залпом.
— Итак, каковы сейчас твои планы? — спросила Джинни. — Ты в кои-то веки останешься дома или же снова отправишься к своим дружкам?
— К своим дружкам?
— К своим дружкам, — спокойно выдержала его взгляд Джинни.
— Ну… я собирался сходить к Стриту домой сыграть быструю партию в шахматы.
— Господи! Тебе не кажется, что ради разнообразия ты мог бы заняться чем-нибудь со мной, а не со своими друзьями?
В ее голосе не осталось и следа добродушного
Билл поставил стакан в мойку.
— Чудесно, — сказал он. — Я остаюсь дома. В шахматы мы сыграем завтра.
— Но ты будешь весь вечер злиться, ведь так? Молчать и дуться?
— Что на тебя сегодня нашло? — Пройдя в гостиную, Билл подсел к жене на диван. — Месяц только начался.
— Какой же ты грубый, — заметила Шеннон.
— Это твои гормоны приказывают тебе сердиться на меня? — Он ущипнул Джинни за зад, щекоча ее, и та против воли рассмеялась.
— Ты вправду грубый, — сказала она.
— Но ведь ты… хе-хе… хе-хе… именно это и любишь.
— Папа!
— Ну хорошо, хорошо. Извини. — Он чмокнул жену в щеку. — Только разреши позвонить Стриту и отменить встречу.
— Ты точно не будешь на меня дуться?
— Не буду, — сказал Билл.
И, возвращаясь к себе в кабинет, он поймал себя на том, что не солгал Джинни. Он вовсе не злился. Больше того, его нисколько не расстроило то, что сегодня вечером не будет шахмат.
Он испытывал облегчение.
— Спасибо, Фред, — сказал Стрит, протягивая покупателю сдачу.
Кивнув, старик взял пакет с переходниками.
— Спасибо.
Дождавшись, когда покупатель уйдет из магазина, Билл повернулся к Стриту.
— Что произошло со словом «пожалуйста»?
— Ты о чем?
— Мне кажется, всякий раз когда я говорю кому-то «спасибо», мне отвечают тем же «спасибо». Никто больше не говорит «пожалуйста».
— Это еще что за чушь? Ты что, строишь из себя Энди Руни? [21]
21
Руни Эндрю Эйткен (1919–2011) — американский писатель, сценарист; боролся за чистоту английского языка.
— Только что здесь произошло именно это. Что тебе полагается сказать, когда клиент что-нибудь у тебя покупает? Ты ведь благодаришь его за то, что он покупает именно в твоем магазине, правильно? После чего он должен ответить: «Пожалуйста». Вот правильный ответ на «спасибо». Однако вместо этого Фред сам сказал: «Спасибо». Почему? За что он тебя поблагодарил? За то, что ты дал ему сдачу?
Стрит покачал головой.
— Послушай, тебе явно нужно отдохнуть. День выдался трудный.
Редактор газеты посмотрел на Билла, спеша переменить тему.
— Что ж, возможно, теперь рисунок изменится. Быть может, теперь Стрит будет побеждать во всех компьютерных партиях, а ты начнешь выигрывать на доске.
— Стрит
У него не было настроения рассуждать о шахматах. Больше того, сейчас ему казалось, что он в жизни своей больше не станет играть в шахматы. Он действительно одержал победу в партии за доской, и этот полный переворот сложившегося рисунка потряс его гораздо глубже, чем он был готов себе признать. Удивления не было — черт побери, он ждал этого, — однако, когда предположение подтвердилось, стало только еще хуже.
Бен вздохнул.
— Господи, вы оба сегодня веселые, как висельники. Ребята, если вы собираетесь хандрить и дальше, я лучше вернусь к себе в редакцию.
— И займешься чем-нибудь полезным, — грустно усмехнулся Билл.
— Он еще жив!
— Поговаривают о том, что налог на продажи повысят на четверть цента, — сказал Стрит. — Якобы так решил городской совет. Ребята, вам что-нибудь об этом известно?
Билл покачал головой.
Бен кивнул.
— Кажется, постановление уже принято. По крайней мере, так говорят.
Билл нахмурился.
— Но почему? Я ничего об этом не слышал.
Стрит презрительно фыркнул.
— Судя по всему, «Хранилище» освобождено от уплаты дорожного налога, коммунальных налогов, налога на освещение и всего остального, что должны платить все мы, простые смертные. К нему подошли по-особенному.
— Льготы, — согласился Бен.
— И вот теперь всем нам предстоит возмещать упущенные поступления.
— Я так думаю, жителей нашего города это нисколько не обрадует, — заметил Билл.
— Надеюсь на то.
— Речь идет всего о четверти цента, — сказал Бен. — Один цент на каждые четыре доллара.
— Все равно людям это не понравится.
— Знаете, мне всегда казалось странным, — сказал Бен, — что те, кто выступает против налогов, как правило, помешаны на армии. Они готовы умереть за свою родину, но им жалко отдавать ей свои кровные.
— Это в тебе говорит старый хиппи, — усмехнулся Билл.
— А я и не спорю.
Стрит покачал головой.
— Все не так просто. Есть налоги, которые серьезно подрывают такой маленький бизнес как у меня. Такая крупная компания, как «Хранилище», может покрыть убытки, не перекладывая повышение налога на плечи покупателей. Но остальным приходится сводить концы с концами. У меня цены подскочат вверх. Незначительно, но, возможно, этого окажется достаточно, чтобы дать «Хранилищу» еще один козырь.
— К тому же, — добавил Билл, — речь идет не о строительстве новых дорог, новых больниц или еще чего-нибудь такого, от чего людям действительно станет лучше. На самом деле это лишь поддержка успешного бизнеса на деньги налогоплательщиков. За счет наших местных предпринимателей…
— В самую точку, черт побери! — вставил Стрит.
— Я все понимаю. Но нам возразят, что это небольшая цена за такое количество новых рабочих мест. И что «Хранилище» в конечном счете принесет городу больше доходов, чем получит от предоставленных ему льгот.