Хранить вечно. Дело № 2
Шрифт:
..Кресла?..
Ну да, разумеется, он сидит на кресле – только в отличие от того, что стояло в лаборатории Гоппиуса, у этого не прямая, а слегка наклонная спинка и мягкое сиденье с подлокотниками. Яша поднял руку к голове – шапочка на своём месте, как и окутывающие её провода. На запястьях широкие чёрные браслеты из незнакомого материала, напоминающего кожу. Поверхность браслетов усеяна металлическими блестящими выступами, и от них за кресло тоже идут провода.
Яша повернул ладонь тыльной стороной вверх. Ага, вот и застёжка, обычная дужка с язычком. Он по очереди избавился от обоих браслетов, осторожно взялся за утыканную проводами полусферу и снял её с головы.
Ничего не произошло.
Он попытался встать, но ноги подкосились,
«Переноса»? Значит, у него таки получилось? Судя по незнакомым приборам и, главное, по отсутствию ГПУшников – да.
…как же хочется пить! Язык, шершавый, сухой, едва помещается во рту. Яша попробовал облизнуть губы, но слюны не было.
Спасение от жажды пришло в виде бутылки, торчащей из круглого углубления рядом с книжкой-прибором. Браслеты с проводами больше не сковывали движений, и Яша с лёгкостью дотянулся до сосуда.
Бутылка оказалась на удивление лёгкой; её стенки под нажимом пальцев продавливались, словно сделанные их целлулоида. Да это, наверное, и был целлулоид – прозрачный жёсткий и вместе с тем упругий материал, толщиной меньше миллиметра. Воды в бутылке было примерно до половины; Яша с третьей попытки открутил ярко-голубую, сделанную из чего-то вроде жёсткой резины крышку и присосался к горлышку. Холодная вода буквально оживила его, придала сил, ушёл тонкий зудящий звон, навязчиво терзавший барабанные перепонки. Яша помотал головой, плеснул немного воды на ладонь, смочил лоб и щёки. Стало совсем хорошо. Он в два глотка выхлебал остатки воды, засунул обратно в гнездо. Поискал глазами, куда бы положить «шапку» и, не найдя, аккуратно, чтобы, не дай бог, не уронить хрупкую вещь, пристроил на край столика с прибором-книжкой. Три раза глубоко вдохнул, выдохнул – и встал, опираясь ладонями на подлокотники.
Подвал к Яшиной радости оказался не заперт, и даже крышка, прикрывающая широкий проём в полу одной из комнат, была откинута вверх и держалась на защёлке. Кое-как вскарабкавшись на ватных ногах наверх, он принялся бродить по дому. Обстановка была незнакомая. Например – зачем в спальне висит огромная, в половину стены, чёрная стеклянная пластина толщиной в пару сантиметров? Тоже экран? Похоже, что так, однако никаких кнопок и рычажков Яша на нём не нашёл – только хитрой формы углубления, усаженные металлическими штырьками. К некоторым из них были подключены провода, уходящие прямо в стену. Дача, типичная дача – за высокими окнами сад с яблонями, цветочные клумбы разной степени запущенности, вдоль низкого заборчика высажены кусты смородины и малины. На площадке перед домом, вымощенной шестиугольными серыми плитами стоит большой угловатый, похожий на фургон, автомобиль чёрного цвета – подобных Яше видеть не приходилось.
Ладно, на двор пока выходить рано, надо хорошенько разобраться с домом, и раздобыть чего-нибудь поесть. То ли от волнений последних нескольких часов, то это было эффектом «переноса», а только Яша осознал, что испытывает лютый голод. А значит, надо найти кухню – должна же она быть в этом доме?
Кухня нашлась, но её содержимое повергло Яшу в недоумение. В углу, возле двери, стоял большой белый, выше человеческого роста шкаф, оказавшийся на проверку электрическим ледником. На столешнице, тянущейся вдоль одной из стен, расставлены непонятные устройства, часть из них вделаны прямо в ящики кухонного стола. За стеклянными дверцами одного из них в ячейках из блестящих металлических прутьев угнездились тарелки и кружки – видимо, механическая посудомойка? В другом, за круглым окошком не было ничего, кроме внутренностей дырчатого металлического барабана.
Зато нашёлся чайник из прозрачного материала, установленный на круглой подставке с электрическим проводом, воткнутым при посредстве штепселя в непривычной формы розетку. При попытке нажать клавишу на ручке чайника, вода подсветилась приятным зеленоватым светом, а через несколько секунд забулькала крупными бульбами пара. Чайник, издав звонкий, щелчок отключился, зеленоватое свечение погасло.
Готово? Яша опасливо налил в чашку воды – да, всё правильно, кипяток. В одном из шкафчиков, висящих над столешницей, отыскалась жестяная коробка с вкусно пахнущим листовым чаем. Тут же, на полке нашёлся целлофановый пакет с мелким сухим печеньем, а в электрическом леднике он ещё раньше приметил блюдце с нарезанными кружками колбасы. Яша заварил чай прямо в чашке, сел за стол и принялся перекусывать – и только сейчас обнаружил на стене напротив большой, на белых тонких пружинках, календарь. Он был открыт на месяце июне, и поверх яркой, необыкновенного качества, картинки, изображавшей тигра на фоне джунглей, шли цифры: «2022».
Вот и ответ на главный вопрос: Давыдов говорил, что явился из 2022-го года, а теперь он, Яша, занял его место. Ну а несчастный подросток, уже во второй раз переброшенный против своей воли в чужое тело, сейчас пребывает в 1929-м году, в собственной Яшиной бренной оболочке – и занят, надо думать, увлекательной беседой с чекистами…
Лежащая на кухонном столе чёрная стеклянная пластина (Яша поначалу не обратил на неё внимания) вдруг издала звонкую музыкальную трель и заиграла мелодию, в которой Яша без труда узнал популярную песню «От тайги до британских морей». Сама пластина при этом осветилась, на ней появилась надпись «Ваня. мал.» и два кружочка, зелёный и красный. Яша склонился над хитрой штучкой и опасливо потянул к ней палец, но как раз в этот момент музыка стихла и экран – а в том, что это тоже экран, теперь не было никаких сомнений, – погас. Яша пожал плечами и вернулся к столу.
Всё это, включая, разумеется, и завтрак, предстояло хорошенько переварить…
Итак, по порядку. Яша хорошо запомнил рассказ Давыдова – тот упоминал о потере памяти, которым сопровождался «обмен разумов». От неприятного побочного эффекта удалось довольно быстро избавиться, память целиком возвратилась примерно в течение двух суток. А вот в его, Яши, случае, ничего похожего даже на кратковременную амнезию не было и в помине – он отлично помнил всё, что происходило до самой последней секунды, когда Гоппиус дёрнул рубильник. Это, пожалуй, удача – не придётся гадать, кто он такой и как здесь оказался…
А вот память тела он не унаследовал, как и его предшественник. Тут удивляться, пожалуй, не приходится: если предположить, что память не есть свойство материи человеческого мозга, а духовная эманация (Яше приходилось слышать подобные утверждения от Барченко с Гоппиусом), то она сейчас в 1929-м году, вместе с прочими элементами, составляющими личность Алексея Геннадьевича Симагина, законного владельца этого далеко не молодого тела. Яша порадовался, что запомнил имя, названное Давыдовым вскользь – ещё одно, кроме всего прочего, доказательство того, что амнезией он не страдает.
Но тут есть и очевидный минус: в новом мире придётся осваиваться с нуля, и Яше уже сейчас стало понятно, что сделать это будет ох, как нелегко. Пожалуй, обитателю бронзового века было бы проще освоиться в какой-нибудь рязанской деревне незадолго до революции. А что? Большая часть предметов крестьянского обихода изменились не так уж сильно, ну а земля – она и есть земля. Здесь же всё, решительно всё непонятно – эта внезапно ожившая пластинка, и непроницаемо-чёрные экраны, развешанные в каждой комнате, и почти отсутствие наличных денег – Яша долго обшаривал карманы найденной в доме одежды, но вся добыча составила лишь несколько монет из жёлтого металла достоинством в десять рублей. А ещё – небольшие твёрдые, тоже, видимо, целлулоидные, карточки размером в полтора раза меньше игральных, уложенные в отделения обнаруженного бумажника. На карточках имелись цепочки цифр, а так же имя и фамилия владельца, выдавленные в незнакомом материале – почему-то латинскими буквами.