Хранитель клада
Шрифт:
А ведь кто-то наверняка охраняет этот кейс с деньгами, подумал я и задался вопросом: много ли там? Вот у меня в сундуке, точно знаю, четыреста семь золотых талеров, остальное - серебро. Сколько же это на теперешние деньги? И какова должна быть сумма, ради которой Лиза готова отдаться черту из преисподней? Похоже, что там - не меньше десятка моих любезных сундучков…
– Машка, я сейчас! Я все сделаю!
– восклицала она, собирая свечи.
– Эти круги стереть, да? Где тряпка?
– Ты молчи, тебе перед зазывом нельзя говорить. Задуй свечи и иди в массажный кабинет, -
– И ложись. И сосредоточься опять. Ясно? А то у нас ничего не получится. Молчи!
Лиза положила свечи на стол и поспешила в каморку.
Тут же моя дуреха бросилась к туалету и столкнулась с выходящим Бурым. Разумеется, спасения от беды она искала в его объятиях, а он - что? Ему, подлецу, объятий не жалко! Принял, стал гладить по спине, даже в висок поцеловал. Хорошо хоть не сразу ударился в откровенную похоть.
– Ты слышал? Нет, ты слышал?
– твердила дура.
– Тихо!
– приказал он и очень быстро, буквально таща в охапке, выволок ее в прихожую. Продолжая обнимать одной рукой, другой он затворил дверь. Получилось это довольно громко. Я напряг зрение и увидел, как Лиза приподнялась на ложе. Нетрудно было угадать ее мысли - она забеспокоилась, не собирается ли моя дура сбежать.
Той бы и следовало сбежать. Да только как же отлепиться от любовника?
– Я чуть с ума не сошла! Кошмар!
– взахлеб шептала дура.
– И так страшно, а тут вдруг ЭТО, белое и воет! Знаешь что? Это же был не загробный дух! Нам лекции читали - загробный дух молча стоит, он тихий, он очень редко говорит, ну, слово скажет, ну, два. А этот как заорет, как взвоет! Все, уходим! Мне тут таких гостей не надо! Потом помещение чистить, ладаном курить! А если привяжется? Будет по ночам шастать, в кровать, чего доброго, залезет!
Ну, размечталась, подумал я, одна похоть на уме. Однако лицо любовника мне сильно не понравилось. Я ошибся - вот он-то как раз меньше всего думал сейчас о похоти. И более того - я опознал тот ореол золота, который мне так нравился в Лизе.
– Не тарахти, - сказал он.
– Значит, так. Ты сейчас попробуешь еще раз вызвать ЭТО, и пусть оно скажет, где кейс.
– Ты с ума сошел?!
– воскликнула моя дура и попыталась вырваться из объятий.
Тем временем Лиза, прихватив с собой сумку, бесшумно подкралась к двери, ведущей в прихожую. Голос у Бурого был глуховатый, невыразительный, но разборчивый.
– Машка, ты знаешь, кто эта телка?
– спросил он.
– Это Сашки Слона телка! Я ее сразу узнал. Помнишь, по телеку показывали - разборка была за старым вокзалом, прямо на путях, два трупа подняли? Весь город гудел! Так это Слон с Гешей Чиквадзе разбирался. Там еще раненые были, самого Чиквадзе зацепило, но его увели и спрятали. Потом все галдели - бандиты друг другу глотки рвут! Помнишь? А это Слон Гешке деньги был должен, в кейсе Гешкины деньги, усекла? Вот почему она хочет их найти и в Данию рвануть! В общем, так. Ты опять вызываешь ей ЭТО. Пусть ОНО в самом деле кивнет или там на пальцах покажет! А потом - уже не твоя забота. Ясно?
– Ой, мама дорогая… - прошептала моя дура.
А я хлопнул себя по лбу. Раньше надо было задуматься, почему Бурый так старательно отворачивается от Лизы и вообще старается быть при ней незаметным.
– Потом причитать будешь. Иди, рисуй круги, гоняй чертей, делай, что хочешь!
– велел Бурый.
– Лишь бы ОНО сказало, где кейс!
Ничего себе интрига, подумал я и пожалел дуру, которая во все это впуталась. От жалости даже мысль в голову пришла: может, назвать им какой-нибудь дурацкий адрес, и пусть они успокоятся?
Но это, как выяснилось, была вовсе не моя мысль.
– Ну, назовет какой-нибудь дурацкий адрес - а дальше?
– спросила дура.
– Это же…
– Не твое дело. С Лизкой я сам разберусь. Раскатала губу! Сучка мелкая!
– Как, прямо здесь?..
– Иди, действуй. Получится - за мной не заржавеет. Лизка тебе десять кусков обещала - я пятнадцать дам. Главное - взять этот чертов кейс. А насчет Лизки не волнуйся, на ней уже клейма ставить негде… с ней только ленивый не спал, ее весь город во все дырки имел… Иди, иди. И ты, это… Поосторожнее с ней. Я видел, она с собой сумку прихватила. Когда этот самый Сашкин дух скажет, где кейс, ты сразу выметайся.
– При чем тут сумка?
– спросила моя невинная дуреха.
– При том! Лизка, чтоб ты знала, кандидат в мастера спорта по стрельбе. Вот и соображай, что у нее там в сумке!
Он был прав. Несколько войн, пережитых мной в этом подвале, научили меня немного разбираться в теперешнем оружии. Сумочка была дорогая - о, этот ореол золота!
– и действительно изнутри была приспособлена под небольшой пистолет, он не болтался, а сидел в гнезде из плотной ткани.
– Ой, мама дорогая…
Есть случаи, когда лучше просто молчать, а не выказывать свою дурь, поминая дорогую маму. Но дура моя была проста, незамысловата, неспособна молчать, и я прекрасно понял взгляд Бурого - ему очень вдруг захотелось ее удавить. Но он, разумеется, сдержался. И даже несколько отстранился от любовницы.
– Так что Лизку я беру на себя… Тьфу, это что еще за дрянь?
– Ты на деда наступил.
Дед лежал себе и спал. Помирать, к счастью, не собирался - мне тут только такого сожителя недоставало! Что-то я перестал понимать в жизни за пределами подвала - в мои телесные годы ни из кого не сифонило, а теперь вдруг эта хвороба завелась. Такой маленький винтообразный смерч под жестяным тазом… Сифонит! И слова такого не знали! А вот если он помрет - из него все еще сифонить будет? Оч-чень любопытно…
– И не проснется же, зараза, - удивленно сказал Бурый.
– Машка, это точно летаргический сон. Ну, иди, действуй. Узнаешь, где кейс, - твои пятнадцать кусков.
– Ой, как не хочется опять с этим зазывом связываться…
– Ну, Машка! Ну, я же прошу!
Он знал, на что ее подманить! Он опять стал крепко обнимать, щупать и целовать мою дуру. Но она, как ни странно, не поддалась.
– Прошу, прошу!
– передразнила она.
– А сам деда вытащить никак не можешь! Вот уж он тут точно посторонний! Хочешь, чтобы из-за него все прахом пошло?