Хранитель ключей
Шрифт:
— А у тебя есть манеры. — Торговка с любопытством посмотрела на него и разглядела не только поношенные сапоги и нестриженые волосы. То ли худоба юноши, то ли его неуверенность заставили женщину проникнуться симпатией к незнакомцу. — Бери пирожок, парень. И монета твоя мне не нужна.
К ее удивлению, юноша отрицательно покачал головой. Джарик давно понял: только беспомощные субъекты пробуждают в женщинах материнские чувства. Не взяв протянутый пирожок, он нырнул в толпу и не оглянулся даже тогда, когда жена торговца овсом, чью лошадь
Вдали от гавани сутолока стала немного меньше. Пакгаузы и торговые палатки уступили место жилым домам и зданиям гильдий. Извилистые улицы поднимались вверх по склону холма; иногда их пересекали переулки. Кое-где было очень людно, кое-где — посвободнее, например на улице ткачей, где стучали ткацкие станки и воняли чаны с кипящей краской.
Львиные ворота показались задолго до того, как Джарик поднялся по восточной лестнице. Большие хищные кошки, вырезанные из желтого мрамора, восседали над аркой ворот, высоко над волнами крутых черепичных крыш.
Джарик прошел мимо трех ссорящихся торговцев и восхищенно замер, на миг даже забыв о цели своего путешествия.
Между фасадами двух зданий, за решетчатыми воротами, он увидел круглую площадь, выстланную мраморными плитами песочного цвета и украшенную мозаикой. Насколько Джарик мог разглядеть, мозаика изображала стрелки компаса — четыре стороны света — со звездой и языком пламени в центре: символом Братства Кордейна. Площадь была пуста, через ее ворота не проходили люди, не проезжали повозки.
Джарик, преисполненный любопытства, двинулся вперед, но в конце улицы его остановил громкий крик:
— Стой, парень! Здесь прохода нет!
Юноша попятился, когда из тени у ворот шагнул часовой, наведя на него церемониальное, изукрашенное эмалью копье. Шлем часового, увенчанный перьями, тоже был украшен эмалью, но забрало было железным, а наконечник копья заточен до смертоносной остроты. Часовой рассмотрел простую матросскую одежду незнакомца, увидел его очевидное смущение и опустил копье.
— Ты только прибыл в Ландфаст, что ли?
Джарик кивнул:
— Мне надо к Львиным воротам.
— Тебе в ту сторону, парень. — Часовой указал на боковую улицу и, увидев, что Джарик все еще разглядывает площадь, оперся на древко копья. — А туда входят только приобщенные к таинствам священники. Это вход в башни святилища Ландфаста.
— Там? — Джарик недоверчиво посмотрел на гладкие камни площади.
— Под землю ведут ступени, а тайна механизма, который прячет вход, известна только братству внутреннего круга, — объяснил часовой и, внезапно потеряв терпение, звонко ударил окованным медью древком по камням. — Давай проваливай, парень. Мне запрещено болтать с прохожими, а капитан гвардии Кордейна круто обходится с теми, кто нарушает устав!
Вспомнив, что у него есть неотложные дела, Джарик поспешно зашагал по боковой улице. Здесь слегка воняло мусором, нависающие над мостовой
Хотя вечер еще не наступил, все ставни были заперты, и Джарик подумал: уж не на улицу ли борделей он попал? Он миновал перекресток, потом небольшую площадь и наконец подошел к лестнице, которая вела к Львиным воротам.
Торопясь поговорить с главным архивариусом прежде, чем закроются библиотеки, Джарик побежал по ступенькам вверх. Над лестницей возвышались башни, о которых поминала торговка: внизу их опоясывали полосы агата, а на дверях между ними красовался знак с изображением свитка и скрещенных мечей — символ опасности унаследованных от прошлого знаний. Джарик одолел последние ступеньки и стремительно вбежал под арку.
Тени удлинились, напоминая о том, что скоро вечер. Джарик должен был успеть доставить на причал письмо для Корли прежде, чем уйдет лодка с «Безлунного».
Двери в дом писцов из-за жары оставили приоткрытыми, а внутри, в мощенном каменной плиткой холле, царила приятная прохлада, знакомо пахло чернилами и старым пергаментом.
Навстречу Джарику вышел клерк в коричневом одеянии. Он захлопнул за собой дверь и с плохо скрываемым раздражением уставился на юношу с мечом у бедра, который сжимал домотканый шерстяной плащ в загорелых руках.
— Ты что, заблудился? — презрительно фыркнул клерк.
Джарик покачал головой:
— Я пришел просить работы.
Клерк скривил губы.
— Мы не нанимаем рубак.
— Я не рубака.
Джарик нетерпеливо шагнул к нему, помня, что время поджимает.
— Ну, значит, рыбак. — Клерк сердито махнул рукой. — Ступай обратно к своим сетям. Ты слишком взрослый, чтобы брать тебя в ученики.
Джарик прищурился:
— Ты что, глухой? Я сказал «работа», а не «учеба». Я знаю это дело, и меня не придется учить.
Его собеседник приподнял брови, снова взглянул на меч, посмотрел на мозолистые руки юноши и сделал шаг назад. Невнятно попросив подождать, он поспешил к лестнице. Джарик остался мерить холл шагами; ему казалось, что каждое мгновение длится целую вечность.
Наконец клерк показался на лестнице и, перегнувшись через перила, с высокомерной ухмылкой крикнул:
— Дежурный мастер тебя примет! И не жди от него пощады, если соврал. Он не любит, когда его отвлекают от дела, а с главным судьей они приятели и собутыльники.
Джарик был слишком взвинчен, чтобы отвечать на эти угрозы, и просто быстро зашагал вверх по лестнице, на ходу расстегивая портупею. Вслед за клерком он прошел по устланному коврами коридору, где за дверями справа и слева виднелись заставленные книжными полками комнаты. Наконец провожатый ввел его в комнату со стрельчатыми окнами, через которые струился яркий свет.