Хранитель Реки
Шрифт:
– Может, зараза проникла только в тот резервуар? – спросил молодой Палий.
– Когда пришла пора брать воду из двух других, мы сначала дали попробовать рабам. Они умерли той же смертью, – то ли объясняя Палию, то ли продолжая рассказ, сказал Игемон.
Однако задавший вопрос не мог или не хотел поверить в то, что дни защитников крепости сочтены.
– Яд могли забросить рабы, если они добрались до черпаков, – сказал он.
– Не могли, – устало объяснил Игемон. – Они лишь вращают валы, даже не зная, что приводят в движение.
– Но, может, отравлены только резервуары? –
– Может, – согласился Игемон. – Это был бы подарок Всевышнего. Но он за что-то обижен на нас. Впрочем, сейчас проверим, только сначала осмотрим печати. Палий, у тебя зоркие глаза.
Молодой воин, взяв у товарища из рук факел, обошел вокруг странного, возвышавшегося примерно на метр от пола и диаметром метра в полтора, цилиндра.
– Замки опечатаны нами, – наконец сказал он.
– Открывай, – приказал Игемон.
Палий коротким мечом, скорее даже широким кинжалом, легко взрезал четыре жгута, свитых из какой-то прочной растительной основы. Они не были замками в полном смысле этого слова. Они лишь свидетельствовали о том, что источник не вскрывался без ведома по крайней мере одного из собравшихся: на всех четырех жгутах стояли печати от перстня-«ключа». Предосторожность явно излишняя, так как без такого ключа войти в помещение было невозможно.
Два воина осторожно сняли плотно пригнанную крышку, сработанную из цельного куска векового дуба. Дубы никогда не росли в этой местности, ее много лет назад привезли издалека.
– Воды много, – сказал Палий, посветив вниз факелом.
– Введите рабыню, – приказал Игемон.
Все потупились. Еще никогда до того в тайное помещение не ступала нога не то что раба, но даже простого горожанина.
Двое вышли и втащили упиравшуюся девушку, почти девчонку лет пятнадцати-семнадцати. Она была рабыней Игемона, но ради любимого города правителю не было жалко никакого движимого или недвижимого имущества.
– Дайте ей воды, – приказал Игемон.
Один из воинов, на секунду заколебавшись, взял прислоненный к стене медный черпак. Он не хотел смерти девчонке – относительно недавно, но задолго до осады, ее купили вместе со старшим братом на ближайшем невольничьем рынке в приморском городе. Их привезли откуда-то с севера. Не будь войны – вполне могла стать наложницей, а то и женой если не самого Игемона, то какого-нибудь знатного горожанина, родить ему красивых и сильных детей, девчонка была очень хороша. Но не судьба. Ее брат попробовал воду из резервуара номер два, а ей вот придется умирать в самом сокровенном месте крепости.
А может, если Всевышний захочет, и не придется: коли вода чиста, город, возможно, будет спасен. После двух с половиной лет осады дела нападавших тоже не особо продвинулись.
Короче, не сильно волновала воина-аристократа судьба отдельно взятой, пусть и красивой северной рабыни. Не самим же пробовать?
Он грубо схватил девушку за косу и силой подтащил ее к полному черпаку:
– Пей!
– Не надо, – тихо произнес стоявший в тени старик.
Тихий голос, еле слышный, а такое ощущение, что всех в спину толкнуло. Дариан молчал уже несколько лет. Дал обет после того, что случилось с юношей-чудотворцем из Маалена. И вдруг заговорил.
Только Игемон как будто не удивился.
– Почему не надо? – спросил он сурово. – Будет лучше, если попробует кто-то из нас?
– Будет так же, – спокойно сказал старик.
– Так надо же узнать, отравлена вода или нет? – чуть не закричал державший рабыню воин.
– Отравлена, – спокойно сказал Дариан. Седые космы почти закрывали пустую орбиту его правого глаза, потерянного в битве еще тогда, когда молодых членов совета и на земле-то не существовало. Зато левый, зрячий, сверкал в свете направленных на него факелов.
– Откуда ты знаешь? – в мгновенно наступившей мертвой тишине спросил Игемон.
– Догадался, – ответил старик.
– Так расскажи всем о своих догадках, – тихо, выговаривая каждое слово, произнес Игемон.
– Сейчас, – согласился старик, явно собираясь с силами. Вокруг него как будто что-то сгустилось: воины даже чуть отступили в сторону. Назревало что-то ужасное.
– Говори, – послышались нетерпеливые голоса воинов.
– Мы ведь с тобой соправители города, не так ли, Игемон? – начал с вопроса старик.
– Думаешь? – усмехнулся тот. Сложно именовать соправителем человека, который уже несколько лет не произнес ни слова. Немой, тот хоть написать что-то может. А этот, после истории с сумасшедшим мальчишкой, просто ни с кем не общается.
– Но Совет не снимал с меня этой обязанности, – напомнил старик.
– Допустим, – нехотя согласился Игемон.
– И Кеоркс о моем состоянии ничего не знает, – продолжил Дариан.
Услышав имя предводителя осаждающих, воины зашевелились, на полшага, а то и шаг приблизившись к обоим соправителям. Игемон же заметно помрачнел.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он.
– Я хочу сказать, что три месяца назад мы оба получили письмо от Кеоркса. Не только ты, но и я.
– Какое письмо? – не сразу вспомнил Игемон.
– Я приносил тебе его, начальник, – напомнил ему Палий. – Они ночью закинули его через стену пращой, с камнем.
– А я принес письмо Дариану, – сказал коренастый Агаил. – Его нашел ночной стражник.
– Да, было такое, – действительно вспомнил Игемон. – Я не придал ему значения. Обычное предложение о сдаче крепости. Ты же читал письмо.
– В моем письме было не только о сдаче, – усмехнулся старик. И замолчал, собираясь с силами. Сейчас особенно была видна его физическая немощь.
– Говори же, – не выдержал кто-то, невидимый в темноте.
– В моем письме он предлагал отравить мне источник, – наконец сказал Дариан.
Вздох пронесся по рядам.
Все знали, что Дариан – большой специалист по ядам. Именно так, отравив ручей, воины его города в свое время взяли приморскую крепость Ипсис. Она не давала городу торговать с заморскими странами. Конечно, Дариан не сам смешивал снадобья и минералы. Это делал ученый раб с Дальнего Востока. Но после его смерти в покоях Дариана наверняка что-нибудь осталось из смертоносных припасов.