Хранитель тайн, или Сброшенная маска
Шрифт:
Я принялась зашнуровывать кроссовки.
– Как, ты меня даже кофе не напоишь и не расскажешь, куда ты собралась в такую рань?
– Ир! Все потом. Честное слово! Не сердись! За мной – чаепитие со всеми подробностями.
– Что с тебя взять! – вздохнула Шашкова. – Бери… – И она помахала ключиками от машины.
– О’кей!
Она повернулась и пошла вниз по лестнице.
– Меня что, не подождешь?
Ирка повернулась ко мне и усмехнулась.
– Конспирация!
Дорога к деревне Опятки заняла больше времени, чем я думала. Вначале я ехала по шоссе, внимательно смотря на навигатор, и все равно чуть не проморгала нужный поворот. Но как только я свернула на проселочную дорогу, так и начались мои мучения. Сказать, что дорога была разбитой, – значит, не сказать ничего! Я ехала, как на американских горках; постоянно подпрыгивая и ударяясь головой о верх машины и проклиная все на свете, потом дорога внезапно кончилась, и я растерянно осмотрела окрестности. Это был странный тупик, и что делать и куда ехать дальше, я не знала. Бросать машину и идти пешком? Такой поворот дела в мои планы не входил! Будь
Вера сняла трубку и, выслушав меня, сказала, что еду я правильно. Когда овраг кончится, нужно свернуть налево и поехать по лесу, потом будет узкая дорожка, как тропинка. Надо ехать все время по ней, никуда не сворачивая, и тогда я выеду прямо к деревне.
Я ехала согласно Вериным инструкциям, и наконец появился первый дом.
Правда, это зрелище энтузиазма у меня не вызвало. Дом был явно нежилым, выглядел заброшенно, и вообще зайти в такое жилище я бы точно не рискнула: уж очень угрюмым оно казалось. Следующий дом отстоял от первого на приличном расстоянии и смотрелся не лучше. В третьем доме кто-то жил – за желтоватыми грязными занавесками мелькнула какая-то тень и исчезла: кто-то явно наблюдал за мной. Мне стало не по себе, и я поняла, что имела в виду Вера, говоря, что «местечко жутковатое». Волевым усилием я прогнала свой страх и поехала дальше. Надин дом стоял на небольшом пригорке. Выглядел он поопрятнее по сравнению с другими домами. Я остановила машину у калитки и открыла ее. Сплошные заросли кустов. Ни дорожки, ни тропки к дому не было; пришлось идти по высокой траве, которую уже давным-давно не косили. Старая сирень лезла ветками в окно. Ступеньки крыльца прогнили, и одна из них хрустнула подо мной. Место действительно было уединенное, если не сказать больше, и поэтому неудивительно, что влюбленные голубки выбрали именно его. Хотя Темка мог бы и снять номер в приличном доме отдыха недалеко от нашего города, но то ли обращаться за финансами к отцу лишний раз он постеснялся, то ли эти места были чем-то дороги его любимой девушке, и он согласился сюда приехать, чтобы угодить ей… Я вставила ключ в проржавевший навесной замок и замерла. Только сейчас я поняла, что ехать сюда одной было верхом глупости, следовало наплевать на свои принципы и обратиться за помощью к Володьке, он бы точно не отказал, и я бы не пребывала сейчас в этом странном положении: мне нужно попасть внутрь, а я боюсь повернуть ключ и войти в дом. Пару раз я обернулась. Но никого не было – я задержала вздох и резко повернула ключ. Замок с трудом открылся; я сняла его и потянула на себя дверь. На меня дохнуло сыростью и вонью. Я закрыла нос рукой и шагнула вперед. Терраса была небольшой, за ней располагалась комната. Дверь в нее не была закрыта, и в проеме виднелись стол и кровать… На террасе стояли овальный стол с двумя стульями и маленький шкафчик. В другой комнатке на столе – электрическая плитка. В углу – печь. Я обвела пространство взглядом. В глаза мне бросилась картина «Иван Царевич и серый волк», которая висела в нашей детской, когда мы с Темкой маленькими жили в одной комнате. Потом эта картина куда-то пропала; я подумала, что она исчезла при переезде. Наверное, она просто валялась на антресолях, а Темка раскопал ее и привез сюда. В доме оказалось четыре комнаты: две на первом этаже и две на втором, не считая террасы. Все комнаты были обставлены очень просто, но довольно уютно, видно, что здесь хорошо постарались влюбленные, обустраивая свое гнездышко. Я поднялась на второй этаж. Оттуда открывался вид на лес и с одной и с другой стороны; вся эта маленькая деревушка стояла в лесу, как бы прячась от остального мира. В одной из комнат на втором этаже на столе стояла фотография Темы и Нади. Они были счастливы и смеялись. Фотография была сделана именно в этой комнате, судя по мягкому темно-синему дивану, стоявшему вплотную к стене. Я обыскала весь дом, но так ничего и не нашла, что помогло бы мне хоть чуть-чуть продвинуться в моих поисках. Этот дом оставался моей последней надеждой, но и тут, видимо, меня ждало поражение. Я спустилась на первый этаж и опять подошла к картине, мне захотелось взять ее домой как память. Я попыталась снять ее со стены, но она не поддавалась. Это показалось мне странным, и я, взяв стул, влезла на него и попыталась снять картину. От резкого рывка она отделилась от стены, и я увидела за ней аккуратно вырезанное отверстие, там лежал пакет с бумагами. Я быстро схватила его, не сомневаясь, что это то, что я искала… Но здесь на улице раздался какой-то шум, и я, спрыгнув со стула, подошла к окну и тут же отпрянула от него. К дому направлялись двое. Я видела их в первый раз, но, судя по их виду, встреча с ними ничего хорошего мне не сулила. Я отступила за дверь и нащупала в кармане пистолет. Похоже, сейчас мне понадобятся навыки обращения с огнестрельным оружием…
Дверь в дом открылась от мощного удара ноги. Не раздумывая, я выскочила из-за двери и выстрелила в ногу первому амбалу, который осел на пол с громким рыком. Второй выхватил свою пушку и выстрелил туда, где я только что стояла. Но я уже откатилась в сторону и спряталась за шкаф.
– Выходи, падла, пока я тебе кишки не вытряхнул! – услышала я голос первого.
– Щас она появится.
Я с отчаянием посмотрела на окно: вряд ли я сумею быстро открыть его и выскочить на улицу. Здесь я ощущала
Он застонал; я не стала терять времени зря и, быстро выскочив из машины, открыла дверцу и вытолкала его на землю. Тело было тяжелым, и это действие далось мне с трудом. Сев снова за руль, я бросила взгляд на дом: в проеме двери показался первый бандит. Он целился в меня, я резко рванула с места. Всю дорогу я неслась, как бешеная, не обращая внимания на колдобины. Я машинально отмечала путь, боясь заплутать. Если меня вычислили, то мне нельзя ехать на Иркином джипе. Придется бросить его на подступах к городу и добираться на попутках. Квартиру Светки они, видимо, еще не вычислили, иначе взяли бы меня там. Хотя, может, решили не рисковать и не производить лишнего шума в городе, все-таки расправиться со мной в уединенном месте было проще… Да и безопасней.
Я оставила джип на платной стоянке недалеко от города и поймала частника. В Светкину квартиру я влетела пулей и, схватив сумку, покидала в нее свои вещи. Уже спускаясь по лестнице, я подумала, что Шашковой я все объясню; она меня поймет…
Я выбежала из дома и, пройдя быстрым шагом метров двадцать, достала из сумки сотовый и набрала номер Шашковой. Она не отвечала. Ирка, ну возьми же трубку, заклинала я Шашкову, возьми… Я позвонила по домашнему. Но там включился автоответчик: Шашкова кокетливым голоском просила оставить сообщение, и она обязательно перезвонит. Черт! Я шла быстрым шагом, буквально бежала и каждые пять минут останавливалась, набирая Иркин номер. Я уже чуть не плакала; меня колотило; мне надо было срочно уехать из города, а я не могла уехать, не переговорив с Ирой. После часа бесплодных попыток связаться с ней я села на скамейку в каком-то дворе и сцепила руки. Черт! Куда она подевалась? Шашкова обычно в это время разгуливала по квартире в пеньюаре и потягивала шампанское. Она была страшно ленивой домоседкой и довольно редко покидала пределы квартиры. Покупки ей делала домработница Алла. Если Шашкова и выходила в «свет» то только в салон красоты или в фитнес-центр.
Я поднялась со скамейки и неожиданно обнаружила себя не так уж далеко от собственного дома. Очевидно, меня принесли сюда ноги, и я решила подойти к дому поближе и попросить кого-нибудь выяснить у охранника: дома ли Ирка, и если дома, то почему не берет трубку.
Через десять минут я была у нашего дома, около него за забором была толпа любопытствующих. Рядом стояла аварийка. С холодеющим сердцем, не обращая внимания ни на что, я вклинилась в толпу.
– Что случилось? – Мой голос прозвучал отстраненно, словно это спрашивала не я, а другая, неизвестная мне женщина.
Бойкая бабуля в пестром платке обернулась ко мне.
– Да вот одна девица отравилась угарным газом, – затараторила она. – Прости господи! – и размашисто перекрестилась. – Беспутная была и жить надоело. Открыла газовую плиту, включила газ и головой туда. Насмерть.
– А как ее зовут?
Толпа нестройно загудела. Из хора выкриков я услышала: «Ирка ее зовут, а фамилия не то Шашкина, не то Шашечкина». – «Шашкова! – крикнула какая-то женщина. – Точно Шашкова».
Я крепко зажмурилась.
Нет! Этого не может быть! Ирка не могла умереть! Она не хотела умирать! Она никогда даже и мысли не допускала ни о каком самоубийстве. Я редко встречала таких оптимисток и жизнелюбок. Шашкова с ее вечными шуточками-прибауточками и тоской по салу и своей многочисленной родне на «незалэжной» не могла вот так просто с дури открыть газ и решить покончить с жизнью. Никаких причин у нее для этого не было! Абсолютно никаких.
– Девушка, вам плохо? – услышала я и открыла глаза.
– Да. Извините!
Я отошла в сторону, и здесь у меня скрутило кишки и меня вырвало. Я нагнулась и заревела, зажимая себе рот рукой. Бедная Ирка. Никогда я уже не увижу свою бывшую соседку, и она мне не скажет: «Кончай дурить, Ксаня! Выпьем за то, чтобы на нашем пути еще оказались настоящие мужики! Мы – девочки тип-топ и достойны самого лучшего!»
Мне нужно было срочно уехать из города, но мне нужно было взять из однокомнатной квартиры, которую купили мне родители, свой паспорт и загранпаспорт. Но появляться там я не могла, и поэтому нужно было срочно что-то придумать. И уехать без документов я не могла…
Я подъехала на такси к своему дому и, расплатившись, вышла. На скамейке в маленьком скверике я увидела девушку лет пятнадцати, сидевшую с учебником английского в руках. В голове у меня сразу сложился некий план. Я подошла к ней и попросила зайти в квартиру и взять документы. Когда она вскинула на меня удивленные глаза, я сказала, что рассталась со своим бой-френдом, а он скорее всего караулит меня около дома, так что отсвечивать у своей квартиры я не могу. И прошу ее помочь мне. В ее глазах настороженность сменилась сочувствием: наверное, я так вошла в свою роль и убедительно изображала жертву домоганий своего бывшего, что девушка вызвалась мне помочь. Я ей подробно описала, где лежат паспорта, и дала ей ключи. Мы договорились, что я буду ждать ее во дворе дома напротив – я решила уйти от сквера – так, на всякий случай. Через пятнадцать минут девушка подошла ко мне и протянула мои документы.