Хранитель Тринадцатой заставы
Шрифт:
– В-вы… кто? – спросил он хриплым голосом, - где я?
Глава 35
С того злополучного происшествия прошло три дня. Они были настолько насыщены хлопотами, что пролетели просто мгновенно. Лаван почти все время проводила в своей лекарской, пытаясь определить причину взрыва. На останках она обнаружила несколько синих кристаллов непонятного происхождения. «Кажется я начинаю ненавидеть синий цвет!» Все ее попытки определить их природу заканчивались ничем, и единственный вывод к которому она пришла – кристаллы неведомого вещества - не из их мира.
Архана тоже вела себя необычно. Раньше выкрикивала проклятия и угрозы, несмотря на явную боль, которую испытывала от медных пут, а теперь она выглядела поникшей и безжизненной, словно потерявшей цель в жизни. Лаван считала, что она каким-то образом почувствовала целебную силу талисмана, который избавил Шелора от ее пагубного влияния.
Вик все так же пел дифирамбы Архане, рассказывая всем, кто заходил к нему в камеру, какая она исключительная женщина.
А вот с новой пленницей все было гораздо интереснее. А то, что это была именно женщина, сомнений не оставалось. Во-первых, фигура у нее была явно женская, со всеми определенными выпуклостями в нужных местах. Во-вторых, повадки, манера говорить и визжать тонким голосом, а в третьих – это была шулам, а шулам, как известно, были исключительно женского пола.
Как только пришла в себя, синяя принялась метаться по камере, билась о стены, пыталась пробить ставни, но их предусмотрительно сделали из древнего дерева и синяя, едва прикасаясь к ним – вскрикивала от боли и забивалась в угол. Но как только боль проходила – начинала все сначала.
На следующий день, когда пленница немного поутихла, Лаван зашла посмотреть на нее и поразилась. Стены, пол, потолок и даже ставни были измазаны непонятной жидкостью опять же синего цвета! Пленница сидела в углу камеры и возле ее ног этой жидкости было больше всего. «Да это же ее кровь! Она ранена!» - догадалась Лаван. Видимо от ударов о стены синяя поранилась и теперь истекала кровью.
Как ей помочь и стоит ли это делать, Лаван не знала. Тем более, что существо на контакт не шло. К еде не притрагивалось, пила лишь воду, а когда с нею заговаривали – начинала визжать. Решили оставить все как есть, дать ей время успокоиться, привыкнуть к положению пленницы и тогда попытаться поговорить еще раз.
У Лаван не было свободного времени, приходилось метаться между больной настоятельницей и взволнованными сестрами-хамгаАла. Девушки были в панике, вся из жизнь, планы на будущее – пошли прахом. Они то плакали, то требовали выпустить их погулять, то повидаться с настоятельницей. А сделать ни одно, ни другое – Лаван не могла. Настоятельница слабела с каждым днем и беспокоить ее слезами девчонок она не хотела, а выпускать их за пределы комнаты было рискованно, так как все неженатые горные на заставе просто сошли бы с ума, домогаясь внимания девчонок, не умеющих владеть своими гематитами.
С Нираном виделись они только ночью, когда оба, измученные, падали на кровать и засыпали. Сил не хватало даже на то, чтоб перемолвиться парой словечек. Ниран приходил в спальню, в которую молодые переехали из-за того, что прежнюю пришлось отдать настоятельнице, глубокой ночью.
На третий день пришла Агата. Она как чувствовала, что девушка немного освободилась и зашла с пирогом в гости.
Девушки разместились в огромной столовой, которая нынче пустовала. Кухарка принесла ароматный чай и девушки расслабились, отхлебывая по глоточку ароматного напитка. После того, как вдоволь наговорились о том, что произошло накануне, Агата, выдержав паузу, сказала:
– Лунная…
– Лаван! Называй меня имени! - напомнила хамгаАла.
– Хорошо, да… Лаван… У меня к тебе серьезный разговор… И ты наверное знаешь о чем, - щеки смуглой красавицы порозовели.
– Ну… догадываюсь… о Кристалле поговорить хотела?
– Да! Я пришла попросить тебя ввести в тело Кристалла гематиты! – она вынула из кармана широкой юбки сверток, - вот… я достала пять штук…
– Ты уверена? Что он тебе рассказал? – осторожно начала Лаван, рассматривая камни. Темно-серые, почти черные камни были не обработаны и на вид походили на обычный уголь. Но истинный ценитель понимал, что за камни перед ним. Необработанность камня говорила о том, что порода добыта у горы. Но добыча камней давно была закрыта для людей. «Интересно, где она взяла столько?»
– Все… он все рассказал… - девушка опустила глаза, - я знаю, что как только он станет полноценным горным – уйдет от меня к другой!
– И ты готова его отпустить? – Лаван поразилась, ей показалось, что девушка любит мужа.
– Кристалл несчастен… - голос говорившей дрогнул, - он и до разговора с тобой очень переживал, сама понимаешь, как для мужчин важно то, что он не может… э-э-э… делить со мной постель, - щеки говорившей порозовели. «Ох ничего себе, какая скромница, как обряды проводить в обнаженном виде, так даже не смущалась – улыбнулась про себя Лаван», - а теперь все стало только хуже, он считает себя неполноценным.
– Я предлагала сделать амулет из гематита. Если Кристалл будет его постоянно носить на теле, то все наладится!
– Но наши дети не будут горными, ведь так? – Агата все так же смотрела в пол.
– Да, - честно ответила хамгаАла.
– Какой мужчина захочет, чтоб его род прервался?
– Он же женился на тебе, зная, что ты человек, значит знал, что дети наследуют твою кровь, - возразила девушка.
– Ничего он не знал! Никто здесь ничего о себе не знает! – пылко сказала Агата и наконец посмотрела на собеседницу, - с твоим появлением все изменилось. Кристалл рассказывал, что солдаты на Заставе стали приставать к старшим, с требованием рассказать побольше о них. А тем и рассказать особо нечего… Лишь одна старуха вспомнила, что у деда прежнего Хранителя была богатая библиотека, в которой есть все информация о горном народе, но ее никто не видел много лет. Куда делась… Наверное сгорела со всем домом во время пожара, когда рожала мама Нирана, жена Шелора…