Хранитель времени
Шрифт:
— Отличная песня, — сказала Сара.
— Ну да, — буркнул он и снова принялся свистеть.
— Так что случилось прошлой ночью? — «О господи. Неужели я это брякнула? Глупая, глупая!» — спохватилась Сара и попыталась исправить положение: — Вообще-то, это не имеет значения.
— Ну извини, я не мог…
— Да ладно…
— Время не рассчитал…
— Ничего страшного.
— Вот и хорошо.
Итан расплющил опустевшие коробки и сложил их в большие мусорные ведра.
— Готово. Можешь идти, — объявил он.
— Конечно.
— Увидимся
Итан вышел пружинящей походкой, по своему обыкновению сунув руки в карманы.
«И это все? — подумала Сара. — Что он подразумевал под следующей неделей? Вечер будущей пятницы? Или утро субботы?»
Надо было уточнить. Но почему всегда спрашивает именно она?
Бездомный в голубой кепке подошел к окну за порцией овсянки.
— Можно бананов побольше? — попросил он.
Сара наполнила его миску. Этот бродяга каждый раз говорил ей одно и то же, а потом благодарил.
— Не за что, — пробормотала она в ответ, а потом взяла бумажное полотенце и обтерла последнюю из распакованных Итаном бутылок; крышка на ней разболталась, и яблочный сок расплескался вокруг.
25
— Внутри вот этих? — спросил Виктор, показывая пальцем на огромные цилиндры из стекловолокна.
— Да, — ответил заведующий крионической лабораторией.
Его звали Джед.
Цилиндры были круглые и толстые, примерно двенадцать футов в высоту, цвета вчерашнего снега.
— И сколько людей помещается в каждом?
— Шесть.
— И они сейчас находятся там в замороженном виде?
— Да.
— А в каком… положении?
— Вверх ногами.
— Почему?
— Если что-то произойдет с верхушкой цилиндра, самая важная часть — голова — будет защищена.
Виктор сжал в руке трость, пытаясь скрыть замешательство. Его, привыкшего к элегантным фойе и офисам в пентхаусах, отпугнул сам вид этого места. Лаборатория располагалась в промзоне нью-йоркского рабочего пригорода, в одноэтажном кирпичном здании. Сбоку находилась погрузочная площадка.
Внутри все было столь же невыразительным: несколько помещений для персонала в передней части здания, лаборатория, где начинался процесс криоконсервации. Просторное хранилище, в котором цилиндры стояли бок о бок, напоминало крытое кладбище с линолеумными полами.
Виктор договорился о посещении на следующий же день после того, как получил отчеты. Он не спал всю ночь, отказавшись от снотворного и не обращая внимания на боль в животе и спине. Деламот дважды перечитал присланную информацию. Хотя эта область науки достаточно новая (первый человек был крионирован в 1972 году [2] ), идеи, лежащие в ее основе, не лишены логики. Заморозьте умершего. Ждите, пока наука выйдет на новую ступень. Разморозьте тело. Верните его к жизни и вылечите.
Последнее, конечно
«Но не надо ни к чему привязываться слишком сильно», — напомнил себе Виктор, имея в виду и общепризнанные достижения прогресса.
Рядом с цилиндрами стояла белая деревянная коробка, разделенная пронумерованными перегородками, а в ней — несколько цветочных букетов.
— Что это? — спросил Деламот.
— Клиентов навещают родственники, — объяснил Джед. — У каждого тела в цилиндре есть свой номер. Посетители сидят вот здесь.
Он показал на кушетку горчичного цвета, придвинутую к стене. Виктор представил Грейс, сидящую на этой гадкой штуке, и понял: он никогда не сможет рассказать ей о своей идее.
Деламот не питал ни малейшей надежды на то, что жена согласится на такой эксперимент. Она была усердной прихожанкой и полагала, что нельзя вмешиваться в Божий промысел. Спорить с ней было бы бессмысленно.
Нет. В последнем плане Виктора лишние участники исключены. Когда мы умираем, наше «я» проявляется наиболее отчетливо, а Виктор с тех пор, как ему исполнилось девять лет, привык к самостоятельности.
Он сделал мысленную зарубку: никаких посетителей, никаких цветов. И, сколько бы это ни стоило, — собственный цилиндр. Если уж ему предстоит веками ждать возрождения, то он собирается делать это в одиночестве.
26
Все пещеры начинаются с дождя.
Дождь смешивается с газом. Образовавшаяся кислотная вода прогрызает дорогу в скалах, и крошечные трещины превращаются в широкие проходы. В конце концов, спустя многие тысячелетия, в этом лабиринте может возникнуть пространство, достаточное для того, чтобы там поместился человек.
Так что пещера Дора была, несомненно, продуктом времени. Но внутри тикали новые часы. На потолке, где колдун пробил расщелину, капающая вода постепенно породила сталактит. И по мере того как влага с его острия сочилась вниз, оттуда стал подниматься сталагмит.
В течение веков верхушки сталактита и сталагмита сближались, словно их притягивал магнит, но процесс происходил так медленно, что Дор не обращал на него внимания.
Когда-то он гордился тем, что научился измерять время с помощью воды. Но все изобретения человека ранее созданы Богом.
И теперь Дор жил внутри самых больших на свете водяных часов.
Он никогда об этом не размышлял. В сущности, он вообще перестал думать.
Дор не хотел двигаться и даже не вставал. Он положил подбородок на руки и сидел неподвижно среди оглушающих его голосов.