Хранитель времени
Шрифт:
И как мне его умудрились подсунуть? Кто? Когда? Я точно не помнила, когда в последний раз пользовалась этой сумочкой. Только что казалось, что знаю – а теперь засомневалась.
Дэн – не мог. Совершенно точно. Он на это деньги тратить не станет. А больше и некому. Но точно – не он. Даже спрашивать у него не стану. Вообще никому не скажу.
Принятое решение меня заметно успокоило.
Пока я думала, меня начали исподволь рассматривать. И медленно, по сантиметру, отодвигаться.
И почему меня это не удивляет? Вот уже все сбились в тесную кучу, оставив вокруг моего стола свободное пространство.
– Так.
В легком платье расцветки ботичеллевской весны. Неожиданно красивая и свежая.
– И что вы расселись как овечий гурт? Ну-ка, занимаем свои места и слушаем внимательно, – как всегда она подтверждала каждое свое слово хлопками в ладоши.
Пошевелив попами, разноцветный гурт не сдвинулся ни на сантиметр.
– Не хотите, как хотите.
На меня она смотрела как обычно. Что радовало гораздо сильнее, чем я ожидала. Ну как же – хоть для кого-то я осталась прежней. Это было странное ощущение – словно есть две меня. Одна – из безоблачного прошлого, а вторая становится помесью циника и подавленной трусихи.
Тем временем, нас просвещали насчет длиннющего обязательного списка литературы. Который не основной, а дополнительный. Но, тем не менее, спрашивать станут как за обязательный. Уточнили, что каникулы придуманы специально для учебы. Препод потребовала пожелать ей удачного отдыха в Испании, упорхнула по своим делам. Супер! И ради этого напутствия мы тащились в институт?
Мне не хотелось выходить первой. И вместе со всеми тоже. Решив подождать, я закрыла блокнот со списком и уставилась в окно. Стул под попой заметно нагрелся, пришлось пересесть на другой. Сосчитала дохлых мух между окнами. Три большие и мелочи не меньше десяти. Окно смутное. Обосранное хитрозадым голубем – ну как можно попасть на стекло под таким углом? Наверное, не с первой попытки у него получилось. В соседнем доме через открытое окно видно как совершенно голый мужик чесал себе спину. Ничего эротического – пузо обвисло так, что даже хохолка не видно. Наклон – понюхал подмышку. Закашлялся. Подошел к окну и смачно плюнул. Слюни повисли на губах. Он взял их двумя пальцами и стряхнул. Даже не поглядел, нет ли кого на улице.
Меня перекосило от наблюдений.
– Подождите!
Из за стола, что первый от двери, неуклюже поднялась Наташа. Она у нас лучшая в группе. Просто помешана на учебе и действительно мечтает стать классным специалистом. Хотя робкой мыши сложно добиться успеха хоть в каком-то начинании. Но в данный момент эта мышь выглядела сурово и перекрывала своим телом выход из аудитории.
– Постойте!
Гурт из моих одногруппниц притормозил. Еще не агрессивно, но уже на грани бунта.
Подойдя ко мне, Наташа, глядя в глаза немигающим взглядом, замерла. Я, как и заинтригованный гурт, ждала продолжения.
– Ты это. Ну, ты сама понимаешь. Ты того. Не этого. В общем. Да.
Ошеломленная ее тирадой, я на короткое мгновение решила, что теперь она мне пожмет руку, или, что еще хуже – поцелует. Или предложит дружить. Но Наташа закрыла глаза и прокричала:
– Они не имеют права! Так нечестно!
Гурт заволновался. Все хотелось испариться, но и досмотреть представление тоже хотелось.
– Не переживай, – как можно убедительнее посоветовала я.
– Буду. Это я им сказала.
Сломя голову, Наташа кинулась к своему столу, схватила сумку и, распихав девчонок, вылетела вот из аудитории. Зрители немедленно последовали следом. Шарканье и приглушенные разговоры стихли. Мне с какого-то перепугу очень захотелось закурить. Было бы символично взять и покурить прямо в аудитории. Нарушая все правила. Но сигарет не было. Пришлось ограничиться надписью на доске «мы все умрем». Потом я решила, что глупее сложно было что-то придумать. Была мысль оставить на столе препода фаллоимитатор. Но я решила не радовать уборщицу. А то вдруг у нее сердце не выдержит?
На улице я словно выпала в котел с ослепительным паром. Только что прошла поливальная машина, вода, попав на раскаленный асфальт, почти шипела. Мороженого захотелось нестерпимо. Но перво-наперво я дошла до канала, оглянулась по сторонам и торопливо бросила ненужный мне предмет в воду.
– Прощай мой друг, все кончено меж нами, тебя любить я больше не могу…, – я была рада от него избавиться.
Но эта тварь не собиралась утопиться. Она, точнее – он, вынырнул как торпеда и закачался у самой набережной. Неподалеку мигрировали два надувных шарика. Желтые. И сквозь толщу воды было видно проплывающий использованный презерватив. Никогда бы не подумала, что в воде столько всего есть. Ладно, ему не скучно будет. Поплывет он себе по течению, медленно и важно. Пока не выйдет на морской простор. Быть может, даже в Австралию попадет. Я так и видела, как беззаботный австралиец находит на берегу такой вот подарочек из России. Хотя – ни фига он не догадается, откуда такое счастье приплыло.
– Мама, мама, смотри! Какие шарики!
Кроме мамы рядом с ребенком стоял крайне сосредоточенный папа. Нацеливал свой фотик на шарики, потом заметил что-то более достойное снимка и вдруг радостно заржал. Показал маме. Мама пришла в ужас и поволокла мальчика подальше от непристойности.
– Кто? Кто подсунул мне это? – мне требовалось немного радости в качестве компенсации.
До кафе я брела медленно, уставшая от переживаний. Отмыла руки. Выбрала мороженое. Устроилась за столиком у окна. Сидела и медленно смаковала фисташковые шарики. Думала.
Наташа – это личность. Незаурядная. Сложносочиненная. С кривыми принципами.
Сначала ей кто-то нашептал про меня. Она, наверняка, была ошеломлена. И ей вдруг нестерпимо захотелось хоть раз очутиться в центре внимания, поразить новостью группу. В которой у нее нет друзей. К кому она подошла? Где? В курилке? Стояла у входа и докладывала всем по очереди? Нет, наверняка, она прямо в аудитории встала, как глашатай на площади, и толкнула речь. Надеюсь, более внятную, чем последующие извинения.
Если честно, я не умею анализировать. Мне сложно понять, как люди относятся к моей персоне. Ну что они могут про меня сказать? Возраст, внешность и уровень воспитанности. Они даже не могут определить мой уровень умственных способностей. Ну да, мне учеба дается легко. Я нравлюсь преподам за неожиданные ответы на занятиях. Письменные работы у меня тоже не стандартные. Мне важно высказаться по любому поводу и выдвинуть свою теорию. Еще я знаю, что мужчины на меня реагируют как на вкусное – так они на меня смотрят. Но что мне это дает для понимания ситуации, в которую я влипла? Ровным счетом ничего.