Хранитель времени
Шрифт:
– Пойду, в сети пороюсь. Про придурков этих узнаю. Интересно же.
Шурик испугался, что я сейчас действительно уйду, оставив его наедине с невысказанной тайной.
– Я за тебя беспокоюсь. Я помочь пришел.
Надо же – как трогательно. Ну, просто сестра Тереза. Посмотрев на меня супер-честными глазами, Шурик всем видом показывал, как ему трудно решиться на признание. Я улыбнулась искусственной улыбкой полной дебилки, которой дали погладить пушистого котенка.
– Ты ведь мне друг? – занервничал Шурик.
Чтобы не врать, я кивнула, состроив скорбное
– Мне трудно, но лучше тебе расскажу я, чем кто-то другой, – у меня вдруг сердце дрогнуло от дурного предчувствия.
Музыка звучала в ушах траурным маршем. Кто-то бил по клавишам одним пальцем, не соблюдая нужный ритм, отчего пропадала трагичная безысходность мелодии.
Прижала руки к ушам, чтоб отвязаться от навязчивого глюка. Музыка пропала. Оставив оскомину – я вдруг поняла, что сейчас услышу от Шурика объяснение всем моим неприятностям. Сердце снова кольнуло. Словно мне предстояло узнать какую-то беспросветную гадость, после которой жизнь станет другой. Гораздо хуже.
– Ты музыку не слышал?
– Не сбивай меня! – Шурика проняли мои вопросы и он начал беситься.
И все-таки плотину прорвало – рассказал. Про некую нашу общую знакомую, которой кто-то поведал по секрету, что у меня обнаружили СПИД.
Вот Дэн обрадуется, раз сто повторит про свою прозорливость. Меня в тот момент именно это волновало.
– Спрашивать, кто тебе все это нашептал, не имеет смысла? – как и ожидалось, Шурик возмутился – как это – он чужих секретов не выдает!
– Ты ведь тоже не признаешься, от кого его подцепила? – высказался он довольно лживым голосом, и продолжил с пафосом трагика, – Народ весь в панике. Народ удивлен. Все думали, что ты такая правильная девочка. И тут такое… И все теперь вспоминают, кто больше всего с тобой общался. Некоторые даже анализы сдали, проверяются. Но ты на них не обижайся. Сама понимаешь – жить всем хочется. Никусь даже вспомнила, что вы поцеловались на Новый год. И теперь трезвонит направо и налево, что это ты ее заразила. Но у нее не СПИД. У нее что-то другое было.
И у меня возникла стойкая уверенность – он не врет. Точнее – врет, но замысловато. Пряча за ложью что-то другое. И еще я поняла, что он про меня уже раз сто рассказывал. С точно таким же честными круглыми глазами. Только интонации были иными, разоблачительными. Не сомневаюсь, он упивался, носясь с этой сенсацией.
– Значит, ты чужие секреты не выдаешь? – просто так спросила я.
Возмущенная добродетель вспыхнула с новой силой. Теперь Шурик рассказывал про свою принципиальную честность. Он не просто так стоял и рассказывал – то отступал от меня, то приближался. А музыка звучала, знакомая такая, и, конечно, мне было трудно удержаться и не прочесть ему куплет из песни.
– ТетяЧтоб было веселее, я передразнила передвижения Шурика, заодно хлопая в такт ладошами. Конечно, он дико обиделся, хоть и не подал виду. Но его обида была не из-за песни. Он во многом умудрялся унюхать намек на его выдающийся нос.
– Если бы сейчас мы стояли не здесь, а на морском берегу, то я бы первая посоветовала тебе стоять от меня на приличном расстоянии и с не подветренной стороны, – серьезно сказала я.
– А почему на морском берегу?
– Чтоб ты помог мне утопиться от стыда и смертельной болезни.
– Так значит, ты в курсе? – заметно удивился Шурик.
– Ага. Все, что ты сказал, мне было известно, – почти обрадовано сообщила я.
– Люди сволочи. Разболтали. Теперь все знают. Я вот что хотел посоветовать. Подавай в суд на айболитов. Нефиг им нарушать врачебную тайну.
Его не смущало, что именно он является наипервейшей людской сволочью. Я даже не сомневаюсь, что он не пожалел своего времени, чтоб оповестить всех о моем СПИДе. А сейчас помчится докладывать всем желающим, как я выгляжу и как отреагировала на его дружеское сочувственное признание.
Спасибо тебе Дэн, спасибо тебе мама, и тот, кто срет под моей дверью – тебе тоже спасибо – вы успели меня подготовить. Если бы не они, я бы билась сейчас об асфальт головой, с пеной у рта доказывая свое здоровье. И, естественно, Шурик бы мне не поверил.
– Ты мне настоящий друг. Таких как ты один на пять миллионов. Честный. Искренний. Отзывчивый. Как бы я без тебя выжила? Как таких земля носит?
Шурик удивленно вздрогнул, но я продолжила.
– Ты – ангел, а ангелам место на небе.
– Ну, уж ты слишком. У меня есть недостатки, – признался скромный ошарашенный ангел.
– А когда тебе про мои болячки рассказали? – пользуясь моментом, спросила я.
– Ну, сразу после твоего ухода. Нет! Мы сначала искупались, а потом…
– То есть вы преспокойно искупались в той воде, где плавала дохлая собака? – ошалело уточнила я.
– Да нет, ее кто-то шестом оттолкал подальше от берега. А девчонки потом даже на твое место ложиться не захотели.
Это было выше моего понимания. За пределами разума и всякой логики. Они не побоялись плавать в трупной воде, зато песок, на котором я лежала, им показался заразным.
– Я тебе без палева скажу, я думал девчонки к тебе нормально относятся, по-дружески так, но они про тебя такую херь несли. В общем, ты, подруга не мечтай – от тебя все отвернутся. Верняк. Ты и здоровая на хрен никому была не нужна, а теперь и подавно. Никому не охота с такой водиться. Вали ка ты отсюда, пока не поздно. Ведь твои соседи тоже могут узнать. А люди могут такой беспредел устроить в натуре – мало не покажется, – соболезновал Шурик, внезапно сменив лексикон.
У меня челюсть отвисла даже, но все-таки я ответила.