Хранитель Времени
Шрифт:
Следующие два дня мы потратили на заготовку дров для отогрева промёрзшей земли. За это время ребята в лагере обустраивали быт, и, надо заметить, у них многое начинает получаться. Михалыч, навестив поселение, возвращается очень довольным: кроме краткого отдыха в комфорте палаток, его досыта угощают пирожками с картошкой, а ведь их не было в замороженном рационе. Воистину ребята обжились.
На третий день ещё затемно мы начинаем отогревать землю. Запалив костёр и набросав туда целую кучу брёвен, решаем съездить к своим. Пусть дрова прогорают, а к вечеру вернёмся копать, и этот процесс будет непрерывным. По-другому справиться с морозом, сковавшим землю, не удастся.
Встреча запомнилась надолго. Основная часть обустройства завершена, и, не ожидая нас, ребята топят себе баню. Тут следует упомянуть и о бдительности: нас встретило не только радушие сыновей, а поначалу два их ствола перекрыли подступы к лагерю, и, только увидев, что снегоход ведёт Потапов, они вышли навстречу.
Банька протоплена и водичка есть – нам доверено испытать дорогостоящее приобретение, а, если уж честнее, мы и не спрашивали никого. Надо сказать, что культпоход удался: несмотря на более чем скромные размеры помещения, внутри тепло, уютно – в общем, красота. Попарились от души. Оставив мальчишкам на второй заход воды и распаренный веник, идём в командирскую палатку и долго нежимся в тёплых спальниках.
Открыв глаза и постепенно возвращаясь в реальность, достаю телефон, узнать, который час, и вижу на дисплее пропущенный вызов. Набираю номер, это, оказывается, один из наших проводников. После недолгих «алё-алё» он говорит, что навстречу ему попались незнакомцы на трёх снегоходах, человек шесть. Прикинув их примерный маршрут, он не сомневается, что конечная цель их путешествия – мы. Поблагодарив звонившего, устраиваем военный совет. Сегодня обо всём рассказываем сыновьям. К слову сказать, ждали мы эту бригаду через пару дней, а они поторопились и в наших местах будут к завтрашнему обеду. Ребята с широко раскрытыми глазами узнают о реальной надвигающейся опасности и серьёзно заверяют нас о переходе на осадное положение. Господи, дети, ну откуда им знать об осадном положении!
– Саш, давай-ка я заминирую, на всякий случай, подходы к лагерю. Дистанционных взрывателей у нас с лихвой, а взрывчатки, если не очень усердствовать, то на десяток-другой зарядов хватит, это не считая технологических подрывов.
– Конечно, давай, только без фанатизма. А то я тебя знаю: как дело доходит до взрывчатки – тебя не остановить. Дай волю, ты полтайги в щепу переведёшь, – ёрничает друг, но вижу, что всё это показное; на самом деле, он как никогда собран и серьёзен. – Тут, Серёга, не на всякий случай минировать надо, а на случай настоящих военных действий. И вот теперь я точно не шучу. Давай вооружаться. Пора.
Я отправляюсь расставить минные ловушки, а Михалыч, как заправский оружейник, остаётся разбираться с арсеналом. Работа с взрывчаткой – процесс не столько тяжёлый, сколько скрупулёзный и нудный. Всё это усугубляется зимним холодом, и к тому же страдает скрытность, следы ведь не заметёшь, а по воздуху перемещаться с детства как-то не научился. Приходится призывать на помощь смекалку.
Дорогу минировать не стоит: вряд ли они сунутся по ней, ведь снегоход зимой – это круче вездехода летом – подъедет, где хочешь. Поэтому надо перекрыть более-менее опасные направления по всему периметру лагеря. Но как это обеспечить десятком зарядов? Идея приходит сама: а что, если развешать их на деревьях, эффект от взрыва будет значительнее. Придумано – сделано. И пусть до крови ободраны руки о замёрзшую до крепости камня кору, чувство гордости за хорошо сделанную работу резко повышает настроение. Теперь, если вражины сунутся, безоболочное взрывное устройство, сработавшее над головой, надолго выведет из строя противника, а если он будет неподалёку от заряда, то и оформит путёвку первым классом на тот свет. В душе кошки скребут; очень надеюсь, что применять бомбы против людей не придётся.
Возвращаюсь к тому времени, когда Михалыч кончил пугать детей страшилками на ночь. По испуганным лицам ребят становится ясно, что Фредди Крюгер – это чудесный человек. Пытаюсь развеселить коллектив шуткой, но не получается. Что ж, может, оно и к лучшему. Дело и вправду принимает крутой оборот.
Молодёжь наша хоть и впала в задумчивость, но ненадолго. Кто из современных тинэйджеров сможет длительное время заморачиваться одной темой? Стремительная жизнь наших дней диктует свои правила. Много проблем, слишком много, и решать их нужно быстро, не зацикливаясь, а активно работая в разных направлениях. Это раньше, когда всё текло медленно и размеренно, дела делались так же плавно. А теперь скорость. Главное сейчас не деньги – время. Кстати, и в нашем теперешнем положении нет ничего ценней его.
Наступивший вечер вновь разделил нашу группу: мы на кладбище, а парни остаются охранять лагерь. Накатанная дорога и мощный снегоход – залог мобильности.
К нашему приезду костёр почти прогорел. Откинув в сторону целую кучу малиновых угольков, пробуем землю и, к нашему облегчению, обнаруживаем, что она прогрета полностью, а это значит – работа будет легче, чем мы ожидали. И действительно, нам на радость, грунт можно брать лопатой, лишь слегка взрыхлив его.
Гроб показался, едва мы сняли грунт на пару лопат. Сырая земля быстро схватывается на морозе, поэтому вытаскиваем его не вскрывая. Нам сегодня определённо везёт и не придётся искать другие могилы: эта была братской. Слева и справа от первого гроба, вплотную к нему, закопаны и другие. Слегка расширив могилу, нам удаётся достать и их, а в образовавшихся нишах видны следующие. Рискуя здоровьем, заползаем в боковые тоннели и ценой отчаянных усилий отдалбливаем ещё парочку. В итоге к утру у нас было пять покойников.
– Михалыч, грузим, а вскрывать пока не будем. И так нехорошо поступили с умершими. Им и в жизни-то мало что светило, а тут и смерть ещё не означает конца их земного маршрута. Завалим снегом, оградив от зверья, а уж перед поездкой на перевал и достанем трупы, – говорю другу и по его лицу понимаю, что и он такого же мнения.
– Конечно, вот только содержимое гробов, как ты помнишь, должно соответствовать целому ряду требований, и если покойнички им не соответствуют, то мы зря переводим горючее, – только и сказал в ответ Потапов, – давай пару досок оторвём, хоть внешний вид посмотрим.
Морально тяжёлая процедура и в самом деле не занимает много времени. Правда, доски оторвать удаётся не так быстро, как хотелось бы, но тела сохранились хорошо, точно вчера закопаны. Достаём кассету экспресс-теста и, сверяясь с инструкцией, проводим все необходимые действия. Результат – туберкулёз. Что ж, если уж везёт, это надолго.
По рации связываемся с базой и будим ребят. Несмотря на их жалкий протестующий лепет, приказываем топить баньку и ждать нашего приезда.
Тяжёлая и физически, и морально ночь буквально вытянула из нас все силы. Это мы поняли, когда, наконец, добрались до лагеря. К нашей радости, баня уже подходила. Мы не стали ждать окончательной готовности: смыть грязь можно и в не очень горячей.
Не зря говорят, что баня возвращает силы. Чистая правда. Не прошло и полчаса, как противная слабость вместе с потом выходит наружу. Сомлевшие от тепла, идём в палатку. Там на скорую руку перекусываем, и только храп указывает на то, что мы ещё здесь и живые. Охрану выставлять не стали; Потапов зуб давал за надёжность датчиков слежения, которыми он утыкал буквально всё.
Проснулись уже к обеду и сразу же связались с сыновьями, они в соседней палатке должны были отслеживать обстановку. Нас успокоили: сработки не было, да и на подходе к лагерю тихо.