Хранитель вселенной. Одобренный брак
Шрифт:
— Конечно, — кивнула Карина. — А с другой стороны, чтобы жить и функционировать, организм должен быть разделен на отдельные части: системы органов, сами органы, ткани и, наконец, отдельные клетки.
— Совершенно верно, — улыбнулся Рональд. — А если баланс между единством и разъединением сдвинется в ту или иную сторону, то существование организма окажется под вопросом. Если органы, ткани и клетки перестанут взаимодействовать друг с другом, будут разобщены, то есть баланс сдвинется в сторону разъединения, организм погибнет. Но и если органы и ткани сольются друг с другом, утратят свою отдельность – сдвиг в сторону единства – то жизнь организма опять же окажется под вопросом.
— Понятно, — сказала Карина. — Но как вы определяли, что баланс нарушен? Неужели просто выявляли, где стало слишком много единства или, наоборот? Наблюдали и рассчитывали? Как ты это делаешь?
— Да, — поддержал ее Дух, — тут ведь можно ошибиться, применить жесткие меры, а сдвига и не было…
Рональд усмехнулся.
— Несомненно. Чтобы заметить сдвиг баланса, Древним не нужно было даже думать об этой концепции. Большинство и не думало, потому что существовала конкретная методика и отлаженный механизм. Когда тот или иной мир находится в балансе, то он не неподвижен.
— Это как? — удивился Дух.
— Миры ведь тоже где-то «находятся», и я уже рассказывал Карине, что это «место» - пространство Вселенной, которое обычно называли «надпространством», в то время как просто «пространство» относилось к пространству отдельно взятого мира. И в этом «надпространстве» сбалансированные миры колеблются. Это красивые, гармонические колебания. Когда вся Вселенная сбалансирована, то создается ощущение, что миры, колеблясь каждый с собственным тембром, высотой и силой, создают музыку, — он улыбнулся.
— Древние могли слушать эту музыку и находить дисгармоничные ноты? — предположила Карина.
— Да, если выразиться образно. С возрастом у Древних развивалась способность частично выходить в надпространство и слышать – вернее ощущать – колебания миров. Разумеется, это духовная способность, выйти в надпространство в физической оболочке проблематично. Если колебания какого-то мира становятся дисгармоничными, значит, баланс в этом мире нарушен. Хранители ничего не видят в надпространстве, они всего лишь ощущают общность миров, чувствуют колебания и их источник — в этом мире, в другом, в отдаленных мирах. Сильные колебания охватывают много миров. Кстати, именно со способностью частично выходить в «надпространство» и ощущать колебания миров и связано особое чутье, или интуиция, Древних, - улыбнулся Рональд, - никакой мистики тут нет, все технически объяснимо. Причем, поскольку самой техникой сейчас владею только я, другие знакомые вам Древние делают это подсознательно, автоматически, сами не понимая, что произошло и воспринимают это просто как сильную интуицию.
— Ааа, ясно… — протянул Дух, — а дальше что? Ну, определили источник колебаний и что?
— А дальше отправлялись туда, рассчитывали ситуацию, диагностировали, что именно сдвинуло баланс – тут тоже нужна определенная тонкость и опыт. И предпринимали меры, чтобы баланс восстановить, — сказал он.
— Какие?
— Меры могут быть самые разные. В каких-то случаях – организовать крепкое объединение, в других, напротив, разобщить нации и страны. А в некоторых – даже развязать войну. Пути достижения цели были разнообразные, это только примеры.
Карина с Духом переглянулись. Заметив это, Рональд улыбнулся своей фирменной улыбкой уголком рта:
— Не волнуйтесь, Древние стараются придерживаться гуманизма, характерного для коралийцев.
— Хм.. А можно, еще спрошу? — сказал Дух, потому что Рональд, видимо, не собирался продолжать. — Личный вопрос.
— Разумеется.
— Почему ты не ушел с остальными Древними?
Рональд усмехнулся, и усмешка показалась Карине невеселой.
— Я не разделял убеждений отца, что Вселенная больше не нуждается с Хранителях, что она обрела способность к самобалансировке. Я всегда ощущал, что это обманчивая «тишина». К тому же на Совете Древних было решено, что хотя бы один Хранитель должен остаться, чтобы присматривать за этой системой. И еще один – чтобы заниматься Союзом. Последняя роль, как вы знаете, досталась Б'Райтону, он был рожден для этого. Я же всегда был достаточно силен в перемещении между мирами и проведении «иномировых проектов». Я вызвался остаться, и Совет признал, что я справлюсь. Кроме того, у меня были и личные причины остаться.
— Какие? — осторожно спросила Карина.
— У меня остались здесь близкие, за которыми тоже следует присматривать, - сказал Рональд и слегка усмехнулся, - например брат.
Дух многозначительно посмотрел на Карину – мол, более четкого ответа мы не получим. Карина улыбнулась и утвердительно кивнула, что да, нужно переводить разговор в другое русло. А ведь Дух не понимает, что стояло за его словами, подумала Карина. Не понимает, что значит остаться, когда все Древние ушли. Остаться одному делать то, чем раньше занимались пятьдесят — или сколько их там было — Древних. Расстаться со всеми родственниками, со всеми себе подобными. И обрести огромный труд, огромную ответственность и бесконечное одиночество. Древний человек, человек-космос, абсолютно спокойный, до бесконечности глубокий, немыслимо теплый и, как бритва, жесткий. Она смотрела на него, и в груди раскрывалось нечто необъятное, как тот самый космос в его глазах. Всепроникающее сочувствие и острое интуитивное понимание.
— Ммм… А чем Союз-то мешает в плане баланса? — спросил Дух. — Слишком большое единство, и от этого наш мир колеблется?
— Да, наш мир колеблется из-за Союза, — ответил Рональд. — Но все не так однозначно. В таком крупном объединении, как наш Союз, действительно превалируют процессы единства, Союз становится все более унитарным, здоровая отдельность частей в нем все больше сходит на нет. И если не уравновесить его локальными процессами разъединения, это может привести к резкому и трагическому распаду. Как это произошло, например, на Таи-Ванно после смерти первого Тарро. Правда, подобные трагедии на уровне планеты вполне закономерны и, как правило, не несут опасности для баланса в целом мире. Но, во-вторых, будучи слитым внутри себя, такое объединение становится отдельным от остальной части Вселенной. Его разделение с ней растет. Силы единства и отделенности начинают раскачивать мир, как на качелях. И в какую бы сторону ни склонилась чаша весов, мир может сильно пострадать.
— А что делать? — как-то даже испуганно спросил Дух.
— А что можно сделать, как ты думаешь?
— Ну, развалить Союз, например, — заметил Дух, — это было бы самое простое. А как еще?
— Да, можно развалить Союз, это помогло бы. Но у меня нет такой цели, — с улыбкой ответил Рональд. — Не хотелось бы ломать любимую игрушку брата.
— Изменить систему жизни в Союзе, дать больше автономности планетам? Ты говорил, что это было бы хорошо… — предположила Карина.
— Да, это можно сделать, и так, скорее всего, и произойдет – со временем. Но сейчас это не решит проблему целиком.
— Ну, тогда, как сделал ты, — улыбнулась ему Карина. — Создать Союзу противовес, другое объединение. Тогда общая отделенность от Вселенной уменьшится… Я не очень понимаю, почему, но явно это срабатывает так…
— Потому что, создавая противовес, мы создаем систему более высокого порядка, в которой есть две отдельные части, два объединения. В нашем случае это Союз и система Тайвани, — ответил Рональд, внимательно глядя на нее, а в глазах читалось: ты молодец, как я и думал.
— А дальше? — удивился Дух. — Они ведь разрознены! Где элемент единства, нужный для поддержания целостности системы?