Хранитель
Шрифт:
Когда до деревьев остается пару метров, я мысленно приказываю Арчи лететь. Взмыть вверх, как можно выше, насколько хватит сил. А еще я объяснил и рассказал ему про озеро, и велел лететь к нему, и ждать нас там.
Я понимал, что озеро неподалеку, в паре часов пути и Арчи с высоты его увидит. Чувствовал, что его надо спасти чего бы это ни стало.
Арчи не возражал, и как только взмыл в небо, стрелы стали лететь в него. Мой дракон набирал высоту, а мы уже добежали до кромки леса.
– Правильно. К озеру отправил?– спросил запыхавшийся Серафим. Мне тяжело досталась дорога и последний марш-бросок, а про Серафима и говорить нечего. Хоть для старца он бодро бегает. – Бежим, пока не догонят, а дальше по
Без своей драконистой поклажи было значительно легче бежать, и я увидел, что Серафим начал отставать. Обернулся, увидел, что Серафим сбился с шага. Он то ли устал, то ли споткнулся, и упал на одно колено, я не понял. Всадник на странной лошади, которая была выше в ногах, чем обычная, и вроде тело лошади, а голова как у хищника, вытянутая, с гигантской пастью из которой капала слюна, нагонял его. Такая «лошадка» если укусит, пол руки не будет, явно не миролюбивое животное.
Я побежал в сторону Серафима и, подхватив его поволок на себе. Впереди виднелась небольшая поляна. Я так прикинул, что подойдет для маневра и драки, потому что сдаваться я не намерен.
Пока тащил Серафима, шарил глазами вокруг. У меня оружия никакого, даже палки нет. А драться голыми руками, когда у противников такая опасная «коняшка».
Когда оказались на поляне, мне на глаза попался сук. Он был довольно большой, но в руку лег бы удобно. Оставляю Серафима, а сам хватаюсь за палку и оборачиваюсь к нашим преследователям.
Колоритные ребята – наши преследователи. Будто вышли из сказок о разбойниках. Тот, что на коне, имел шрам через все лицо и повязка на глазу, вместо одной ноги у него по колено имелся протез, как у пирата. Просто палка, приделанная к ноге, вот чистой воды пират. Видимо из-за протеза он на этом коне-монстре и передвигался. Остальные трое охотников, так же охотников слабо напоминали. Одним словом разбойники, не чесаные головы и бороды, у кого-то нет передних зубов, заметил, когда начали ухмыляться, поняв, что загнали нас и бежать нам некуда. Одеты все в кожаные штаны, грубые рубахи грязных цветов, и кожаные жилетки. У каждого на поясе был меч или кинжал, а у одного имелась дубина, видимо с холодным оружием он не умел обращаться.
С веткой наперевес иду на наших преследователей. Стараюсь своим телом оттеснить Серафима, и он остается у меня за спиной. Разбойники, а по-другому я их назвать не могу, тихо приближаются. Рассредоточиваются и начинают брать нас в «кольцо», я перевожу взгляд то с одного бандита на другого, то устрашающе делаю шаг по направлению к одному из них, но они меня не боятся, видно не первый раз так жертв в кольцо берут.
Тут в какой-то момент вижу, что лица преследователей вытягиваются, меняются, а в глазах появляется страх, ужас. Он читается не только в глазах, он написан на их лицах, и это не я с веткой в руках вселяю в них такие чувства. Я проследил за взглядами разбойников и поворачиваюсь, смотрю себе за спину. Стоя на задних лапах, позади меня, стоит гигантский медведь. Я достаю ему до груди, и кажусь ребенком по сравнению с ним. Тут медведь издает рык и перебирает передними лапами, а я плюхаюсь на землю, от неожиданности.
Только что там стоял Серафим. Как такое возможно?
Я оборачиваюсь к разбойникам, они окаменелыми статуями стоят и не шевелятся.
– Хранитель, прости! Помилуй!– взмолился один из разбойников.
Медведь же в это время встал на четыре лапы и начал приближаться к бандитам. Какая ж это махина, это не может быть обычным медведем. Таких не бывает, бурая шерсть, местами, будто с проседью, где-то свалялась и торчит клоками, б-р-р-р, страсть. Но я медведя не интересую вовсе, он направляется к разбойникам.
И тут у одного из бандитов, того, что на монстре-лошади не выдерживают нервы, и он разворачивает свою
Они снова смотрят на медведя, прямо в глаза ему. Он их будто гипнотизирует и приближается вплотную к ним. Они, очарованные аурой силы, что исходит от медведя, встают на колени и покаянно склоняют головы. Подставляют не защищенные участки шеи, тем самым признавая силу и превосходство Хранителя-медведя.
Но Хранитель не торопится, он смотрит на бандитов, давит их своей силой и энергетикой. Я это тоже чувствую, хоть эта сила направлена и не на меня, но мне тоже хочется склониться перед этим зверем, хранителем леса и всего живого.
– Встречу еще раз в моем лесу, убью!– рокочет медведь.
И толкает одного из разбойников в голову назад, от чего он опрокидывается и отползает. У разбойника во взгляде и страх и восхищение. Все это сплелось в такой невообразимый коктейль, что он сам не понимает, как подрывается на ноги и бежит по тропинке в сторону гор.
– Расскажете о драконе, погибнете страшной смертью. Проклинаю вас четверых,– дальше рокочет медведь в спину убегающим бандитам. Не знаю, слышали они или нет его слова, но им же хуже, если не слышали.
Медведь оседает на четыре лапы, как то сразу становится меньше в размерах и окутывается сизой дымкой. Мгновение и передо мной растрепанный и всклокоченный Серафим, которому сложно дышать из-за отдышки.
Я ошарашено смотрю на старика. Я, конечно, понимал, что медведь не взялся из «ниоткуда». Но вот так самому видеть, как медведь превращается в человека, это конечно не передаваемые чувства.
Подхожу к старику, он садится на землю и смотрит на меня снизу вверх, я тоже сажусь рядом с ним на траву.
– По-моему нам надо поговорить,– говорю я.
Серафим же кивает головой в знак согласия, но молчит. Я его не тороплю, уж слишком много у меня вопросов. Что из того, что мне говорил ранее Серафим, правда, что откровенная лож, а что еще не сказано и не недоговорено.
Но одна мысль меня прям, преследует, навязчивой мухой жужжит в ухе, а легенда то о старике, который превращается в медведя правда.
*******************************************
– По-моему нам надо поговорить,– говорю я.
Мысли о легенде уходят на второй план, а я готов слушать и задавать вопросы, потому, что от того, что скажет мой спутник, зависит моя жизнь.
Отдышавшись и выпив из фляги, Серафим начал свой рассказ.
– Извиняться за то, что ты здесь, в этом мире, я не буду. Ты здесь нужен больше, чем у себя в мире. Сразу отвечу на незаданные вопросы, домой я тебя вернуть не могу, не в моей силе, даже если захочу. Почему ты? Потому, что когда я в виде медведя напал на ваш лагерь, ты единственный кинулся защищать своих товарищей с голыми руками. Мы же с тобой понимаем, что та палка, которой ты стучал по дереву, мне не причинила бы никакого вреда. Потому, я выбрал тебя, за шрамы извини, не подрасчитал силу. Все же я не ожидал, что ваш проводник выстрелит. Так, дальше, для чего я тебя вытащил из твоего мира? В нашем мире я не смог найти человека, с такими качествами как у тебя. Не спрашивай, что это за качества, долго объяснять, да и к делу это отношения не имеет. Ты нужен, что бы стать всадником дракона. В нашем мире давно уже власть у сильных и богатых. Силы Хранителя уже не хватает, поддерживать баланс, равновесие, справедливость. В мире правит жестокость и насилие, и эти разбойники тому подтверждение. Драконы в нашем мире очень редки, ищут их яйца, отлавливают их детенышами, так как, имея в арсенале дракона можно подчинить себе целое королевство,– рассказывает Серафим, но мне многое по-прежнему не ясно в его рассказе.