Хранители Кольца
Шрифт:
Длинные тени деревьев протянулись по траве, провожая снова пустившихся в путь хоббитов. Теперь они держались сажен за десять от дороги и шли очень и очень скрытно. Не так-то это было легко: дерновина, кочки, неровная почва, да и деревья то и дело скоплялись в перелески.
Между тем алое закатное солнце потускнело у них за спиной прежде, чем они прошли многомильную, прямую, как струна, дорогу, стремившуюся к лесу. Она вдруг круто свернула влево, в Йельские Низины, к дальним Заводям; по правую сторону синела могучая дубрава без конца и края, в которую углублялась извилистая дорожка, ведущая в Лесной Чертог.
– Туда и пойдем, – сказал Фродо.
Невдалеке от перепутья они набрели на огромное дуплистое дерево, еще
Когда они снова выбрались на дорожку, уже смеркалось. Западный ветерок, вздыхая, перебирал ветви. Листья перешептывались. Дорогу их мягко и медленно поглотил сумрак. На угрюмом востоке высоко над деревьями засветилась звезда. Они шли рядышком, нога в ногу, чтоб не падать духом. Зажглись другие звезды, крупные и яркие, хоббиты перестали беспокоиться и больше не прислушивались к цокоту копыт. Они даже замурлыкали, по хоббитскому обыкновению: хоббиты мурлычут, возвращаясь домой ночью. Обычно они мурлычут-напевают приглашение к ужину или постельную песню; но эти хоббиты затянули походную песню (конечно же, приглашающую, кроме всего прочего, к ужину и спатеньки). Слова сочинил Бильбо Торбинс, а напев был древнее здешних гор, и Фродо научился ему, гуляя с Бильбо по Ручьевой долине и беседуя о Приключениях. Слова такие:
Еще не выстыл сонный дом,Еще камин пылает в нем,А мы торопимся уйтиИ, может, встретим на путиНевиданные никогдаСеленья, горы, города.Пусть травы дремлют до утра —Нам на рассвете в путь пора!Зовут на отдых вечера —Не зазовут: не та пора!Поляна, холм, усадьба, садБезмолвно ускользнут назад:Нам только б на часок прилечь,И дальше в путь, до новых встреч!Быть может, нас в походе ждетПодземный путь, волшебный взлет —Сегодня мимо мы пройдем,Но завтра снова их найдем,Чтоб облететь весь мир земнойВдогон за солнцем и луной!Наш дом уснул, но мир не ждет —Зовет дорога нас вперед:Пока не выцвела луна,Нам тьма ночная не страшна!Но мир уснул, и ждет нас дом,Вернемся и камин зажжем:Туман, и мгла, и мрак, и ночьУходят прочь, уходят прочь!..Светло, и ужин на столе —Заслуженный уют в тепле.И кончилась песня.
– Приют в дупле! Приют в дупле! – переиначил Пин.
– Тише! – сказал Фродо. – Как будто снова стук копыт.
Все трое замерли, словно тени. По долине раскатывался цокот, пока еще дальний, но все ближе – с подветренной стороны. Они юркнули поглубже в густую тень угрюмых деревьев.
– Убегать не будем, – сказал Фродо. – Нас не видно, а я хочу поглядеть: неужели еще один?
Цокот приближался. Прятаться как следует было уже некогда, и Сэм с Пином схоронились за огромным пнем, а Фродо залег неподалеку от тропки. Светло-серой полосой прорезала она лесной сумрак. Наверху вызвездило, но луны не было.
Копыта стихли. Фродо увидел черный промельк между
Фродо опять подумал, что надо надеть Кольцо. И, будто повинуясь чьему-то велению, не понимая, что делает, нашарил его в кармане. Стояла страшная тишина; но вдруг раздалась звонкая песня и зазвучал легкий смех. Чистые голоса, словно веселые колокольчики, всколыхнули прохладный ночной воздух. Черная тень поднялась, попятилась и, слившись с тенью лошади, утонула в сумраке по ту сторону тропки. Фродо перевел дыхание.
– Эльфы! – воскликнул Сэм, хрипло, как спросонья. – Эльфы, сударь! – Он бы так и кинулся на голоса, но Фродо с Пином удержали его.
– Да, эльфы, – сказал Фродо. – Это ведь Лесной Угол – они здесь почти каждый год проходят весной и осенью. Вот уж кстати! Вы же ничего не видели, а Черный Всадник спешился и пополз прямо к нам; и дополз бы, если б не их песня. Она его спугнула.
– Ну а к эльфам-то – идем или не идем? – заторопил Сэм. Про всадника он уже и думать забыл.
– Слышишь ведь, они сами к нам идут, – сказал Фродо. – Надо только подождать.
Пение приближалось. Один ясный голос пел звонче всех остальных. Слова были дивные, древние, один Фродо понимал их, да и то с трудом. Но вслушиваться было и не надо: напев подсказывал слова. Фродо разобрал их так:
Зарница всенощной зариЗа дальними морями,Надеждой вечною гориНад нашими горами!О Элберет! Гилтониэль!Надежды свет далекий!От наших сумрачных земельПоклон тебе глубокий!Ты злую мглу превозмоглаНа черном небосклонеИ звезды ясные зажглаВ своей ночной короне.Гилтониэль! О Элберет!Сиянье в синем храме!Мы помним твой предвечный светЗа дальними морями!И кончилась песня.
– Это же заморские эльфы. Песня про Элберет! – изумился Фродо. – Редко они забредают к нам в Хоббитанию, их и в Средиземье-то почти что нет! Очень странно!
Хоббиты сидели неподалеку от дорожки и ждали. Скоро появились эльфы. Звездным светом мерцали их глаза, в тихом сиянии струились волосы; серебристая тропа возникала у них под ногами. Прошли они молча, и только последний эльф обернулся, посмотрел на хоббитов и рассмеялся.
– Неужели Фродо? – звонко воскликнул он. – Поздновато! Заблудились, что ли? – Он позвал остальных, и эльфы обступили сидящих.
– Чудеса, да и только! – сказали они. – Трое хоббитов ночью в лесу! Такого не бывало со времен Бильбо! Что случилось?
– Ничего не случилось, о Дивный Народ, – сказал Фродо, – просто нам с вами оказалось по пути. Я люблю гулять при звездах и был бы рад составить вам компанию.
– Вот уж без вас обойдемся, нудный народ хоббиты! – рассмеялись они. – Откуда вы знаете, что нам по пути – ведь путь наш вам неизвестен!
– А вы откуда знаете, кто я такой? – спросил в ответ Фродо.
– Тут и знать нечего, – отвечали они. – Мы много раз видели тебя с Бильбо. Это ты нас не видел.
– Куда вы идете и кто ваш предводитель? – спросил Фродо.
– Я, Гаральд, – отвечал эльф, который первым заметил хоббитов. – Гаральд из колена Славуров. Мы изгнанники, наша родня давным-давно отплыла, и Море ждет нас. Есть еще, правда, наши в Раздоле. Впрочем, расскажи-ка лучше про себя, Фродо. С тобой ведь что-то неладно?
– О всезнающий народ, – вмешался Пин. – Скажите нам, кто такие Черные Всадники?