Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив
Шрифт:
– И я, и я! – откликнулись другие.
– И кушать… – сказал неожиданным ломающимся баском сутулый худой подросток.
– Сейчас организуем! – Ольга присела, придерживая рукой живот, на корточки рядом с маленькой девочкой. – Как тебя зовут, малышка?
– Марина! Марина Симонова!
– Не бойся, Марина Симонова, всё будет хорошо.
– И свет будет?
– Обязательно будет!
В этот момент, как по заказу, загудели и зажглись лампы. Одна через две, тускло, но вокруг сразу всё изменилось – обычный коридор, привычная обстановка, только окна темные, как будто на улице ночь.
– Тётя,
– Что? А, нет, ну что ты, милая…
Но девочка продолжала смотреть на неё с восторгом и восхищением.
– Так, туалет в конце коридора, – распорядился Иван. – Оль, отведи туда детей, потом собираемся в вестибюле. Не разбредаться! Кто голодный – потерпите, чуть позже организуем питание в столовой.
В вестибюль постепенно собирались и другие учёные. Когда зажёгся свет, они начали спускаться из своих кабинетов и лабораторий. Ольга с Анной, сводив детей в туалет, вернулись к остальным, а Лебедев, взяв микрофон системы оповещения ГО с расположенного у входа пульта охраны, заговорил в трансляцию:
– Внимание, внимание! Говорит директор Института Терминальных Исследований Арсений Павлович Лебедев! Товарищи сотрудники, прошу всех срочно собраться в вестибюле первого корпуса! Повторяю…
Одним из первых пришёл потерявшийся было Мигель. Он обеспечил свет, переключив на распределительном щитке питание с городской линии на реакторную. Вернувшись затем в лабораторию, обнаружил её опустевшей, и, пока не заговорила система оповещения, не знал, куда все делись. Он подтвердил то, что все уже видели своими глазами – на улице царила полнейшая, без малейшего проблеска, темнота.
Люди всё собирались, вестибюль заполнялся – несмотря на выходной день, в институте оказалось довольно много сотрудников, предпочитающих тратить личное время на дополнительные исследования, а не на отдых. Из здания реакторной по подземному переходу пришёл начальник энергетиков – Николай Никифорович Подопригора.
– Не пидходь, Палыч, – сказал он устало. – Счётчик вид мене як трискачка – дыр-дыр-дыр… Всё, глушимо. Не можно дали.
Выходец из Львова, главный энергетик института разговаривал, с точки зрения Ольги, забавно, но сейчас его выговор не веселил. Бледный до синевы и еле держащийся на ногах, Николай явно подошёл к пределу человеческих сил и возможностей.
– Запустимо аварийные дизеля, скильки-то в сеть дадим. А реактор глушимо, активной воды по колина. Трое вже лежать, кровью блюют. Остальным я горилки видав, пусть выводят хлопци радиацию…
– Понял тебя, Коля, – ответил Лебедев. – Сколько топлива на дизеля?
– На сутки, много на двое – якшо з гаража подтащить…
– Обеспечим. Глуши, расхолаживай, отдыхай. Как отдохнёте – готовьте реактор к перезагрузке топлива.
Николай, по большой дуге обходя скопления людей и жестами отгоняя приближавшихся, убрёл обратно в свои владения. Ольга сочувственно смотрела ему вслед – сильный и добрый, хотя по-сельски хитроватый институтский энергетик был ей симпатичен. Его манера нарочито говорить на каком-то суржике казалась ей смешной оригинальностью. А муж морщился, качал головой и даже выговаривал: «Выйдет тебе, Коля, когда-нибудь боком эта бандеровщина…». «Хрущ не выдаст, свинья не съест!» – смеялся тот.
– Все собрались? – спросил Лебедев людей. – Итак,
– Палыч, ты политинформацию не разводи! – крикнул кто-то из собравшихся. – Что случилось-то?
– Возможно, это война, товарищи!
Люди на секунду умолкли, а потом загомонили, перебивая друг друга. Ольга почти не помнила войну, как не помнила ушедшего на неё и не вернувшегося отца. В памяти осталось только ощущение постоянного голода и холода. И ещё страх – когда их, одних детей, без родителей, вывозили под бомбами по льду из умирающего Ленинграда. Ей было всего шесть, и мать она больше не видела – в эвакуации её приняла в семью тетка, двоюродная сестра отца. Но многие здесь помнили войну отлично, а то и сами успели повоевать. На праздники боевые ордена и медали украшали грудь каждого второго мужчины и многих женщин. Война – это самое страшное слово, которое можно было услышать сегодня.
– Что с материка сообщают?
В «Загорске-12», городе закрытом, бытовало «островное» ощущение жизни, и всё, что за периметром охраны, называли «материком».
– По проводам связи нет, товарищи, эфир тоже молчит. Поэтому первым делом я попрошу наших радистов… Леонид Андреевич, вы здесь?
– Здесь, – откликнулся начальник лаборатории электромагнитных исследований.
– Что у вас с оборудованием?
– У нас, среди прочего, есть всеволновая станция, но питание… Всё, кроме освещения, обесточено.
– Питание вам дадим, согласуйте с электриками, пусть включат силовую.
– А нам, а нам? – загомонили остальные.
– Спокойно, товарищи! Энергия пока в дефиците…
Как бы подтверждая его слова, свет моргнул, погас, и начал медленно разгораться снова.
– На дизель перешли, – сказал Мигель. – Пойду, отключу наружную подсветку и верхние этажи.
Он направился было к коридору, но директор его остановил.
– Мигель, подсветку наоборот включи всю – и фасад, и парадный вход.
– Но солярка…
– Лучше погаси внутреннее освещение, оставь аварийную линию. В городе света нет, пусть видят, что здесь люди, и идут сюда.
– Война, говоришь?.. – тихо спросил Матвеев.
– А что ещё, Игорь? Только вот оружия такого, чтобы Солнце погасло, я до сих пор не видал…
– Зато я видал, – ответил учёный.
– Это где же? Когда? – вскинулся Лебедев.
– А вот сегодня, в лаборатории.
– Ты о чём это?
– Это он, товарищ директор, – раздражённо сказал Воронцов, – на установку нашу намекает. Это всё, Игорь Иванович, ваши ничем не подтверждённые теории.
– Ничем, значит, не подтверждённые… – посмотрел в чёрное окно Матвеев. – Ну-ну.
Воронцов только отмахнулся с досадой.
Ольга отметила, что в отличие от скептически настроенного директора и злящегося Воронцова, Куратор слушал Матвеева очень внимательно.
Горящие половиной ламп люстры вестибюля погасли, на стенах зажглись тусклые светильники аварийной линии. Зато окна засветились отражённым светом наружной подсветки здания.
– Товарищи, нужны добровольцы! – объявил Лебедев громко. – Нужно доставить солярку из институтского гаража к энергетикам.