Хранители равновесия. Дилогия
Шрифт:
Меня взяли за плечи и ноги (предельная расслабленность!) и перетащили на носилки, подняли… И тут я, уже почти уверившийся, что моя хитрость сработала, ощутил короткий укол в шею. Заподозрил ли кто-то из них неладное или сделал инъекцию профилактически… Не важно. Я все равно ничего не успел сделать: только осознать, что дела мои совсем плохи…
Глава двадцать седьмая
КОШМАР
Артем задыхался. Он лежал, скрючившись, на холодном и гладком. Он был голый и его окружала ьма. Тьма была плотной, как песок. Она липла к коже, как раздавленная медуза, лезла
Артем со стоном выпрямил ноги, расцепил руки… Шевелиться было очень больно. Но боль эта понемногу слабела.
По животу Артема пробежала какая-то тварь с колючими ножками. Содрогнувшись от омерзения, Артем смахнул ее.
«Встань»,– скомандовал он себе. Поверхность под ним была покатой и скользкой, как влажная глина. Артем выпрямился. Вытянув руки, шагнул вперед, еще раз… Пальцы коснулись стены. Такой же холодной и скользкой. Стена плавно закруглялась книзу. Артем развернулся и двинулся в обратном направлении. Десяток шагов – и он снова уперся в стену. Артем ковырнул ее. Образовалась небольшая ямка. Тогда он двинулся вдоль стены, касаясь ее… И через некоторое время пальцы его нащупали оставленную отметину. Артем подпрыгнул… Над головой ничего, кроме воздуха. Тяжелого, спертого воздуха. Но Артем чувствовал, что потолок не так уж высоко. Не думая, по какому-то инстинктивному побуждению, он принялся выскребать в стене лунку. Потом еще одну. И еще одну пару – на полметра выше. Когда лунок стало восемь, Артем полез наверх. Он выскреб еще дюжину лунок и добрался до места, где уклон стал отрицательным. Воздух наверху был еще более спертым, чем внизу. Дышать было почти невозможно. Артем соскользнул вниз. Руки и ноги дрожали от усталости. Он уселся на пол в центре. Замедлил дыхание, унял дрожь. Выхода нет. Но выход есть. Выход есть всегда. Вспомнился дзенский коан о гусе в кувшине. Артем закрыл глаза и представил, что глиняные стены исчезли.
Но все осталось по-прежнему.
Артем отбросил все посторонние мысли. Он изгнал ощущение холода и боли. Выход должен быть. Выход всегда есть. Если правильно настроишься, то увидишь его прямо перед собой… Или под собой.
Артем открыл глаза. Под ним была глина. Достаточно мягкая, чтобы копать.
На глубине двух ладоней он наткнулся на деревянную крышку. Под крышкой был ход, узкий, как барсучья нора. Оттуда тянуло гнилью, но протиснуться было можно, и Артем, не раздумывая, полез внутрь… И сразу же заскользил вниз. Все быстрее и быстрее. Стенки были гладкими и скользкими, словно смазанными маслом. Артем растопырился, пытаясь затормозить, но ход стал почти отвесным. Артем падал головой вниз, все ускоряясь…
Ему повезло, что он не сумел затормозить. Ход внезапно сузился настолько, что будь скорость падения меньше, Артем непременно застрял бы. А так он, обдирая плечи, по инерции проскочил узкое место, ухнул в пустоту, пролетел несколько метров, упал на песчаный склон, кубарем покатился вниз… И угодил в сеть.
То есть он понял, что это сеть, когда окончательно запутался.
Артем замер. И услышал голоса. Низкие, похожие на звериное ворчание. Затем почувствовал, что рядом кто-то есть, а чуть позже его губ коснулось что-то… Соломинка. От нее пахло влагой. Артем понял, что ему ужасно хочется пить.
Это была не вода – молоко. Холодное, непривычно сладкое.
Пока он пил, его освободили от сети. Их было несколько, но он даже не смог определить, мужчины это или женщины. Все запахи забивал густой незнакомый аромат, а звуки поглощали рыкающие голоса, выпевающие монотонную вибрирующую мелодию.
Артема взяли за руки и повели. Он не сопротивлялся. Те, кто его вел, похоже, отлично видели в темноте. Сначала под ногами у Артема был песок, потом – гладкий камень.
Его провожатые остановились.
…Это произошло мгновенно: четыре петли захлестнули запястья и щиколотки. Артем рванулся, но не успел. Веревки растянули его крестом.
Пение зазвучало громче.
Артем нащупал ногами вделанные в камень кольца. Тоже каменные. Его щиколотки были привязаны к этим кольцам. Незнакомый аромат ослабел, и Артем почуял запах влаги. Где-то близко был водоем.
Низкие голоса стихли, и Артем услышал плеск. Кто-то плыл. Плеск стал громче, затем раздался звук, как будто отряхнулась собака… И Артем увидел два красных огонька. Глаза. И сразу ощутил запах мокрой шерсти. Артема била дрожь. Но это был не страх, а какое-то почти сексуальное возбуждение. Он попытался справиться с ним, но не смог. Наверное, в молоке, которым его поили, было что-то такое…
Зверь медленно перемещался вокруг Антона. Будь это собака, Артем услышал бы цоканье когтей, но шаг был мягким… Артем слышал, как зверь дышит, как в горле его клокочет ворчание… И вдруг темнота взорвалась низким жутким ревом. Рев подхватило эхо, и Артем понял, что пещера, в которой он очутился, огромна. Имело ли это значение? Когда эхо стихло, Артем услышал стук собственных зубов, а затем – неприятный скрежещущий звук. Зверь точил когти о камень.
– Ну давай, иди сюда! – срывающимся голосом закричал Артем.
Зверь зарычал. Огоньки-глаза прыгнули вперед и оказались на расстоянии вытянутой руки от Артема. Дыхание зверя не было зловонным дыханием хищника. Оно пахло так же, как тела тех, кто привязал его к кольцам. Глаза погасли. Артем ощутил, как влажный мех прошелся по его бедру. Медленно. Он даже ощутил, как буграми перекатываются мышцы под шкурой зверя. Собственные мышцы Артема как будто окаменели. Даже озноб прошел. Зверь еще раз потерся о него: всем длинным боком – о бедра и пах. Жесткий, как нагайка, хвост ударил Артема по голени. Он снова увидел горящие глаза зверя совсем близко. Горячее шумное дыхание обдавало живот Артема.
Коротко взрыкнув, зверь встал на задние лапы, передние легли на одеревеневшие от напряжения плечи Артема. Мокрая морда толкнула его в щеку, язык шершавым наждаком прошелся по плечу и шее. Артем ощутил прикосновение клыков. Совсем слабое, но струйка крови тотчас потекла по его шее к ключице. Артем попытался крикнуть, но не смог. Натянувшиеся веревки резали запястья. Зверь толкал его назад, словно хотел опрокинуть навзничь. Жесткий язык смахнул кровь, прошелся по лицу Артема, обдирая в кровь губы…
И тут живот Артема пронзила жуткая боль. Внутри у него запылал костер. Артем закричал – и пламя вырвалось у него из горла, испепеляя зубы. Зверь отпрянул, басовито мяукнув. Артем горел. Сгорал в белом ужасном пламени. Краткий миг – пока у Артема еще оставались глаза, его мозг успел воспринять последнюю картинку: черную пантеру, оскалившуюся, приникшую к каменному полу, блестящую воду, какие-то фигуры поодаль, шагах в двадцати…
Потом все исчезло. Остался только сжигающий огонь…