Хранители равновесия. Дилогия

Мазин Александр Владимирович

Хокусай в кабинете был не один. К углу под пальмой притулился старичок. Китаец, судя по прическе. Везде китайцы…

Я достал свой рапорт.

– Господин специальный координатор…

– Сядь,– перебил меня Хокусай.– Что там у тебя? Рапорт? Порви. Нет, лучше дай сюда! – специальный координатор решительно отобрал у меня плод ночных бдений и, не читая, сунул в мусоросжигатель.

– Обиделся, да? Ты кто такой, майор? Офицер или барышня из колледжа? Его, видишь ли, не поставили в известность! А знаешь, как трудно было уломать начальство, чтобы направили именно тебя? Молчи! – рявкнул

Хокусай, хотя я и не собирался ничего говорить. Сначала надо понять, о чем идет речь.

– Эта операция делается единицам, понял? – прорычал Хокусай.– Е-ди-ни-цам! Наиболее перспективным правительственным деятелям! Самым заслуженным и полезным руководителям Комитета! Мне ее не сделали и не сделают никогда, понял? А тебе, какому-то занюханному майору, сопляку с глупыми амбициями – сделали! Знаешь, сколько она стоит?

– Наслышан,– буркнул я.– Семьдесят миллионов.

– Как бы не так! Один только генетический материал стоит вдвое дороже. Знаешь ты это?

– Меня это не интересует,– отрезал я.

Правда, уже не совсем искренне. Хокусай меня все-таки заинтриговал. Теперь я должен был спросить: что именно со мной сделали?

Нет, не дождетесь!

– Я знаю, что чуть не сдох во время этой драгоценной операции! – заявил я.

– Чушь! – взмахом руки Хокусай отмел мои возражения.– Ее делают уже двенадцать лет, и все, кому она сделана, живы. Никто из вас не умер, понятно?

– Должно быть, все они – очень крепкие ребята,– сказал я.– Нужно быть очень здоровым, чтобы выжить после того, как тебя заживо поджарили в микроволновке.

– Ты, майор, мне…

– Погодите, Танимура,– китаец поднял голову и оказался Главным Консультантом Сяо Сунем.– Вы что, испытывали какие-то неприятные ощущения, майор? Верно я вас понял?

– Я испытал чертовски неприятные ощущения, доктор Сунь. Настолько неприятные, что те коновалы, которые меня резали, даже поспорили: выживу я или загнусь от шока.

– Они сами вам об этом сказали? – поинтересовался Главный Консультант.

– Нет. Я подслушал разговор.

– И вы уверены, что это не ваш бред?

– Уверен!

– Все это надо выяснить,– сказал Сяо Сунь, обращаясь к моему начальнику.– Возможно, наши так называемые партнеры проявили некоторую самодеятельность.

– Это исключено,– возразил Хокусай.– Парни из «внутренних операций» держат этот участок под непрерывным наблюдением и подбирают для управления фирмой самых жестких и ортодоксальных лидеров. Нет, самодеятельность на этом уровне полностью исключена.

– А если это «самодеятельность» отдела внутренних операций? – вмешался я.

Хокусай одарил меня крайне неодобрительным взглядом. Ну да, майору не положено вмешиваться в разговор вышестоящих. Если они снизойдут к тому, чтобы спросить его мнение, они сами спросят. Но Сяо Суня, похоже, нарушение субординации не рассердило.

– Почему вы так думаете, майор Грива?

Черт, он выглядел таким заботливым и благожелательным дедушкой… Так и хотелось открыть ему душу. Но я ни на секунду не забывал, что передо мной крутейший спец с восьмидесятилетним стажем, чья профессия как раз и состоит в том, чтобы выворачивать наизнанку таких, как я.

– Он нам не доверяет,– вздохнул доктор Сунь, оборачиваясь к Хокусаю.

– Я не доверяю вам, доктор,– уточнил я.

– Майор Грива! – рявкнул Хокусай по-японски в натурально сегуновской манере.– Ты забываешься!

– Сожалею, специальный координатор, но у меня есть основания для недоверия.

Я – русский. На меня этот японский императив не действует.

– Я сожалею, господин специальный координатор, что вы не прочитали мой рапорт.

– Я читал,– прорычал Хокусай.– Его писал не боевой офицер, а стряпчий! Причем паршивый стряпчий.

Ну да, он же наверняка просматривал информацию с моего «браслета».

– А по-моему, очень толковый рапорт,– подал голос доктор Сунь.– Из вас, майор, мог бы получиться неплохой юрист. Танимура, я думаю, нам бы следовало удовлетворить желание майора уйти в отставку. Взаимное доверие – основа успешной деятельности вашей структуры. Вряд ли стоит использовать в оперативных мероприятиях офицера, который не доверяет своему руководству.

– Черта с два! – выругался по-русски Хокусай. И добавил по-английски:– Я, господин Главный Консультант, не намерен разбрасываться полевыми офицерами. У меня их не так уж много. Артем, я хочу знать, с чего это вдруг ты перестал доверять доктору Суню.

Я молчал.

– Отвечай, черт побери! Что еще за недоверие? Может, ты забыл, что месяц назад мы именно из-за тебя пошли на конфликт с североамериканцами?

– Смею предположить, что я был не более чем поводом,– сказал я.– Смею предположить, Комитет уже давно планировал подобную акцию.

– Ну ты нахал,– холодно произнес мой начальник.

Доктор Сунь захихикал.

– Ай да майор! – произнес он.– Право, Танимура, если вы его все-таки отправите в отставку, я возьму его к себе. Его интеллектуальные претензии тянут на специального координатора, не меньше. Все-таки в этих русских военных академиях дают отменную подготовку. А сейчас позвольте, мы разъясним майору, что именно с ним проделали.

– Извольте,– буркнул Хокусай.

– Вы знаете, что такое гормональные биоимпланты, майор?

– Это когда человеку подсаживают колонию клеток, вырабатывающих определенный гормон?

– Такие биотехнологии применялись лет пятьдесят назад. Потом от этой методики отказались и перешли к так называемой дрейфующей системе, когда имплантированные клетки вводятся не хирургически, а через кровеносную систему, а затем разносятся кровотоком по всему организму, сохраняя, впрочем, все требуемые качества и при этом не будучи опознаны иммунной системой организма-носителя как чужеродные. Именно последнее и было самой сложной проблемой, но ее, к счастью, успели решить до появления феномена спонтанной деструкции. Гормоны же, как вы, вероятно, знаете,– это главный биохимический управляющий обменных процессов. Управляя гормональным фоном, можно добиться фантастических результатов. Например, остановить процессы старения. И более того, запустить его в обратном направлении. Но этот механизм чрезвычайно сложен. Мельчайшая неточность ведет к необратимым последствиям, не менее опасным, чем попытка вмешательства в базовый человеческий геном. Кстати, майор, вы знаете, почему такие попытки были запрещены?