Хранители равновесия
Шрифт:
– Но как же,- беспомощно сказала Камомила.
– Может вы скажете, кого именно избрала судьба вместо принцессы Лили?- упрямо поджав губы, спросил Ирис.- Мы ведь простые вестники. Мы не должны были быть сопровождающими.
Эти слова вызвали у чернявого сначала презрительную усмешку, а потом язвительный смех.
– Не будь глупцом. Вы сами определили свою судьбу,- внезапно разозлился он.- Ровно в тот миг, когда малодушно сбежали из поселения. Ровно в тот миг вы должны были понять, что вам уже нельзя мыслить как детям. Либо вы берёте на свои плечи ответственность, либо сбегаете, поджав хвост, и наблюдаете за эпическим падением
– Просто?- задохнулась Камомила.- Да мы несколько раз чуть не погибли!
– Да, и заметьте, в то время ваши задницы прикрыли отнюдь не вы сами. А некто иной вступился за вас, спасая шкуры, жертвуя собой. Разве не так?- опалил он взглядом Ириса.
– Я был прав?- поджал трясущиеся губы провидец, в то время когда перед его глазами стояла семёрка Райндов, встреченных друзьями не так давно.
– Хм,- задумчиво посмотрел на мага хозяин комнаты.- У вас есть два пути. Либо вы полностью принимаете ту ношу, что сами на себя взвалили. Тогда вы покидаете среброглавый лес и идёт на запад. Навстречу своей судьбе. Либо передаёте с ветром сообщение своим, и провидец Дурман пытается выпутаться из сложившегося положения сам. Скажу сразу - у него не получиться. Но вы можете поселиться в среброглавом лесу. Уверяю, что разрушения его коснуться в самую последнюю очередь и вы сможете насладиться падением мира от самого начала и до конца.
– Но ты же способен предугадать события?- чуть не плача сказала Ди.- Почему ты не скажешь БОЛЬШЕ?
– Ооо,- ухмыльнулся чернявый.- Это было бы так предсказуемо и так... скучно. Но знаете, попробую ка я накарябать какое ни будь загадошное-загадошное пророчество. Да помудрёней, да позамысловатей. Ну, в лучших традициях. А пока... спаааать,- выдохнул чернявый, делая несколько плавных движений правой рукой. Друзья тут же осели на пол, погружаясь в глубокий сон.
Глава 18
После того, как его маленькая подопечная осталась далеко позади, Каракал понял, насколько приятней, спокойней и комфортней делало его жизнь присутствие малышки. За те несколько дней, что они путешествовали вместе, он умудрился очень сильно привязаться к этому маленькому, трогательному существу. В душу помимо воли прокралась тоска.
Бесконечная степь будто окутала его одиночеством, создавая иллюзию отсутствия жизни. Трава становилась всё более и более низкой, ощетинившись колючками. Насыщенные зелёные тона понемногу вытравливались из окружающего пространства всеми оттенками бледно салатового и желтого цветов. Даже так надоедавших ему насекомых стало неизмеримо меньше.
Источников воды так же встречалось всё меньше и меньше. С каждым днём его всё больше и больше мучила жажда. Как противовес ей, он нашел лишь один выход. Каждое утро, ещё до того как из-за горизонта величественно начинало показываться солнце, он ел обильно укрытую росой траву. Это немного, но помогало хоть как-то держаться. Особенно невыносимо было днём, когда температура воздуха поднималась до неимоверных цифр. Пот градом стекал по его шкуре, наваливалась слабость, превращая желание упасть на том месте, где стоишь, и погрузить в тяжелый сон без сновидений, в манию. В такие моменты он прикрывал глаза и скользил по нити, что связывала его подсознание с подопечной. Тело автоматически продолжало вести его дальше, а душа витала где-то далеко. Там, где в густых травах резвилась маленькая степная рысь, наслаждаясь жизнью.
Шло время, а источник воды ему так и не повстречался. Дичь так же измельчала, что прибавило ему проблем. Питаться мелкими грызунами было выше его сил. А так как жажда приглушала его аппетит, то и есть он практически перестал, не замечая, что с каждым днём его физические силы всё более и более подкашиваются. Это не говоря уже о том, что поедая по утрам траву, он съел несколько явно ядовитых трав. Во рту безраздельно поселилась горечь, стала мучить тошнота, иногда болел живот. Усталость всё скапливалась, превращая его жизнь в невозможную пытку. Бороться с желанием сдаться и остаться на месте, прекратив преодолевать трудности, с каждым днём становилось всё тяжелее.
А однажды ему приснился сон, яркой нитью прошивший его подсознание. Раль не запомнил его подробности, он даже не смог распознать, что именно в нём происходило. Но перед глазами его в то утро настолько чётко всплыл образ отца и маленькой сестрёнки, что сердце защемило от неудержимой тоски. Он задохнулся, не в состоянии заблокировать нахлынувшие чувства. Прикрыв глаза, он с жадность разглядывал тех, кто был ему дороже жизни. Ощущая болезненную тоску, железными тисками сдавившую сердце.
– Я скучаю.
.....
Небо отсвечивало серебристыми бликами. Солнечные лучи отражались от серебристой поверхности листьев, норовя поднырнуть под веки, прервав их сон. Четверо друзей крепко спали под сводом наидревнейшего дерева. Камомила улыбалась, причмокивая губами. Ей явно снилось что-то очень вкусное. Бэлл был как всегда безмятежен, лежа на спине и раскинув руки в стороны. Диази скрутилась калачиком, подсунув под подбородок кулачки. Неосознанно, как можно ближе к ней придвинулся Ирис, переплетая свои пальцы с её руками и зарывшись лицом в мягкий, шелковистые волосы феи. Он улыбался. Его подсознание явно наслаждалось этим моментом.
Первым проснулся Бэлл. Чуть застонав, ощущая лёгкую головную боль от всё ещё не оставившей его слабости, он с трудом открыл глаза и оперся локтями о землю, оглядывая пространство. Нахлынули воспоминания, которые в сложившихся обстоятельствах выглядели сущим бредом либо абсолютно идиотским сном. Потрусив головой, слышащий поднялся на ноги и стал будить остальных. Слегка удивлённо приподнял брови, увидев сладкую парочку Ди и Ириса. Такая близость в кругу фей была не принята среди друзей. Но списав всё на стресс, он не обратил на это внимание. А зря, задержи он свой взгляд на Ирисе подольше, его реакция для слышащего стала бы интересным сюрпризом.
Юный маг явно растерялся, когда, открыв глаза, первым делом увидел лицо Диази. Тело сковало смущение, что секундой спустя превратилось в волну жара, стремительным потоком заполнившего каждую клеточку его тела. Не имея сил даже пошевелиться, он рассматривал её лицо, впитывая в себя каждую черточку. Проводя взглядом чуть курносый носик, немного трепещущие ресницы, спускаясь вниз, наблюдая безмятежную улыбку. До безумия желая быть ещё ближе к ней, но до боли в сердце страшась этого. В конце концов, он прикрыл глаза и чуть слышно застонав от бессилия, собрал силу воли в кулак и резко поднялся, ощущая как в ушах гулко колотиться сердце.