Хранители живой воды
Шрифт:
– Все готовы? – спросил мастер Гримгор. – У нас будет пять минут, не больше.
– Готовы, – ответил Николас.
– Настенька?
Тимофей Спиридонович засюсюкал и залопотал.
– Тядя! – отозвалась малышка.
– Готова! – перевел домовой.
– У меня живой воды почти не осталось. Все потратил еще на Светлояре, когда оживлял охрану озера, – напомнил Николас. – Так что вся надежда на Настеньку.
– Начинаем на счет три! – объявил мастер Гримгор, и Оливия повела отсчет:
– Раз… – Тимофей Спиридонович поспешно привязал себя
– Два…
– Три!
Избушка камнем упала из-под облаков и зависла на высоте средней колокольни. Так, чтобы уже можно было разглядеть людей внизу, но все-таки подальше от темных заклинаний и ружейного огня. Мастер Гримгор начал ставить защитное поле. Николас высунулся из окна и позвал свою живую воду. Тимофей Спиридонович залопотал на языке домовых.
Ракшаса сразу же почувствовал приближение мощного источника магии и за минуту определил, где он. Тут же некроманты обрушили на избушку всю свою мощь. Подземный огонь ударил снизу, столкнулся с защитным полем и подбросил курень вверх.
Николас как раз высунулся из окна, чтобы поточнее направить живую воду. Мальчик видел, как стремительно разверзлась земля, багровая магма хлынула в пролом, смешалась с костями и брызнула вверх темным огнем. Мастер Гримгор продолжал творить защитные заклинания и недобро покосился на Тимофея Спиридоновича.
– Сейчас-сейчас! – отвечал домовой. – Настенька передумала и не хочет дождик. Говорит, от дождика зверюшкам грустно будет.
Неупокоенные души бились о колдовской щит, стирая себя в пыль. Но некоторые, самые отчаянные, пробились к куреню. В комнате сразу похолодало. Мастер Гримгор выкрикнул короткое заклинание. Замигал слепящий свет – он отвлекал злобных духов.
– Может, дать Настеньке ремня? – предложила Оливия. – Пусть поплачет, заодно и дождик пойдет.
– Ня! – ответила малышка.
– Она считает неэффективными такие грубые воспитательные приемы, – перевел Тимофей Спиридонович. – Я, кстати, тоже!
Избушка снова содрогнулась от мощного удара. Николас решил спасать положение.
– Скажи ей, что там внизу плохие дяди. Пусть плохие дяди промокнут! Пусть им станет грустно!
Тимофей Спиридонович залепетал. Настенька ответила:
– Леле тяк!
– Тогда плохие дяди станут еще хуже, – перевел домовой. – И сделают много плохого.
За окном полыхнул темный огонь. Мастер Гримгор стер пот со лба.
– Ну, и логика у нее! – Ник тяжело вздохнул, нужны были еще идеи.
– Внутри у всех злых дядь, – начал сочинять ученик колдуна, – лежат зернышки. Если полить их живой водой, вырастут цветы. Злые дяди посмотрят на цветы и будут долго смеяться.
Настенька послушала перевод на язык домовых, воскликнула:
– Ня! – и захлопала в ладоши, потом подбежала к окну и как будто плеснула ручкой по воде.
На поле боя хлынул дождь. Ракшаса протер стеклышко подзорной трубы и снова заглянул в нее. Ошибки не было! С неба ярчайшими голубыми каплями падала живая вода. Стена дождя ходила по полю боя туда-сюда. Попавшие под ливень зомби превращались в людей. В считаные минуты окрестности были очищены от живых мертвецов.
– Планы по завоеванию мира придется отложить. – Голос Ракшасы прозвучал спокойно без тени гнева или злости.
– Возможно, еще не все потеряно, повелитель. – Наравапару, не отрываясь, глядел в подзорную трубу.
Люди на поле боя поднимались, оглядывались по сторонам. У многих было оружие. Многие видели своих врагов. А те, кто не видел, искали и находили. Кто-то крикнул:
– Смерть царю! Из-за него все это!
Казалось, вот-вот начнется новое сражение, уже не мертвецов, а живых.
– Скоро у нас будут новые зомби, – заключил Наравапару.
Но новая битва так и не началась. Случилось нечто невероятное. Ледяной метеорит разрезал закатное небо и врезался в землю, разделив противоборствующие стороны. Кристаллический панцирь метеора раскололся на две половинки. Из него вышел царевич Константин. Мальчика окружало едва заметное золотое сияние.
– Возвращайтесь домой, – сказал Костя. – Здесь нет ваших врагов.
Слова были самые простые, да и говорил мальчик обычным тихим голосом. Но что-то было в его образе гипнотическое, успокаивающее. Прапорщик Семеновского полка, что оказался рядом с царевичем, рассказывал потом:
– Смотрю ему в глаза, а взгляд у него мудрый, стариковский. Как будто в глаза вечности заглянул.
Люди начали расходиться. О битве уже никто не помышлял. Лишь самые упорные скандировали:
– На царство Константина Борисовича. – Но как-то тихо и по-доброму.
Даже сам царь Борис Владимирович ухватился за этот лозунг и повторял его про себя со странной горькой радостью. Он упал на колени да так и остался стоять.
– Если и на этот раз в живых останусь, немедля подпишу отречение, и в монастырь, – решил Борис Владимирович.
Его никто и не тронул. И арестовать не пытался. Не тот был настрой у людей. Даже те из бояр, кто знал подноготную этой истории с некромантией, удостаивали царя сочувственным взглядом, не более того. Борис Владимирович стоял на коленях, не разгибаясь, весь вечер и всю ночь. Наутро нашел в себе силы подняться, добрел до Даниловского монастыря, в тот же день принял постриг и написал отречение.
Иначе повел себя боярин Морозов. Живая вода показалась ему настоящим проклятьем. Михаил Всеволодович почувствовал, как сила некроманта уходит из него. Увидел, как стремительно молодеет и улетает прочь его смерть. В довершение всего взбунтовался амулет предков. Он не желал оставаться в живом теле! Начал шевелить жилами-щупальцами, задергался и вырвался, оставив на груди кровоточащую рану. Боярин попытался ухватить амулет. Но проклятый лемурийский артефакт высоко подпрыгнул, взлетел вертикально в небо и скрылся за тучами. Морозов выругался, побежал прочь с поля боя и спрятался под мостом. Отдышавшись Михаил Всеволодович попытался размышлять. Итак, он потерпел поражение, лишился всего, зато остался жив.