Хренодерский переполох

Андрианова Татьяна

— Кое-что, — неопределенно молвил Мерб. — Только прежде чем утверждать что-либо, сначала мне надо знать — обращенная в упырицу случайно не была ведьмой до своего обращения?

Валсидал задумался. Селянка проживала на отшибе, но даже при этом тропа к ее дому не зарастала. Явно к ней постоянно наведывались. Знаки в его сторону девушка делала угрожающие и явно рассчитывала на немедленный испуг.

— Думаю, да.

— То есть вы не уверены?

— Не на сто процентов, но признаки есть.

— А спросить не пробовали?

— Слушай, ты наградил меня головной болью только затем, чтобы упрекнуть в недостатке общения с упырицей до ее превращения?! — вызверился вампир.

— Не сочтите за грубость. — Мерб умудрился изобразить куртуазный поклон и при этом все равно выглядеть наглым и независимым. — Но если бы взяли

на себя труд пообщаться с девицей, то сильно упростили бы себе жизнь. Вот! — Демон шлепнул увесистым томом со своей стороны зеркала, будто всерьез рассчитывал передать книгу хозяину сквозь стекло. Разумеется, стеклянная поверхность не позволила проникнуть через себя постороннему предмету, но вампир получил возможность полюбоваться черным кожаным переплетом с золотым тиснением. — В этой книге ясно написано, что обращать в упырей людей, обладающих магическим даром, чревато разнообразными сюрпризами. Например, некто Майерс, еще до знаменитой войны вампиров против людей, проводил множество экспериментов как с магами, так и с ведьмами. В результате получил новый вид нежити и был разорван и пожран собственными подопечными. Есть также легенды о том, что в древние времена люди с магическим даром, укушенные сотворенными вампирами, проходили через особый ритуал и восставали, получив в дар бессмертие и прочную связь со своим создателем. Так как сотворенные вампиры являются низшей ступеней вампиров и практически не переносят дневного света, люди, прошедшие ритуал и разделившие бессмертие со своими хозяевами, охраняли дневной покой покровителей. Оттого и назывались они хранителями дневного покоя. Обычные же люди называли их слугами. Но это, на мой взгляд, неточное определение.

Вампир задумался и молчал так долго, что Мерб уже начал сомневаться, не подкрался ли к нему незаметно василиск и не превратил ли хозяина в статую.

— Что ж, надо признать, твои изыскания весьма интересны. Продолжай дальше в том же духе, — молвил наконец Валсидал, сделал пасс в сторону озера, и связь прервалась.

— Ну вот, — обиженно протянул Мерб. — Ни спасибо тебе, ни до свидания. И это называется культурный вампир!

В это время Светлолика и Вяз Дубрович пробирались тайными тропами, ведомыми лишь лешему да еще, может, паре кикимор. Такие дорожки пронизывали весь лес сетью, словно множество прожилок на кленовом листе. Следом деловито топали две вервольфицы. Вокруг стояли вроде бы обычные деревья, но видимость обманчива. Девушка точно знала, чуть ступишь с тропы — и неизвестно, куда тебя выбросит. Можно запросто в самый центр трясины угодить или попасть на разборку вурдалаков. Положим, Вяз Дубрович не даст обидеть девушку ни одному монстру, но, пока разберутся, наверняка успеют если не съесть, то хотя бы надкусить в некоторых местах.

На одной из полян Безымянного леса встретились Лютый и Олек. Оба были в зверином обличье, оба не очень обрадовались встрече. Лютый получил свою кличку не за красивые глаза, а за буйство нрава и склонность к выяснениям отношений с самцами стаи. Неожиданная встреча с крупным черным двуипостасным вызвала в нем мгновенную реакцию агрессии. Лютый ощерился на незнакомца двумя рядами внушительных острых зубов, вздыбил серую шерсть; шрамы на рваном ухе покраснели, а янтарные глаза налились кровью.

«Дожили, — с тоской подумал вожак двуипостасных. — В собственном лесу все кому не лень наезжают».

Делать нечего. Олек оскалил не менее опасный набор клыков и приготовился к драке. О позорном отступлении не было и речи. Титул вожака стаи завоевывался раз и навсегда и передавался более достойному только после кончины. Новый вожак становился таковым только после смерти предыдущего. Так было всегда.

Некоторое время пара зверей с горловым рычанием, способным заставить отступить медведя, кружила по поляне. Они принюхивались друг к другу, примерялись, оценивали силу противника и возможные уязвимые места. Таковых было немного. Оба крупные, величиной с годовалого бычка, зубастые, закаленные в многочисленных схватках. Единственным уязвимым местом являлось горло, но нежить — она нежить и есть, ей вполне по силам не дышать несколько минут и прихватить с собой на тот свет заодно и противника. Охотникам на нежить проще, им можно расстрелять оборотня из арбалета серебряными болтами или стрелами со взрывающимися наконечниками. И в том и в другом случае оборотень получал не совместимые с жизнью травмы на расстоянии и околевал раньше, чем успевал добраться до убийцы. Еще вервольфа можно разрубить на части, но это опасно, потому что с первого удара обездвижить зверя изловчится не каждый.

Вервольфы дружно, словно всю жизнь репетировали именно этот момент, зарычали, кинулись друг на друга, сшиблись грудью, заработали когтями и челюстями, стараясь нанести противнику как можно больший урон. Целью, конечно, было горло, но многочисленные раны способны заставить ретироваться даже матерого вервольфа. Оборотни вообще в схватках гибли редко, если бились не за вожделенное место вожака, просто таким образом выяснялось положение в обществе каждого члена стаи.

Как бы ни были тайные тропы изолированы от окружающего леса, все же шум схватки двух оборотней донесся и сюда. Вяз Дубрович на посторонние звуки обращал внимания ровно столько, сколько умудренный опытом семейной жизни муж на постоянное ворчание жены. Светлолика же насторожилась и рванулась в сторону шума.

— Куда? — попытался было сцапать излишне шуструю девицу леший, но ухватил только пустоту. — Вот шальная девка! Куда ее к демонам понесло? — в сердцах махнул рукой он и шагнул с тропы следом за ведьмой.

За ним скользнули две молчаливые четвероногие тени.

Светлолика приземлилась прямо на муравейник. Настроение ее испортилось быстрее, чем лапки потревоженных насекомых забрались под штаны, поэтому девушка вышла к месту драки уже обозленная, как только что разбуженный медведь-шатун. Обозрев беспорядочно катающийся, рычащий серо-черный ком из мохнатых тел вервольфов, она крепко пожалела, что не владеет чудесным стилем боя «летающая скалка», знакомым большинству женщин. Да и скалки у нее с собой не было. Но унывать не торопилась, хотя радоваться тоже было нечему. Светлолика нашарила под ногами палку потолще и от души отходила ею драчунов, преимущественно по носам. Оборотни завизжали, как обычные дворовые шавки, отпрянули друг от друга и оскалились было на хулиганку, но тут на поляну вышел Вяз Дубрович в сопровождении Луны и Пантеры.

— Но-но! Не балуйте! — строго рявкнул он. — Я вам покажу, как ведьм обижать, — за хвосты раскручу да об елку башками стукну.

Вервольфы разом осадили назад. Поняли, что погорячились. Пока Олек раздумывал, принимать ли человеческий облик или подождать, Лютый принял самый заискивающий и влюбленный вид, какой только смог изобразить, и подполз к девушке, усиленно виляя хвостом.

— То-то же, — одобрил леший. — А то повадились на беззащитных девушек рявкать…

Вожак смерил взъерошенную девушку с толстой палкой наперевес удивленным взглядом. Хрупкую на вид Светлолику беззащитной мог назвать только человек, видящий ее впервые, и то первые пять минут. Вспомнив, как эта блондинка ловко огрела вампира лопатой, а потом пыталась проделать то же самое с ним, Олек скептически хмыкнул. То, что девица при каждой встрече пытается его побить, внушало некоторый оптимизм — значит, он ей точно не безразличен. Хотя в народе и бытовала пословица «бьет — значит любит», обольщаться пока все же не стоило. Судя по униженному виду серого человека-волка, конкурент на руку ведьмы и все части тела, к ней прилагающиеся, у него уже имелся в наличии. Это, конечно, несомненный минус, но то, что девушка не шарахается в сторону, не пытается бежать со всех ног, а спокойно треплет лобастую голову явно млеющего оборотня — большой плюс. Обычно человеческие женщины сильно нервничают, встречаясь с клыкастым монстром ночью в лесу. Исключением стала только Красная Шапочка, но она видела волка днем, да и в авторстве ее младенцев так никто и не признался. Может, и не двуипостасный это вовсе. А девушка и солгать могла.

Светлолика спокойно запустила пальцы в густую шерсть оборотня. Лютый умильно закатил глаза, словно был обычной собакой, жаждущей ласки хозяйки, и с чувством лизнул нежную девичью руку розовым языком.

«Подлизывается, гад», — мрачно подумал Олек.

Такое явное подобострастие ему претило. Он нехотя, словно невзначай махнул хвостом — смотри, какой я дружелюбный, — и спокойно, чтобы не напугать, потрусил к Светлолике. Ведьма ощутимо напряглась, но с места не двинулась. Двуипостасный счел это хорошим знаком и завершил свой маневр, усевшись и откинув хвост на расстоянии вытянутой руки.