Хрестоматия по истории СССР. Том 1
Шрифт:
Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собою на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей; это они делают для того, чтобы заставить думать о большом количестве воюющих. Пред лицом врагов они посылают отряд пленных и других народов, которые находятся между ними; может быть, с ними идут и какие-нибудь татары. Другие отряды более храбрых людей они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видели их противники, и таким образом окружают противников и замыкают в середину; и таким образом они начинают сражаться со всех сторон. И, хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А в особенности бывает это тогда, когда они видят тех, которые находятся при вожде или начальнике войска, отроков, женщин, лошадей и изображения людей, как сказано выше, которых они считают за воителей, и вследствие этого приходят в страх и замешательство. А если случайно противники удачно сражаются, то татары устраивают им дорогу для бегства, и сряду, как те начнут бежать и отделяться друг от друга, они их преследуют и тогда во время бегства убивают больше, чем могут умертвить на войне. Однако надо знать, что, если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, но ранят и убивают людей и лошадей
Укрепления они завоевывают следующим способом. Если встретится какая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь4; мало того, они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадет на этот жир, он горит, так сказать, неугасимо; все же его можно погасить, как говорят, налив вина или пива; если же он упадет на тело, то может быть погашен трением ладони руки. А если они не одолевают таким способом, и этот город или крепость имеют реку, то они преграждают ее или делают другое русло и, если можно, потопляют это укрепление. Если же этого сделать нельзя, то они делают подкоп под укрепление и под землею входят в него в оружии. А когда они уже вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь его, а другая часть борется с людьми того укрепления. Если же и так они не могут победить его, то ставят против него свой лагерь или укрепление, чтобы не видеть тягости от вражеских копий, и стоят против него долгое время, если войско, которое с ними борется, случайно не получит подмоги и не удалит их силою.
Надо знать, что они не заключают мира ни с какими людьми, если те им не подчинятся, потому что, как сказано выше, они имеют приказ от Хингис-хана, чтобы, если можно, подчинить себе все народы. И вот чего татары требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда им угодно, и чтобы они давали им десятую часть от всего, как от людей, так и от имущества. Именно они отсчитывают десять отроков и берут одного и точно так же поступают и с девушками; они отвозят их в свою страну и держат в качестве рабов. Остальных они считают и распределяют согласно своему обычаю. А когда они получат полную власть над ними, то, если что и обещали им, не исполняют ничего, но пытаются повредить им всевозможными способами, какие только соответственно могут найти против них. Например, в бытность нашу в Руссии был прислан туда один сарацин, как говорили, из партии Куйюк-кана и Батыя. И этот наместник у всякого человека, имевшего трех сыновей, брал одного, как нам говорили впоследствии; вместе с тем он уводил всех мужчин, не имевших жен, и точно так же поступал с женщинами, не имевшими законных мужей, а равным образом выселял он и бедных, которые снискивали себе пропитание нищенством. Остальных же, согласно своему^ обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру белого медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру некоего животного, имеющего пристанище в той земле, название которого мы не умеем передать по-латыни, а по-немецки оно называется ильтис5 Поляки же и русские называют этого зверя дохорь, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к татарам и обращен в их раба.
51. ИБН-БАТУТА. ЗОЛОТАЯ ОРДА И ХОРЕЗМ
Абу-Абдаллах Мухаммед Ибн-Батута — путешественник XIV в. (родился в 1304 г., умер в 1377 г.). Здесь приводятся отрывки из его книги «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий:». Отрывки взяты из книги В. Тизенгаузена «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», т. I, изд. С. Г. Строганова, СПБ 1884.
Подошла ставка, которую они называют Урду-су (Орда), и мы увидели большой город, движущийся со своими жителями; в нем мечети и базары да дым от кухонь, взвивающийся по воздуху: они варят [пищу] во время самой езды своей, и лошади везут арбы с ними. Когда достигают места привала, то палатки снимают с арб и ставят на землю, так как они легко переносятся. Таким же образом они устраивают мечети и лавки. Мимо нас проехали жены султана, каждая из них со своими людьми отдельно…
Подъехал султан и расположился в своей ставке отдельно-Когда этот султан [Узбек] в пути, то он [живет] отдельно в ставке своей, и при нем [только] его невольники и сановники его, а каждая из его хатуней находится отдельно в своей ставке…
Когда приходит одна из них [хатуней], то султан встает перед нею и держит ее за руку, пока она всходит на престол. Что касается Тайтугль [71] то она царица и самая любимая из них [жена] у него. Он идет к ней навстречу до двери шатра, приветствует ее и берет ее за руку, а когда она взойдет на престол и усядется, тогда только садится [сам] султан. Все это происходит на глазах людей, без прикрытия. Затем приходят старшие эмиры, для которых поставлены скамьи справа и слева. Со всяким человеком их, когда он приходит в собрание султана, приходит слуга со скамьей. Перед султаном стоят царевичи: сыновья дяди его, братья его и родственники его, а насупротив их, у дверей шатра, стоят дети старших эмиров, и позади их стоят начальники войск, справа и слева. Потом входят на поклон люди по разрядам, каждый разряд в три [человека], кланяются, отходят и садятся в отдалении. По окончании полуденной молитвы царица между хатунями уходит; затем уходят и прочие из них и провожают ее до ее ставки, а по входе ее в нее каждая на арбе своей уезжает в свою ставку. При всякой [из них] около 50 девушек, верхами на конях. Перед арбой до 20 старых женщин, верхами на конях, между отроками и арбою, а позади всех около 100 невольников из молодежи. Перед отроками около 100 старших невольников верховых и столько же пеших, с палками в руках своих и с мечами, прикрепленными к поясам их; они [идут] между конными и отроками…
71
Тайтугль — по русским источникам — Тайдула.
Город [Сарай] один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня, совершили [там] молитву полуденную, поели и добрались до [нашего] жилища не раньше, как при закате. Однажды мы прошли его в ширину; пошли и вернулись через полдня, и [все] это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В нем 13 мечетей для соборной службы… Кроме того, еще чрезвычайно много [других] мечетей. В нем [живут] разные народы, как-то: монголы — это [настоящие] жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; пипчаки; черкесы; русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в [особом] участке, где стена ограждает имущество купцов.
Пройдя эту степь и пересекши ее, как нами сказано, мы прибыли в Хорезм. Это один из самых больших, значительных и красивых тюркских городов, богатый славными базарами, просторными улицами, многочисленными постройками, отборными красотами. Он [точно] колеблется от множества своих жителей и волнуется от них, как волна морская. Однажды я поехал по нему верхом и заехал на рынок. Забравшись в середину его и доехав до крайнего предела давки на место, которое называется шаур, я не был в состоянии пробраться через это место вследствие чрезвычайной толкотни; хотел я вернуться, но [также] не мог вследствие множества народа. Я растерялся и возвратился [лишь] после больших усилий. Один из народа сказал мне, что в пятницу на этом рынке [бывает] меньше давки, потому что они [хорезмцы] запружают [в этот день] Кайсарийский базар и другие рынки. Поехал я в пятницу и отправился в соборную мечеть да в училище. Этот город под властью султана Узбека, у которого в нем старший эмир, по имени Кутлудумур, построивший это училище с принадлежащими к нему помещениями. Мечеть же построила жена его, благочестивая хатунь Турабек. В Хорезме [есть] больница, при которой сирийский врач, называемый Эссахнунн.
52. КИРАКОС ГАНДЗАКЕЦИ. РАЗОРЕНИЕ ЗАКАВКАЗЬЯ МОНГОЛАМИ
Киракос из Гандзака(из Ганджи) — армянский историк XIII века, современник завоевания монголами Закавказья (родился в 1201 г., умер приблизительно в 1272 г.). Отрывки из «Истории» взяты из книги К. П. Патканова «История монголов по армянским источникам», вып. 2.
Спустя несколько лет после разрушения города Гандзака это неистовое и коварное войско по жребию разделило между начальниками своими, смотря по значению каждого, разные города и области, провинции и крепости Армении, Грузии и Албании [72] для грабежа и разрушения. Каждый из них с женами и детьми, с лагерным багажом, верблюдами и другими животными отправился в доставшийся ему удел. Царство Грузинское находилось в то время в упадке. Оно было под властью Русудан, дочери Тамары, сестры Георгия Лаша, внучки Георга, женщины распутной и сладострастной, как Семирамида. Она отказывалась выходить за тех, кого предлагали ей в мужья, и, живя со многими в связи, осталась в сущности вдовой. Делами царства управляла она через полководцев своих: Иване и сына его Авага, шахиншаха2, сына Захаре, Вахрама и других. Незадолго перед тем умер Иване, которого похоронили в Пегенцаханке, отнятом им у армян и перестроенном для грузин. Власть его перешла к сыну его. Но так как никто из них не в состоянии был выдержать напора этого стремительного вихря [татар], то все они бежали и скрывались в замках, где кто мог. А татары, многочисленные, как саранча, раскинулись по горам, полям и долинам, подобно сильно льющему с небес дождю. Зрелище было раздирающее и достойное горького плача: земля отказывалась скрывать хоронившихся в ней; ни леса, ни скалы, ни крепкие замки, ни ущелия не только не укрывали, а выдавали искавших в них убежища. Люди мужественные падали духом, и опускались руки у мужей сильных. Те, у которых были мечи, скрывали их из страха, чтоб неприятель не умертвил их без всякой пощады, встретив их вооруженными. Голоса неприятельские томили их, а звуки их колчанов приводили их в содрогание. Всякому представлялся его последний час, и сердца всех ныли от ужаса. Объятые страхом дети бросались к родителям, а те, опасаясь ярости неприятельской, вместе с ними кидались в пропасти раньше, чем неприятель успевал валить их…
72
Албания — древнее название Азербайджана. 2 Шахиншах — парь царей. Этот титул в это время принимали владетели города Анн. В описываемое время шахиншахом Ани был сын полководца царицы Тамары, Захаре. 4 Джагитай — один из сыновей Чингис-хана. 5 Лори — город и крепость в Грузии. С XI до Х111 в. — главный город армянской Албании.
Мраком покрылась вся страна, и полюбили люди ночь более, чем день. Лишалась страна жителей своих, и бродили по ней сыны чужбины. Разграблены были все имущества и богатства, но жадность их не насытилась. Они обыскали все дома и покои и не оставили в них ничего. Kак дикие козы сновали они по всем направлениям и как волки обдирали все и всех. Как езда не утомляла их коней, так и сами они не уставали собирать добычу. И этой горькой участи они обрекли многие народы и племена, ибо излил бог на землю чашу гнева своего… Когда они разграбили таким образом все страны, собрали животных, как пасшихся на воле, так и скрытых хозяевами, забрали все имущество и людей, живших в открытых местах, тогда только они начали неприязненные действия против замков и городов, употребляя в дело многие и разнообразные машины, ибо очень они были хитры и изобретательны. С помощью их они взяли и разрушили много крепостей и замков.
Военачальник всех полчищ языческих, Джагитай3 сведав об укрепленности города Лори4 и о несметных его богатствах, так как в нем находились дворец и сокровища князя шахиншаха, с испытанным войском и со множеством машин и других орудий двинулся к этому городу и обложил его. Князь же шахиншах с женою и детьми тайно вышел из города по ущелью и укрепился где-то в пещере, поручив защиту города зятьям своим. Но те, будучи людьми изнеженными и полагаясь на крепость городских стен, а не на бога, предались гульбе и пьянству. Неприятели между тем, подкопав и разрушив стены, остались вне города, карауля, чтоб никто не ушел из него. Тогда жители стали спасаться в ущелье, а неприятели, войдя в город, беспощадно умертвили мужчин, женщин и детей. Разграбив имущества жителей, они напали на сокровища шахиншаха, который, обобрав своих подданных, устроил для своих сокровищ такой тайник, что трудно было его сразу открыть. Отверстие ямы было до того малое, что можно было только туда бросать, а не доставать оттуда. Татары умертвили зятьев шахиншаха и, рассеявшись по области, частью хитростью, частью силою завладели многими крепостями и замками. Сам господь предавал их в руки неприятеля. Так поступили они и с другими городами: Думанисом, Шамшуйлде и с столицею Тбилиси, грабя имущество, умерщвляя и уводя в неволю жителей. Стремительные их набеги с грабежами и беспощадными убийствами были повсеместны, и никто не мог остановить их. Они грабили тем безопаснее, что царица Русудан бежала и скрылась где-то. Ее примеру последовали и другие князья, думая лишь о собственном спасении.