Христианин
Шрифт:
– Папа! – закричал Алексей, и в этот момент их джип налетел на песчаный холм.
Ночную тишину нарушил рёв мотора несущейся машины, которая на большой скорости слетела с песчаного бархана и несколько раз перевернулась.
Глава 2
Над величественной пустыней висело звездное небо, через несколько часов уступившее место огненному солнечному диску и редким облакам.
Алексей очнулся от сильной головной боли, настолько сильной, что невозможно было терпеть.
– Ммм, – простонал Алексей, открывая глаза. Он не мог вспомнить, что с ним произошло, попытался встать, но пошатнулся и снова упал. Придя в себя через несколько минут, он приподнялся на локтях и понял, что лежит на песке возле перевернутого джипа.
– Наверное, выбросило меня из него при падении, – промелькнуло в голове, и вдруг, вспомнив об отце и матери, он сердцем почувствовал неладное.
– Мама, – его хрип оказался негромким.
Поднявшись с земли и пошатываясь от боли, он направился к перевернутому джипу.
– Мама, ты тут?
– Алёша, – послышался голос матери.
– Мама, я иду к тебе!
Он опустился на четвереньки и пробрался под перевернутый автомобиль. Когда он обнаружил там женщину, его радости не было предела, но ликование длилось недолго, как раз до того самого момента, как он увидел торчащий из её бока кусок какой-то железки, вокруг которой вся одежа была пропитана кровью.
– Мама, да что же это такое? Держись, пожалуйста, мама, – простонал Алексей, и слёзы отчаяния хлынули только из левого глаза, потому что правый глаз был залит запекшейся кровью, сочившейся из большой ссадины на голове.
– Сынок, как ты себя чувствуешь? О Боже, тебе надо срочно перевязать рану на голове, а то попадет зараза, – увидев его, запричитала мать.
Казалось, что она не обращает внимания на свое смертельное ранение, ведь её в первую очередь заботило здоровье своего ребёнка. Алексей не отвечал матери, а осторожно взяв её за руки, стал медленно вытаскивать из-под перевернутого автомобиля.
– Ах, – еле слышно простонала женщина.
– Мама, сильно больно?
– Нет, сынок, терпимо, ты видел папу?
– Ещё нет, я как только очнулся, сразу стал тебя искать.
– Его надо похоронить по-человечески.
– Мы же не будем его тут хоронить? За нами ведь должны скоро приехать люди из МЧС, или как они тут называются.
В ответ мама закрыла глаза, чтобы легче было выдержать боль от проткнувшей ее живот железки, которая постоянно за что-то цеплялась, пока Алексей вытаскивал её из-под разбитого джипа.
Солнце было в зените. Алексей уже чувствовал себя немного лучше, не считая сильной головной боли. Мать лежала в тени, отбрасываемой перевернутым автомобилем. Алексей хотел вытащить железку из ее бока, но она не разрешила, так как это могло вызвать дополнительную кровопотерю и сильнейшую боль. Несколько раз Алексей забирался на ближайший высокий бархан, чтобы посмотреть, не ищет ли их служба спасения или полиция, но каждый раз возвращался с печалью в глазах.
– Надо осмотреть машину и погибших, возможно удастся найти что-нибудь съестное или воду, иначе мы долго не протянем, – деловито сказал Алексей.
Маленькая ящерица подползла почти вплотную к ногам матери, когда ее спугнул Алексей, подошедший со словами:
– Смотри, что я раздобыл!
В руках он держал несколько бутылок воды и несколько упаковок орешков и печенья.
Наступил вечер, и солнце больше не испепеляло все живое. Алексей начал рыть яму в песке, чтобы переложить в неё тела погибших, ибо сильная жара ускоряла процесс разложения плоти, и, если этого не сделать, начнётся страшная зловония.
Вырыв первую яму для своего отца, он долго сидел над его телом, закрыв глаза. Ему было тяжело думать о том, что отца уже нет в живых, а мать тяжело ранена, и если бы ему сказали, ещё два дня назад, что он потеряет всю свою семью, то он бы вряд ли поверил в это злое пророчество.
– Сынок, давай, хорони папу, – еле слышно проговорила мать, которая лежала на свернутых одеждах в лучах заходящего солнца.
– Аминь, – проговорил вслух Алексей и аккуратно стащил тело в яму.
– Тебе нужно идти сынок, нас никто тут не будет искать.
– Мама, я один не пойду, мы это сделаем вместе.
– Я не смогу идти, ты же знаешь, поэтому ты должен идти и когда выйдешь к людям, то пришлёшь за мной подмогу.
Алексей прекрасно понимал, что мать не ждёт подмоги, а хочет помочь ему спастись, но он никогда бы не оставил свою мать умирать и уже какое-то время обдумывал возможность её транспортировки.
Похоронив отца, он воткнул возле могилы кусок железки, который отлетел от автомобиля при аварии, а к железке примотал его паспорт, предварительно завернутый в полиэтиленовый пакет. Он посчитал, что это позволит опознать тело отца, если кто-нибудь найдет его могилу.
Так сохранялся какой-то шанс на то, что кто-нибудь найдет его место захоронения. Могилы охранников Алексей обозначил двумя воткнутыми автоматами Калашникова, с примотанными к ним их удостоверениями. Что именно было написано в этих документах, он не разобрал, так как надписи были на арабском языке. Скорее всего, это были удостоверения, доказывающие их принадлежность к каким-то вооруженным службам.
Собрав в свой рюкзак всё, что, по его мнению, поможет им выжить, а это был разбитый телефон отца, две бутылки воды, три пачки снеков, отцовская куртка, две кепки охранников, почти разряженная рация и фонарь. Он решил выдвигаться в путь и считал, что правильно будет идти в ту сторону, откуда они ехали.
– Алёша, ты собрался? – спросила мама, и в её голосе читалась глубокая материнская грусть, такая грусть, которую может испытывать только женщина, провожавшая сына на войну, или понимавшая, что, возможно, это последний раз, когда она видит своего ребёнка. Слёзы выступили на глазах матери, но она попыталась их быстро вытереть, чтобы не расстраивать сына, но резкое движение рукой вызвало сильную и острую боль в области ранения, и она застонала.
– Мама, что случилось? – спросил Алексей, подбегая к матери и опустившись подле неё на колени.