Христианство в Китае: история и современность
Шрифт:
При внимательном рассмотрении вышеперечисленных факторов видно, что они не могли оказать серьезного благоприятного влияния на процесс создания православной китайской общины. Российская духовная миссия в Пекине собственно миссионерской деятельностью практически не занималась, контактов с русскими католики во Внешнем Китае практически не имели, российские власти и общество не приветствовали принятие китайцами российского подданства. Что касается менталитета, то китайцы принимали православие, как и прочие ценности и атрибуты другого мира, когда считали, что в том мире им живется лучше, чем дома, и их там принимают. Но в России, в силу экономических, политических и природно–климатических условий, китайцы редко видели преимущества перед своей родиной.
После некоторых робких попыток, предпринятых по организации миссионерской и культурно–просветительной работы среди «зазейских маньчжур» в 60–х годах XIX века, церковь не предпринимала попыток целенаправленной работы среди китайского населения в России. Этим не занимались миссионерские общества, не было организовано специальных миссий или миссионерских станов для работы среди китайцев. Главным препятствием для массового (хотя бы и формального) принятия китайцами православия в России являлись требования отказа не только от традиционных ценностей, но и внешних китайских атрибутов. Например, когда прошение о принятии в русское подданство в 1902 г. подал женатый на своей соплеменнице китаец, генералгубернатор отклонил прошение, ответив, что по закону принять можно лишь тех китайцев, кто примет православие и «русские обычаи». Показательным является пример известного предпринимателя Тифонтая. Он не принимал первоначально православие потому, что в 1888 г. генерал–губернатор А. Н. Корф обусловил принятие христианства обрезанием косы. Тифонтай боялся понести большие
На Дальнем Востоке во второй половине XIX века были случаи принятия китайцами православия, но это делали лишь те, кто принимал русский образ жизни и вступал в браки с русскими женщинами [489] . В XIX веке православные китайцы в основном принимали фамилию крестного, в ХХ веке обычно оставляли свою фамилию. Что касается вопроса о подданстве, то китайцы, как правило, при крещении не преследовали цели принятия российского подданства. Например, Н. П. Сунфу принял православие в середине 80–х годов, а российское подданство он получил лишь в марте 1900 года, когда вопрос о подданстве возник при устройстве сына в гимназию. Китайский подданный Г. П. Подобин крестился в Хабаровске еще в 1890 году, но приглашение на клятву по принятии в подданство получил лишь в 1899 году. Об общей численности крещеных китайцев в Приамурье говорить сложно. Н. Е. Нестерова насчитала 46 православных китайцев в Приморской области из числа подавших прошение о принятии в русское подданство. В исследовании А. А. Ипатьевой отмечено 17 случаев крещения китайцев приамурскими миссионерами с 1864 по 1897 год, при этом девять человек было крещено в 1872 году, а с 1883 г. случаи крещения не отмечены. В обобщающей работе «Азиатская Россия» отмечалось, что «кроме коренных инородцев Сибири исповедуют православие и многие инородцы, более сотни китайцев и маньчжур.». В Амурской области переписью 1897 г. зафиксировано 8 душ (в том числе 5 мужчин) православных маньчжуров, проживавших в русских деревнях. До Октябрьской революции 1917 г. принципиально ситуация так и не изменилась [490] .
489
Например, китаец в поселке Кедровом Уссурийского казачьего войска 20 лет прожил с казачкой, принял ее фамилию, с 1891 г. сам стал считать себя казаком. По данным Н. Е. Нестеровой, в XIX в. из 35 просителей русского подданства 21 китаец был женат на православных, 3 — на китаянках, 8 — холостые. В 1913—1916 годах 12 китайцев — просителей подданства были женаты на русских, 4 на китаянках, 27 холостые.
490
Интересный факт восприятия и отношения китайцев к православному духовенству отмечен в воспоминаниях епископа Камчатского и Петропавловского Нестора. Он писал, что во время приезда в Петропавловск–Камчатский в конце 1916 г. его приветствовала и китайская делегация: «Среди многих ласковых приветствий и оказанных всяческих внимательных и добрых подношений я также с любовью, как и по отношении всех, обращаю ласковое внимание на представителей Китайской колонии города Петропавловска, тепло приветствовавшей меня вместе с группой китайцев. Буддист–китаец Сун–Ин–Тун, подносивший мне архиерейский жезл (посох) из мамонтова клыка, выточенный в корякской юрте, сказал мне по–русски, но с китайским оборотом речи, вполне логично и понятно: Твоя первосвященства, с приехалом Тебя! Наша Китайска колония Тебе шибко любит и снает. Наши китайски люди шибко радуются, что Тебе теперь «Таада лама» (Большой лама–священник). Наша хоче подари Тебе эта хороша палка. Ваша называй его зизла (жезл), а наша зови («багата палка»). Твоя игаян (все равно) пастуха Твоя много есть люди — паства и его нада слушай Тебе, чего твоя учи их хороша жизня. Пастух, который имеет овечка, оленя, собачка, его если не слушай, то пастуха бери палка и бей животная. Твоя не могу зизлам бей Твоя паства. Твоя только покажи им зизла, его тогда боись. Наша не говори, не нада спасибо, наш любит Тебе». См.: Нестор (Анисимов). Мои воспоминания. М., 1995. С. 163—164.
Несколько иная картина распространения православия среди китайцев наблюдалась в Сибири, в районах удаленных от китайских границ. В XIX веке в документах почти не отмечалось случаев принятия китайцами православия в Сибири или проживания православных китайцев [491] . Основная масса выходцев из Китая была временными рабочими и не отказывалась от своих традиционных ценностей и образа жизни. Первые православные китайцы фиксируются в регионе с конца XIX века. Среди них были как крещенные до приезда в Сибирь, так и принявшие православие на месте. После окончания русско–японской войны в Россию прибыли многие китайцы, служившие в русских войсках в Маньчжурии [492] . Оседали в Сибири и принимали православие представители китайской интеллигенции, по разным причинам не желавшие возвращаться на родину [493] . В Сибири, как и в целом по стране (за исключением пограничных селений), крестились те китайцы, которые долгое время прожили среди русских и планировали связать свою дальнейшую жизнь с Россией. Часто это было связано с женитьбой на русских женщинах. Данная тенденция сохранилась и в годы Гражданской войны [494] . Больше всего православных китайцев, очевидно, проживало в Иркутске, что обусловливалось спецификой состава населения и культуры в этом городе [495] . Встречались православные китайцы и в Западной Сибири. В Томской губернии уже по переписи 1897 г. из семи человек, указавших в качестве родного китайский язык, двое мужчин и женщина были указаны как православные.
491
Например, весной 1880 г. в Иркутске из 31 проживавшего китайца ни одного не было крещеного.
492
Например, Лиу–Кит–хе поселился в Красноярске в доме протодьякона, обратился к губернатору с просьбой принятия в русское подданство и изъявил желание принять православие.
493
В январе 1910 г. принял крещение военный врач Николай Спиридонович Ван–ча–олин, женившийся затем на вдове священника. Из Архангельска приехал в Сибирь уроженец Шанхая Цай–ю–хо, по крещению Андрей.
494
Например, 25 мая 1919 г. в Крестовоздвиженской церкви Иркутска оформлено девять браков с китайцами. Типичный случай отражен в сообщении Усинского пограничного начальника (бывшего мукденского полицмейстера) А. Х. Чакирова: «15 мая у меня на р. Бегреде был окрещен китаец, одиннадцатый год состоящий у меня в услужении». См.: Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 25. Оп. 11. Д. 26. Л. 32.
495
В 1914 г. в Иркутске православные китайцы были не редкостью, в архиве сохранились документы некоторых из них: чернорабочий Лю–чунь–лай, по св. Крещению Иннокентий, 24 г.; Хан Ды Лин по св. Крещению Сергей, торговец; Лю–тен–хо Василий, 25 лет, повар; Ян Цо По Николай, рабочий, 26 лет; Ван Хун Тинь Владимир Николаевич, 28 лет, переводчик; Ван Цзини, 25 лет, рабочий.
Российское общество в целом равнодушно относилось к фактам принятия китайцами православия. Имели место представления, что китайцы крестились из корыстных интересов, в первую очередь для получения согласия на брак с русской женщиной. Современники писали: «… в приаргунских поселках не редкость увидеть казачек замужем за деревенским купезой–китайцем, зачастую принявшим православие, наружно, конечно, по настоянию невесты. Такие браки по большей части оканчиваются печально для прекрасной половины: расторговавшись, купеза уезжает к себе на родину в Чифу, оставляя в утешение своей временной подруге прижитых с нею детей» [496] . Наличие значительного числа крещеных китайцев в приграничной полосе, к тому же поддерживавших тесные контакты с китайскими пограничными чиновниками, периодически вызывало тревогу у русских властей. Весной 1908 г. начальник Нерчинско–Заводского уезда докладывал военному губернатору Забайкальской области: «Со своей стороны докладываю, что большой вред нам и большую пользу китайцам принесут те крещенные китайцы, которые живут в наших приаргунских поселках и некоторые даже женаты на казачках». В отдаленных от границы районах такие настроения высказывались реже. Крещение не несло видимых политических выгод, чаще всего китайцы даже через несколько лет после принятия православия не могли или не собирались принимать российского подданства. В Сибири не редки были случаи принятия православия китайцами–чернорабочими, остававшимися в дальнейшем холостыми. Не только население, но и власти не видели никакого различия между православными и прочими китайцами. Например, китаец Василий Иванов во время войны с Японией (1904–1905) «был выселен из города Иркутска в пределы Европейской России по распоряжению Главного Начальника Края, как желтолицый» [497] . В документах отмечены случаи, когда крещеные китайцы работали секретными агентами русской полиции, например, в Сибири работал секретный агент жандармского ротмистра Попова Хо–тянь–цзя, крещенный Михаилом.
496
БолотовА. А. Амур и его бассейн. Харбин, 1925. С.12.
497
ГАИО. Ф. 25. Оп. 11. Д. 16. Л. 104–об.
Таким образом, рассматривая проблему принятия православия китайцами в Российской империи, можно сделать некоторые выводы. Случаи крещения китайцев не были так редки, как это обычно представляется. Чаще всего принимали православие китайцы, предполагавшие вступить в брак с русской женщиной и надолго остаться в России, но немало среди них было и холостых, сохранявших связи с родиной. Среди православных китайцев встречались представители самых разных слоев китайской общины: подрядчики, чернорабочие, торговцы, представители интеллигенции. Китайцы при принятии православия руководствовались самыми разными побудительными мотивами. Причинами относительно слабого распространения православия среди китайцев в Российской империи были почти полное отсутствие поддержки этому со стороны Православной церкви и государства, сохранение прочных связей китайских отходников со своей родиной и китайской культурой, а также нежелание русского общества принятия китайцев в свою среду и интеграции с китайской культурой.
Распространение христианства во Внешнем Китае в основном было тесно связано с китайской колонизацией и деятельностью европейских миссионеров среди китайских переселенцев в Маньчжурии и Синьцзяне. Во второй половине XIX века в ряде районов Северо–Восточного Китая уже сложились многочисленные католические общины и развернули активную деятельность протестанты. Некоторое значение для появления христианства в этих районах сыграла русская колонизация китайского приграничья. Распространение православия среди китайцев в приграничных районах как Цинской империи, так и России не стало сколько-нибудь заметным явлением.
Глава 5. Христианство в Китае в первой половине ХХ века
В первое десятилетие ХХ века начался новый этап развития христианства в Китае, обусловленный коренными преобразованиями в стране [498] . С 1901 г. Китай вступил в период реформ, руководство Цинской империи под давлением внутренних проблем и оккупировавших столицу иностранцев начало проводить так называемую «новую политику». В 1905 г. была полностью упразднена традиционная экзаменационная система, лежавшая в основе идеологии и управления государства [499] . Цинский двор принял в 1906 г. программу конституционных преобразований и начал подготовку к созыву парламента [500] . Программа мирного перехода к конституционному устройству не была реализована, и в результате Синьхайской революции 1911–1912 годов Китай стал республикой.
498
Немаловажным фактором стала оккупация войсками восьми держав ряда районов на севере Китая и новые уступки китайских властей странам Запада.
499
Формально реформа не была направлена против традиционных китайских установок и принципов. Указ Цыси от 1906 г. обязывал в каждой школе сделать упор на такие заповеди, как верность династии, почитание Конфуция, патриотизм и др. Указ 1907 г. содержал утверждение о превосходстве китайских наук.
500
Осенью 1907 г. было издано четыре указа о «подготовке конституции», объявлен и срок перехода к конституционной форме устройства государства — 1916 год.
Первые два десятилетия ХХ века принято считать «золотым веком» для иностранных миссионеров в Китае. Иностранная оккупация северной части страны и капитуляция цинского правительства перед агрессорами полностью открыли территорию Цинской империи для западных проповедников [501] . Правительство проводило прозападную политику в условиях, когда всем стала ясна бесперспективность стихийной народной борьбы против иностранных институтов и идей, а само государство переживало тяжелейший кризис. Китай оказался полностью открытым для любой миссионерской деятельности иностранцев. Если, например, в 1900 г. в Китае работало 61 протестантское миссионерское общество, то в 1919–м уже 130 обществ. К 1917 г. число католических миссионеров достигло 1668 человек, а протестантских превысило 6 тыс. человек. Более половины всех католических миссионеров по–прежнему представляли Францию, хотя доля их (а в ряде районов и общая численность) сократилась [502] . Заметным было присутствие католических миссионеров из Германии [503] и Италии, в первые десятилетия ХХ века в Китае появились американские католические миссионеры [504] .
501
В начале ХХ века антихристианские выступления не отличались такой массовостью, как в предыдущий период. В первые годы нового столетия выступления были связаны с предыдущим восстанием ихэтуаней, когда «беспорядки» провоцировались бывшими движениями или являлись протестом против компенсаций в пользу пострадавших от ихэтуаней миссионеров и китайцев–христиан. В 1901 — 1902 годах в Сычуани произошли выступления под лозунгом «Долой иностранную религию, уничтожим иностранцев», были убиты английский миссионер и китайцы–христиане.
502
В 1905 г. их доля составляла 68%, но в том же году во Франции был принят закон об отделении церкви от государства. С 1907 по 1919 год число французских миссионеров уменьшилось: в Маньчжурии с 53 до 46, в Сычуани со 130 до 109, в Гуандуне с 70 до 62 человек. См.: Волохова А. А Иностранные миссионеры в Китае (1901–1920 гг.). М., 1969. С. 33.
503
Во время Первой мировой войны из ряда провинций Китая изгнали германских миссионеров.
504
Первая партия выпускников открытой в 1911 г. в Мэринолле школы Католического иностранного миссионерского общества отправилась в Китай в 1918 году.
Среди протестантских миссионеров в самом начале ХХ века численно преобладали представители Великобритании, но через 10 лет их обошли американцы [505] . В годы Первой мировой войны в Китае действовали миссии из США (59), Англии (29), Германии (13), Норвегии (8), Швеции (7), Канады (5), Финляндии (2), Дании (1), Ирландии (1), Новой Зеландии (1) [506] . К 1920 г. общая численность служащих протестантских организаций в Китае превысила 40 тыс. человек. Одной из самых крупных была основанная евангелистом Д. Х. Тейлором Китайская Внутренняя миссия (The China Inland Mission). Согласно статистическим данным, опубликованным незадолго до образования КНР, в стране тогда насчитывалось около 700 тыс. протестантов.
505
В 1905 г. в Китае находилось 1803 английских, 1304 американских и 207 прочих протестантских миссионеров. В 1913 г. там работало 2166 американских, 2146 британских, 212 германских и 775 прочих протестантских миссионеров. См.: Волохо–ва А. А. Указ. соч. С. 34.
506
Иванов П. М. Православные миссионерские станы в Китае в начале ХХ века // История Российской Духовной Миссии в Китае. М., 1997. С. 262.