Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды
Шрифт:
«Она есть!», – неожиданно все мое тело пронзило знание, что вот же она – сила – кругом! Все состоит из нее, а разница только в концентрации материи и энергии. А совокупность материи и энергии и образует эту силу, и все взаимосвязано, и весь мир пляшет под собственную дудку, которую сам же и породил.
«Парадокс!», – решил я, не может причина быть следствием, а следствие причиной! Во мне заговорил инженер, который привык оперировать конкретными физическими и технологическими величинами, и который чурается замкнутых бессмысленных уравнений.
«Много ты знаешь о парадоксах! – голос стал еще более насмешливым, чем
– Есть, так есть! – если во мне живет еще кто-то, то он точно претендует на абсолют. А спорить с таким бесполезно – только силы зря потратишь.
«Сила есть, ума не надо!», – нет, это немного не к месту! Я решил прилечь.
«Сила есть, сила есть!», – вертелось у меня в голове (почти как «Сало ешь, сало ешь!»), а вот бестелесный голос умолк, позволяя мне наслаждаться новым знанием. Но если все кругом сила, то почему человек воображает себя независимым? Он ведь тогда должен во всем ей подчиняться!
«Потому что он дурак набитый! Как и твои чурбан в железном котелке! Как и ты! Человек и так подчиняется, только опосредованно и не напрямую! У него есть чуть-чуть свободы, но если он начинает много о себе думать, его быстро прижимают к ногтю! Уж, будь уверен: любого зазнайку – за жабры и в колодец!»
– Какой ты, однако, умный голос! – я вяло отреагировал на его тираду, – тебе бы философские трактаты писать, да казарму подметать по выходным, чтобы ум стал еще могучее! А коли так, то скажи, почему же сила не показывается всем и каждому, почему не приходит и не заявляет: «Вот она я – я буду тобой повелевать!»?
«Сила заявляет – посредством смерти! Смерть – вот универсальный механизм, с помощью которого сила заставляет двигаться и делать хоть что-то! Осознание смертности – лучший стимул, и сила все предусмотрела. В противном случае вы бы до сих пор сидели на пальмах и ели бананы. И никакого прогресса и быть не могло!»
– Ладно! – сознание ускользало. Давление голоса было внушительным, он словно бурил в моем теле глубокие туннели и укладывал туда знания, которые должны были навсегда стать моей частью. Мое сознание расплывалось, сознание напоминало вату, и стоило в нее ткнуть мыслью, как мысль тут же тонула под тяжелым покровами очищенной хлопковой массы.
Однако голос не давал мне уснуть, он настойчиво и настойчиво предлагал мне подискутировать на предмет наличия силы во всем. Он требовал от меня не соглашаться, а выдвигать новые аргументы, свидетельствующие об ее отсутствии, я вяло сопротивлялся, а потом и вовсе замолчал. Голос пропал. Наверное, он понял, что нет толка говорить с собеседником, который не может представить никаких доказательств своей позиции.
Я, и правда, не мог. Если еще недавно присутствие силы вокруг было не более чем эфремизмом, не имеющим особого смысла и не несущим эмоциональной нагрузки, то теперь я нисколько не сомневался, что она существует, и именно она правит миром. А я ей подчиняюсь, пусть и не напрямую посредством отдачи сержантских приказов.
Я уснул во сне, и во сне видел сон. Мой сон был наполнен силой, она казалась мне проявлением божественной красоты и гармонии, она была цветной и очень яркой, она звала и манила, и я припал к ней и пил из нее, пока не почувствовал себя полностью ей обязанным. Я понял, что отныне и навсегда буду служить ей, и что на свете нет более высокой чести, чем эта служба.
Вскоре я проснулся и снова очутился в своем странном, наполненном миражами, сне. Но я стал другим. Единственным моим желанием было повиноваться силе и следовать за ней, куда бы она меня не позвала. Странное состояние, но зато очень комфортное! И, главное, никаких сомнений – я легко и безболезненно вручил себя могучему «нечто», которое теперь будет управлять моей судьбой!
Слова клятвы сами собой сорвались у меня с языка, я пообещал пройти посвящение, чтобы стать еще ближе к силе, чтобы понять, что она от меня хочет, и чтобы найти способ выполнить ее желания. Я жаждал повиноваться, жаждал ухватиться за подол силы и не расставаться с ней уже больше никогда!
Да, я уже другой, я это чувствовал. Я чувствовал, как туман неверия во мне съежился и стал почти прозрачным, а поверх него, как яркое южное солнце, светило знание. Знание о том, что все в мире имеет свой смысл, все в мире упорядочено, и я, если хочу приобщиться к чудесам, должен искать и в итоге найти в своей повседневной жизни скрытый источник энергии, который позволит мне сохранить себя и не растратиться понапрасну в череде житейский битв, побед и поражений.
Сила источника была невероятной: она вбирала в себя надежды, поступки и пожелания всех живых существ, она оперировала понятиями и величинами столь грандиозными, что только от одного взгляда на ее мощь я застыл в немом восторге и смотрел, смотрел неотрывно, пытаясь напитать себя ее благостью, безбрежным спокойствием и умиротворением.
Я хотел раствориться в источнике, но призрачный голос, который сопровождал меня повсюду, приказал мне оставаться на месте, поскольку не пришло еще мое время распрощаться с телесной оболочкой. Я не мог прикоснуться к источнику, я мог только его созерцать и впитывать его зов – манящий и дающий надежду на бесконечное радостное путешествие, зовущий и будоражащий кровь.
Вскоре все было кончено. Сон во сне, который принес мне понимание, окончательно канул в небытие, но еще долго я оставался под впечатлением от моего видения силы, что явилась мне в образе чудесного источника и немного приоткрыла свое истинное обличие. Я был раздавлен, я пал ниц и бился головой о пол, не в силах понять, как я мог жить раньше и даже и не подозревал о наличии такой вселенской силы.
Наконец, я почувствовал, как что-то внутри отпускает меня, и я могу трезво осмыслить все, что увидел. Мой разум опять заработал на всю катушку (со скидкой на то обстоятельство, что я все еще находился в первом сне), разум, как обычно, пытался что-то мне доказывать, искал оправдания своей материалистической позиции, но я его почти не слушал.
Я велел ему заткнуться и переключил внимание на окружающее меня пространство. В нем что-то неуловимо изменилось, я попытался понять, что это, но у меня было слишком мало сил, чтобы все тщательно и аккуратно рассмотреть. Я снова лег. Я снова спал. И не было, и не могло быть ничего слаще этого сна. Я снова парил во сне. Я поднялся высоко-высоко, почти в безвоздушное пространство, я летел, как птица и с высоты рассматривал зеленеющие леса и бескрайние желтые поля.