Хром
Шрифт:
— Вы снова помирились? — спрашивает Киа.
Я не знаю, что ей сказать. Поскольку Хром тоже молчит, я смотрю в окно.
— Ладно, вам не обязательно разговаривать со мной. — Она отстраняется от меня, садится с подчёркнуто прямой спиной и скрещивает руки на груди.
— Это не имеет к тебе никакого отношения, это… взрослые дела, — говорю я ей. Она отвечает ледяным молчанием, прямо как Хром. Отлично, развлекательная программа окончена.
Примерно через полчаса Киа начинает зевать и скользит глубже по спинке сиденья.
— Дашь
— Энн меня убьёт, если на её машине появится хоть одна царапина, — отвечает он.
Я уверена, что Энн, на фоне уже имеющихся вмятин и царапин, не заметит ещё одну, но предпочитаю ему не возражать. Киа не понимает, на каком опасном задании мы находимся. Всё это кажется ей просто прогулкой.
— Я умею хорошо водить, правда! — добавляет она. — Мэтт иногда берёт меня с собой охотиться на бизонов. Я веду машину, он стреляет.
— На бизонов? — Я ещё не привыкла, что здесь, снаружи, всё по-другому. — Кто такой Мэтт? — Возможно, мне стоит отчитать этого парня и сказать ему, что охота слишком опасна для маленькой девочки.
— Он был другом моего отца.
— Я верю, что ты умеешь хорошо водить. — Хром усмехается. — Но на этой машине ты не дотянешься ногой до педали газа.
— Спорим? — Киа наклоняется к нему и заглядывает в пространство для ног. — Если я полностью сползу вперёд, у меня получится.
— Знаешь, что? — Он так дерзко ей улыбается, что у меня начинает трепетать сердце. — Когда мы вернёмся, я постараюсь найти автомобиль, и мы прокатимся.
— Правда?
— Давай руку, — говорит он, протягивая ей ладонь.
Киа бьёт по ней:
— Договорились. — Она снова прижимается ко мне и шепчет на ухо: — Твой Воин вполне нормальный. — А затем снова зевает и закрывает глаза. Проходит совсем немного времени, и она засыпает. Так приятно чувствовать её рядом с собой… но она наваливается всё сильнее. Мои руки скоро онемеют.
В тусклом свете, который исходит от приборной панели, я рассматриваю её милое личико. Его выражение часто бывает жёстким, но когда она спит, — это просто маленькая, милая девчушка. Я осторожно отстраняю её от себя и пытаюсь уложить головой на мои колени. Киа что-то неразборчиво бормочет, переворачивается на другую сторону и устраивается на бедре Хрома.
Он усмехается и качает головой:
— Она маленькая, упрямая, самоуверенная и дерзкая. И кого же она мне напоминает?
— Понятия не имею, о ком ты говоришь, — отвечаю я с улыбкой. Я слишком хорошо помню нашу первую встречу на той вечеринке — я часто вспоминала её, когда засыпала. А ещё я помню наши долгие разговоры. Мне очень их не хватало, вот почему так приятно снова разговаривать с ним, как раньше. Свободно и открыто.
Хром почёсывает бровь:
— Киа такая же упрямая кошечка, как ты. Она невероятно похожа на тебя.
Я смотрю на её расслабленное лицо и действительно
— Думаю, ты ей нравишься, даже если она предпочла бы прикусить себе язык, чем признаться в этом.
Мы одновременно протягиваем руки, чтобы погладить Киа по спине, и наши пальцы соприкасаются. Я боюсь, что Хром отдёрнет руку, но вместо этого он на мгновение сжимает мою кисть.
— Ты сначала была такой колючей, невероятно.
Он сбивает меня с толку. Почему он вдруг заговорил со мной? Я напряжена от кончиков пальцев ног до корней волос. Моя рука на спине Киа дрожит. Стоит ли спрашивать Хрома ещё раз, что с ним случилось? Я собираю всё своё мужество в кулак.
— Простого объяснения мне было бы достаточно.
— Хм? — Он смотрит на меня, наморщив лоб.
— Я имею в виду нас. У нас есть ещё один шанс?
— Ты ведь любишь детей, верно? — спрашивает он.
— Да, — отвечаю я осторожно. Он снова уклоняется от ответа? — Но ты тоже любишь детей.
— Так и есть.
Во мне возрождается надежда.
— И тебе нравится Киа.
— На данный момент да. Её болтовня иногда может быть утомительной. — Он прочищает горло. — Какие у тебя планы? Остались теми же, что и тогда?
— Я хочу заботиться о бездомных детях и жить в Резуре.
— Я имею в виду твои самые личные планы.
— Да, они остались теми же. Сначала я хочу вместе с вами сражаться, чтобы в Резуре стало безопасно жить, потом я хотела бы открыть сиротский приют и завести собственных детей. Теперь твоя очередь.
Мгновение он колеблется.
— Мы вместе с Джексом создадим армию и обучим людей. Мы много говорили об этом. Вскоре возможно нападение. Как только мы прервём поставку сырья, сенат предпримет контратаку.
Он снова уклоняется.
— Но это не те слюнтяйские желания, которые были у тебя, и о которых я до сих пор ничего не знаю.
Он пожимает плечами.
— Я всё равно уже похоронил их.
— Почему?
— Потому что никогда не смогу иметь то, что хочу, и я вообще не хочу больше об этом говорить.
— Я серьёзно задаюсь вопросом, кто из нас более упрямый, — бормочу я, сглатывая ком в горле. Однажды наступит день, когда я сломаю эту твёрдую оболочку, и Хром расскажет мне всё.
* * *
Ещё через три часа колонна снова останавливается. Джекс сообщает по рации, что у нас есть пять часов на отдых. Для многих поездка была утомительной, а нам надо быть в форме. Мы хотим атаковать до рассвета.
Киа спит как младенец. Мы тихонько выходим из машины, и Хром берёт свой рюкзак с заднего сиденья.
— Я проеду с Джексом немного вперёд, чтобы разведать обстановку.
Им не нужен свет фар, и их не заметят. Надеюсь.