Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия
Шрифт:
– Открыли!
– Отрыли, открыли… Гены Иисуса – вот Эликсир Бессмертия! Это ясно?
Хм! Мне это было ясно всегда! Но не все ясно Лене:
– Гены Иисуса?! Эликсир?! То есть… Как это?..
Лена на секунду задумывается и вдруг радостно восклицает:
– Ах, да!.. Ну да!.. Ну, конечно!.. Ну, как же?!
– Это ясно? – снова спрашиваю я.
– Ну ты что?! А как же!..
– Другого, – заключил тогда Жора, – просто не может быть! Теперь важно напоить этим эликсиром всех и каждого. Вот задача! Ген Совершенства, а по сути, вот тот самый всенепременный и до сих пор так неприступно-неуловимый ген Духа – каждому и всем!..
– Вот мы и постараемся, – сказал я.
– Что ж, – сказал Жора, – узбеков вам.
– Каких еще узбеков?
– В смысле – успехов…
Он улыбнулся, помолчал, затем:
– И знаешь… шестьдесят девять – это шестьдесят девять… Как не крути, и какие бы ты не пил эликсиры…
Да уж, как не крути! Что да, то да…
– Слушай, я уже на два года старше Лео…
Жора никак не мог раскурить свою трубку. Наконец ему это удалось.
– А ты можешь себе представить, – неожиданно произнес он, – как будет выглядеть Земля после людей? Ты думал об этом?
– Э-а.
– Когда воцарятся амёбы… Или планарии… Или бледные спирохеты…
Я об этом не думал.
– А ты… Ты что скажешь, милый мой? – обращаюсь я к Максу.
Он сидит передо мной как сфинкс. Он давно просится на прогулку.
– Надоела и тебе эта затхлая вонь?
– Уав!..
Когда он слышит такие речи, ему тоже не хватает кислорода.
– Давай-ка мы тебя упрячем от этого мира в намордник.
Я ведь вижу, что он готов искусать, изгрызть это дышащее на ладан человечество!
Макс не противится. Я надеваю намордник, а он, благодарно вильнув своим рыжим хвостом, уже мчится к двери. И оглядываясь на меня, сидя ждет.
– Повремени маленько, – говорю я, беря с собой повод. Эта узда поможет мне удержать Макса, если ему вздумается наброситься на человечество. Не нравится оно тебе?
– Уав!
Не нравится!
– Уав!
– Загрыз бы до смерти!
Мне кажется, что Макс даже согласно кивает. Мы с ним солидарны в одном: этих сквалыг надо менять. Всех этих ергинцов и еремейчиков, этих швецов и швондеров, этих мокриц и планарий, и… Всех под нож! Да-да, именно! Не буду повторяться. И не важна технология замены: вставить другие мозги или гены, отмыть, отскрести коросту фарисейства и жадности, искромсать, вытравить, выжечь каленым железом…
Не мытьем так катаньем!
Выгрызть!
И тут уж как нигде сгодятся крепкие зубы нашего Макса!
– Правда, Макс? Ты готов?
– Уав!..
– Пройдут тысячелетия, – продолжает Жора, – и никто никогда не узнает, что мы с тобой жили на этом свете. Время нас съест и слижет все наши следы. А наследили-то мы вполне, так сказать, гаденько, да, вполне!.. Бззззз…
Он сунул свою трубку в зубы, сложил кисти одна в одну и сделал несколько движений, словно умывая руки под струей воды. Затем левой рукой взял свою трубку – мой парижский подарок:
– Мне хочется лишь одного, – выдохнув струю сизого дыма, тихо произнес он, – чтобы никто не нарушал моего одиночества.
Затих на секунду и, снова улыбнувшись, добавил:
– Но и не оставляли меня одного…
Разве могло меня тогда потрясти предположение, что Жора так одинок?
– Как? – спрашивает Лена.
– Так безжалостно… Он, я полагаю, уже оторвался от земли, паря в небе, как жаворонок, но ее цепи еще крепко удерживали его. И все мысли его были там, внизу, на земле… Мысли о земле… О ее преображении.
Но и на Небе!..
– И долго ты собираешься её трясти? – спросил я.
– Кого?
– Свою Землю?
Жора улыбнулся:
– Пока мир не упадёт. Если честно – я опасаюсь успеха. Скоро, совсем скоро наше прошлое подпилит сук, на котором еще тлеет и теплится наша жизнь, но и подставит плечо нашему будущему. Как думаешь?
Вдруг это и я признал: в прошлом у Жоры было большое будущее.
И прошлое – прошло…
– Вперед, Макс!
Ах, какое же это наслаждение – грызть человечество!
Глава 2
В том, что когда-нибудь мы станем жить как Христос, у меня нет ни малейших сомнений.
Вскоре все повторилось: и звезда на востоке, и волхвы, и их дары… Ведь всякое будущее содержит в себе частичку прошлого. И его, это будущее, нужно жадно звать, тянуть к себе, приближать… Сегодня! Сейчас!
– И вам удалость? – спрашивает Лена.
Я только нежно прижимаю ее к себе. Затем мы усаживаемся на свои места, и я, как ни в чем не бывало, продолжаю:
– И представь себе, – говорю я.
– Представляю…
– Нам удалось получить один-единственный клон Иисуса, один-единственный…
– Да, ты говорил…
– Он быстро рос… Казалось, он был таким же, как все мальчишки его возраста: белокожий, густобеловолосый, вихрастый, ловкие руки и быстрые ноги, звонкий заливистый смех и густо-прегусто синезеленоглазый! Что сразу же бросалось в глаза – Его обворожительная улыбка! Точь-в-точь как у Жоры. Ему не было и трех месяцев, как все признали в нем Жору.
– Слушай, – прилип я к Жоре однажды с вопросом, – как?! Как тебе это удалось?
– Что?
Он посмотрел на меня и не смог сдержать улыбки.
– Не юли, – сказал я, – сам знаешь «что».
Ясное дело, что меня интересовало, как Жоре удалось вылепить самого себя с геномом Иисуса.
– А ты пораскинь своим утлым умишком, – продолжал улыбаться Жора, – потужься, подуйся, напряги свои мОзги…
Он всегда делал ударение на «о», когда произносил это слово.
– Я уже давно тужусь-дуюсь, – сказал я, – и никак не могу взять в толк…