Хромые боги
Шрифт:
Они поднялись на самый верх трибун. С этой последних скамеек открывался вид на трассу. Фонари со своим оранжевым светом были далеко внизу, здесь лежала густая синеватая тень.
Лора и Мартин уселись в ее глубине рядышком, словно две птички на проводе. Юноша накинул на ее плечи свою футбольную куртку. Лоре не было холодно, но она не возражала. Девушка положила голову ему на плечо. Мартин приобнял ее одной рукой. Перед их глазами вдаль убегали красные светлячки. Счастливые незнакомцы мчались в своих машинах из одного прекрасного места в другое. Навстречу приключениям,
– Я не вернусь домой, – вдруг сказала Лора.
– Как это?
– Я уеду.
– Куда?
– Не знаю. Все равно. Сегодня мне показалось, что я увидела отца. – Мартин заглянул в ее лицо. Лора продолжала смотреть на дорогу. Вот еще один автомобильный светлячок пополз по дуге между черными холмами. – Мне только показалось, но это все изменило. Я больше не могу здесь жить. Я здесь задыхаюсь. Понимаешь, Мартин? У меня в кармане сорок два доллара. Я разбила копилку. Утром – в четыре двадцать, у пожарной станции остановится рейсовый Грейхаунд*. Я уеду на нем. Моя мать все равно ненавидит меня. Она взбеленится, но потом даже обрадуется – я только мешаю ей жить, как она хочет. (Greyhound Lines* – автобусная компания, обслуживая города по всей Северной Америке)
Мартин внимательно ее слушал. Господи, какое же это счастье, когда твои слова воспринимают всерьез! Можно сказать все-все, что есть на душе.
– Мир может в любой момент закончить свое существование, Мартин. Ты слышал, что говорят по радио? Русские завезли ракеты к Кастро. Может быть, в эту минуту они уже летят сюда. А я в своей жизни ничего не видела и ничего особенного не делала. Ничего не успела…
– Ты самая удивительная девушка на всем белом свете, – сказал Мартин.
Лора подняла к нему лицо. Юноша наклонился и поцеловал ее в губы.
– Я люблю тебя, Лора Лейн Копач. И ни за что не отпущу тебя одну. Мы уедем вместе. И мы не будем ждать до утра. Мы выйдем на трассу и поймаем попутную машину. Куда ты хотела отправиться?
Лора радостно засмеялась. Да, это определенно, самый лучший день в ее жизни.
Они шагнули с трибуны прямо на холм. Мартин взял ее за руку. Смеясь, звеня в темноте разбросанными пустыми банками, они сбежали вниз по заросшей тропе. Пробрались между жасминовыми кустами. Темень была невероятная. Они взобрались на обочину дороги. Это все была словно шутка. Совершенно безопасная. Все равно никто не остановится среди ночи.
Но стоило им поднять руки, как первая же машина сбросила скорость, вильнула к обочине и зашипела резиной по песку и траве. Это был фургончик. Он был весь расписан краской, а на боковой двери – на самом видном месте, была нарисована голубиная лапка в круге.
Лора и Мартин смотрели на этот знак, как на вход в пещеру Алладина, как на кроличью нору, в которою провалилась Алиса. Пальцы их рук сплелись. Неужели сейчас, в самом деле, они отправятся в путешествие…
– Голубки, ну вы собираетесь ехать? – дверь открылась. В проеме стояла девушка в светлом платье, похожим на индейское; ее длинные волосы были заплетены в косы и схвачены на лбу полоской ткани. – Или вам в другую сторону?
– А куда вы едете?
– Лос-Анджелес, Сан-Франциско – еще не решили. К солнцу и океану. Пока человечество не покончило с собой. Посмотрим,
В салоне было темно и уютно. Приятно пахло каким-то горьковатым ароматом. На сиденьях и окнах качалась бахрома.
– Проходите, ребятки, назад. Там стеганные одеяла и спальные мешки, устраивайтесь. Меня зовут Норма, а это – мой муж Фред. – Мужчина с водительского кресла дружелюбно помахал растопыренной пятерней.
– А мы Мартин и Лора, – сказал Мартин.
– Очень!
В сердце фургончика заскрежетали шестерни; круглолицый, бородатый Фред воткнул передачу и нажал акселератор. Машина заурчала, выруливая с обочины. Под крышей салона дружно закачались висюльки. Мартин повалился в одеяла на полу, смеясь, потянул к себе Лору.
– Ну, вот и хорошо. Поспите, уже очень поздно, – улыбаясь, сказала Норма и полезла через сиденье вперед к мужу.
В объятиях Мартина было очень уютно и покойно. У нее под головой было его широкое плечо. Его губы были совсем рядом с ее глазами. Она чувствовала, как размеренно и мощно бьется его сердце, и как его рука, обнимая ее, лежит у нее под блузкой. Впервые Лора была так близка с парнем. Ощущения были очень острыми и необыкновенными. Упоительными. Разве можно было заснуть в такой момент? Губы Мартина осторожно дотрагивались до ее шеи. Совершенно невозможно. Но она задремала…
Она поняла это, когда фургончик резко вильнул и затрясся по обочине, теряя скорость. Лора открыла глаза.
– Сегодня у нас богатый улов. – Фред потянулся через салон к правому окну. В темноте кто-то стоял. – Тебе тоже, приятель, нужно срочно покинуть Колорадо?
– Если вы будете так добры…
– Как тебя зовут, дружище?
– Оскар.
– Забирайся, приятель, и будем все знакомиться.
Дверь снова открылась, под потолком зажглась лампочка. В салон, пригибаясь и придерживая на голове кремовую шляпу, шагнул незнакомец. Он был в костюме, в руке у него был кожаный прямоугольный чемоданчик.
Девушка уставилась на него во все глаза. Она не знала, что подумать. Ей показалось, что это тот самый человек, которого она утром видела на трибунах… Но вот он снял шляпу и она поняла, что ошиблась. Этот человек был слишком молод. Лоре бы не пришло в голову предположить в нем своего отца.
– Здравствуйте, ребята, – сказал мужчина, убирая с сиденья растрепанную книжку и усаживаясь. – Не помешаю? Меня зовут Оскар.
– Привет, Оскар. Я Мартин.
Лора назвала свое имя и поддернула одеяло повыше: рука Мартина освоилась у нее под блузкой и приступила к исследованию неизвестной территории. Девушка еще не успела решить, какие установить для нее ограничения…
– Забавный рисунок, – громко сказал Оскар, указывая на книжку. На оранжевой обложке был изображен робот, поливающий лучами из глаз южный город с пальмами и автомобилями.
– Да, приятель, – отозвался Фред, оборачиваясь. – И повесть забавная. Не читал? Хотя я вижу по твоему костюму, что ты человек деловой, и, наверное, не тратишь свое время на такую литературу.
– Не читал…
– И очень напрасно, – подключилась к беседе Норма. – Всем вам следовало бы интересоваться, чем грозит человечеству безудержный прогресс.