Хроник
Шрифт:
На проходной, около въездных ворот, держал пост охранник Владимир. Ему было чуть за пятьдесят. Смотря на него, сразу понимаешь, что с ним шутки плохи. Но это только, если вы не знакомы. Казалось, даже летом он одевает свою камуфляжную куртку с большим, теплым воротником, а на седую голову свою любимую кепку.
На табличке, которая определяла это место, белыми буквами на синем фоне написано: "Провинциальная клиническая психоневрологическая больница". Её вес больше чем весь участок, вместе с забором, зданиями, деревьями и людьми, находящимися там, вместе с Владимиром. Надпись, хоть и заретуширована
Каждый, проходящий мимо человек старается не смотреть в сторону этого комплекса, боясь, попасть туда или увидеть что - то страшное. Поэтому все шли своей дорогой, не смотря, и не оборачиваясь. Каждый знал и понимал, что это за место.
Но они могли лишь строить догадки, о том, что там происходит на самом деле. Каждый оценивает людей по ту сторону через штампы кино, книг и личного воображения.
3
– Верочка... Вера!?...(где ж её носит) Вера!! Ползет, надо бы прибить ей пару тряпок на обувь, чтобы не просто так шорхала, а пыль заодно протира...
В кабинет ввалилась Вера.
Родители, держа на руках совсем маленькую девочку, не имея ни копейки за душой дали ей это имя веря в будущее.
– У нас все будет хорошо?
– спросила мать девочки у мужа.
– Ты сомневаешься? Все будет хорошо. Теперь у нас есть дочь, Вера, у нас все наладиться, - ответил муж.
Но ничего не налаживалось.
Вера, росла в семье сантехника, с которым за подработки расплачивались бутылкой.
Во дворе панельного девятиэтажного дома, она выпивалась, за 10 минут. Сопровождалось распитие словами: "если бы", "что я могу поделать", " ну дай бог все наладиться".
Мать работала на заводе, но после сокращения, ничего другого не осталось, кроме того, что мыть полы в школе, где училась Вера.
Вот так и жили втроем с Верой, пухленькой розовощекой девочкой, которая донашивала одежду за соседскими девочками. Она мечтала стать врачом, чтобы излечивать таких людей как её отец. Однозначно считала его шизофреником. Высокий и худой, с искореженными зубами. Без цели в жизни и одним увлечением - алкоголь.
Избиение матери на глазах у дочери, вылилось ему раком и метастазами в мозге. Они рисовали ему другой мир. И знакомили с новыми друзьями. Он любил с ними поговорить и поспорить, вплоть до своей смерти.
– Алла Валерьевна, Вы звали?
– Да, Верочка... Звала... Хотела сообщить тебе, что завтра должен приехать из Столицы новый зав отделением Марк Андреич.
– Марк Андреевич... Это тот, который по распределению? Ну наконец - то зав отделением появится. Марк... Интересное имя... А Вы с ним знакомы? Видели его?
– Да, по распределению. Нет, Верочка, я с ним не знакома. Несколько раз по телефону разговаривала, объясняла, как к нам добраться. Будь добра, подготовься к его приезду. Опыт у него небольшой, после ординатуры сразу к нам, молодой, горячий... Думаю амбициозен... Захочет болезнь новую открыть, или практики лечения... Ну знаешь как оно бывает...?
– Хорошо, я поняла, завтра встретим, покажем, расскажем...
– Встретим... покажем... Ты проследи, чтоб порядок был... Покажет она.
– Все поняла, все будет как в лучших домах Парижа!
– чуть посмеиваясь сказала Вера и вышла из кабинета.
– Главврач мне еще. Орет на все отделение... Вера... Вера... Пошла ты! Не поймешь, это палата больного или кабинет главврача, - бормотала, волоча ноги по полу Вера.
– Так... сколько там у нас время..? Угу... девять тридцать. Надо пойти посмотреть, что - там наши придурки. Вера спустилась по лестнице к холлу, в котором было две двери: одна - выход на улицу, а вторая, сваренная из изогнутых прутов решетка. Вход в мужское отделение. Сразу за ней была дверь в курилку. Так же в холле стоял старый угловой диван и стол, со вздувшейся ламинацией.
– Вера идет, Вера идет, шухер, шухер мужики, - пронеслась волна по коридору.
Вера подошла к решетке, нашла нужный ключ в связке, открыла, зашла, и тут же закрыла ее за собой.
4
Открыв дверь в курилку, там практически всегда можно увидеть толпу народа. Кроме того, что покурить, в помещении, состоящем из двух комнат, отделанных бело - голубой плиткой, можно было сходить в туалет, умыться и обсудить наболевшие вопросы. Даже сыграть в шахматы с местным шахматистом - шизофреником Евгением, по кличке Тура. Выиграть у него было большой честью. Но никто этой чести не был достоин, за все время пребывания Туры в клинике. Даже любители шахмат из персонала не могли переиграть его.
Иногда, когда у него возникали сомнения, он вставал и ходил туда - сюда, споря и общаясь с невидимым консультантом. С его голосом в голове. И не раз после этого он объявлял шаг, а в некоторых случаях мат. После чего постояльцы курилки лопали перепонки друг друга своими визгами и аплодисментами.
Также, одним из постоянных гостей этой комнаты был Хроник. Хотя Хроником могли называть не одного его. Просто именно это имя было у него главным. Ходили слухи, что он появился в больнице, до того, как залили фундамент первого блока! При этом никто не знал, как и когда он сюда попал. Да и спрашивать никто не решался. Владел информацией, которой ни у кого не было. Знал и окликал каждого санитара и медсестру по имени.
Хроник среднего роста, с коротко - стриженными волосами. Среди которых, чуть выше лба, с правой стороны видно шрам примерно пяти сантиметров. Зубы Хроника напоминали старую изгородь, редкую и желтую от никотина. Желтоватая кожа лица и круги под глазами хорошо вписывались в местный интерьер.
Там, где находился Хроник, всегда была бурная жизнь. Он научился раскрашивать свое пребывание в больнице.
– Слушай до конца, какого хрена ты перебиваешь?
– рассказывал Хроник.
– А знаете из - за чего он в итоге повесился?
– Фуу, при мне эту трупачину снимали с ручки, такой кипишь был, - сказал Сеня.
– Сигарету... спасибо, - продолжал Хроник, - он не смог справиться со своей совестью. Она его за мучала!
– смеется.
– Его повесила совесть? Она у него была? Почему замучала?
– пронеслось восклицание.
– Как - то раз он мне рассказывал: "Я то вообще никогда не пил, все из - за этих сук - баб, которые со мной работали. Помню, как выпил рюмку вина! Рюмку! Вина! Рюмку вина, обычного столового вина! А они все ржали Миша, Миша, Миша выпил! Монстры... Рюмка вина и жизнь под откос..."