Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии
Шрифт:
Проверяя высказанную гипотезу, обратимся к анализу третьей книги «Деяний» и сравним некоторые принципы отбора материала в «Жизнеописании Карла Великого» Эйнхарда и биографии Адальберта, принадлежащей Адаму Бременскому.
Оказывается, что, рисуя портрет архиепископа Адальберта, Адам зачастую пишет о тех же индивидуальных свойствах, чертах характера и привычках, о которых упоминает Эйнхард, говоря о Карле.
Примером может служить красноречие. Вот как характеризует Эйнхард это качество императора: «Он отличался чрезвычайно большим красноречием и мог яснейшим образом изложить все, что хотел» [293] . Не меньшим даром слова обладал в изображении Адама и Адальберт: «Он отличался… исключительным красноречием». «Красноречие его вплоть до [самой] смерти оставалось таким, что, если бы ты услышал, как он говорит, ты легко пришел бы к убеждению, что все им совершаемое делается по здравом размышлении и наилучшим образом» [294] .
293
Vita Karoli. 25: Erat eloquentia copiosus et exuberans poteratque quicquid vellet apertissime exprimere.
294
Gesta. III, 2: Erat… eloquentiae singularis. Gesta. III, 62: Talis erat eloquentia eius usque in fnem, ut, si eum audires contionantem, facile tibi persuaderetur omnia per illum feri plena ratione magnaque auctoritate.
Другой
295
Vita Karoli. 21: Amabat peregrinos et in eis suscipiendis magnam habebat curam, adeo ut eorum multitudo non solum palatio, verum etiam regno non inmerito videretur onerosa. Ipse tamen prae magnitudine animi huiuscemodi pondere minime gravabatur.
296
Gesta. III, 2: Largitas eius in cunctos modum excederet. Gesta. III, 36: Pro gloria mundi captanda homines diversi generis et multarum artium, precipue vero adulatores, ad suam ascisceret fami lia ri tatem. Quorum onerosam multitudinem traxit secum in curia et per episcopium sive quacumque iter esset, afrmans se frequenti commeantium multitudine non modo non gravari, verum etiam opipare delectari.
Ту же особенность архиепископа Адам подчеркивает в нескольких других местах: «богатства, хотя они были весьма велики, он без промедления раздавал незнатным людям, блюдолизам, лекарям, шарлатанам и тому подобным [людям]» (Gesta. III, 36). «Мы нередко видели его в окружении семи или пяти епископов и слышали, как он говорил, что не может без [их] толпы» (Gesta. III, 77). «Он сначала отворял [дверь] всем незнатным и чужеземцам, [а] потом окружал [покои] такой охраной, что посланцы с важными делами и знатные люди мира [сего] иногда были вынуждены против своей воли неделю ждать перед дверями» [297] .
297
Gesta. III, 39:…primo omnibus patuit ignotis vel peregrinis, tali postmodum custodia vallatum esse, ut magnis de rebus lega ti potentesque seculi personae aliquando pro foribus inviti expectarent per ebdomadam.
Можно проследить и другие параллели. Адам хвалит архиепископа за то же, за что Эйнхард Карла, за упорство и настойчивость во всех делах. Известно, что Эйнхард не раз упоминает об этих качествах императора. Приведу только два характерных примера: «Он [Карл] не имел обыкновения отказываться от начатого или отступать перед лицом единожды предпринятого дела раньше, чем с упорством и настойчивостью завершит то, что намеревался, полным успехом». «Он не отложил вследствие сложности и не испугался вследствие опасности ни одного [дела, ] которое нужно было предпринять или исполнить» [298] .
298
Vita Karoli. 5:…non prius incepto desistere aut semel suscepto labori cedere voluit, quam hoc, quod efcere moliebatur, per se veran tia quadam ac iugitate perfecto fne concluderet. Vita Karoli. 8: nihil in his quae vel suscipienda erant vel exsequenda aut propter laborem detractavit aut propter periculum exhorruit.
Адам тоже всячески подчеркивает твердость Адальберта в достижении своих целей: «Бесспорна поразительная активность [этого] человека, не принимавшая отдыха; она, занятая весьма великими трудами, никогда не знала истощения ни в епархии, ни вне ее (domi forisque)». «Он предпринял столько трудов при дворе, столько вместе со своими сторонниками проявил усердия в военных походах во всевозможные страны ([все это] по собственной воле), что, дивясь неутомимому упорству этого мужа, цезарь стал приглашать его на все советы, [касающиеся] государственных дел, можно сказать, как главного советчика» [299] .
299
Gesta. III, 37: Miranda nimirum voluntas homini impatiensque ocii, quae domi forisque tantis occupata laboribus nunquam posset fatigari. Gesta. III, 5: Visus est tantos in curia labores tolerasse, tantas ubique terrarum expeditiones sponte cum suis desudasse, ut infatigabilem eius viri constanciam miratus cesar ad omnia publicae rei consilia virum habere maluerit vel primum.
Эта твердость духа проявилась и у Карла, и у Адальберта в преддверии смерти. Каждый из них, несмотря на нездоровье, не сидел дома, а странствовал. Эйнхарад: «Он [Карл, ] по своему обыкновению, хотя и ослабленный старостью, отправился поохотиться недалеко от ахенского дворца» [300] . Адам: «Итак, достигнув высшей славы, [архиепископ, ] хотя и страдал от частых телесных недугов, но не желал отходить от государственных дел [и] на носилках сопровождал короля [в путешествиях] от Рейна до Дуная и оттуда в Саксонию» [301] .
300
Vita Karoli. 30: Ipse more solito, quamvis senectute confectus, non longe a regia Aquensi venatum profciscitur.
301
Gesta. III, 61: Itaque in summa rerum gloria positus, licet cre bra corporis molestia pulsaretur, negotiis tamen publicis deesse noluit, a Rheno ad Danubium indeque in Saxoniam cum rege portatus in lectica.
Похожими были привычки франкского императора и гамбург-бременского архиепископа в том, что касалось принятия пищи. И Адам, и Эйнхард (правда, в разной связи) упоминают о том, как их герои воздерживались от еды. Эйнхард: «Он [Карл] был умерен в еде и питье, но в питье более умерен… однако он не в такой степени мог воздерживаться от пищи и часто жаловался, что пост вреден его телу» [302] . Адам: «Сам он [Адальберт] временами покидал сотрапезников, не отведав ни крошки» [303] .
302
Vita Karoli. 24: In cibo et potu temperans, sed in potu tem peran tior… Cibo enim non adeo abstinere poterat, ut sepe quereretur noxia corpori suo esse ieiunia.
303
Gesta. III, 39: Ipse a convivis ieiunus interdum surgens.
Как Карл, так и Адальберт любили чтение и музыку за обедом. Вот каковы были литературные пристрастия Карла: «За обедом он слушал либо какую-нибудь музыку, либо чтение. Ему читали истории и [повести о] деяниях древних. Он любил и книги святого Августина, в особенности ту, что называется “О граде Божьем”» [304] . Несколько иными предстают под пером Адама вкусы Адальберта: «А возлежа за столом, он услаждался не столько едой и питьем, как фацециями, либо историями королей, либо замечательными изречениями философов… Изредка он приглашал музыкантов, однако [лишь] иногда считал их [присутствие] необходимым для того, чтобы отогнать тревожные раздумья о делах» [305] .
304
Vita Karoli. 24: Inter caenandum aut aliquid acroama aut lecto rem audiebat. Legebantur ei historiae et antiquorum res gestae. Delectabantur et libris sancti Augustini, praecipueque his, quae de civitate Dei praetitulati sunt.
305
Gesta. III, 39: Recumbens autem non tam cibis aut poculis, quam faceciis oblectabatur aut regum historiis aut philosophorum sentenciis… Raro fdicines admittebat, quos tamen propter al le vian das anxietatum curas aliquando censuit esse necessarios.
Различным было отношение двух героев к врачам, но и Эйнхард, и Адам Бременский упоминают о том, каким являлось это отношение. Карл не прислушивался к советам лекарей: «И тогда он чаще поступал по своему разумению, чем по совету лекарей, которых почти ненавидел, потому что они рекомендовали ему отказаться от принятия в пищу жареного, к которому он привык, и приучаться к вареному» [306] . Адальберт, наоборот, любил врачей, испытывал на себе разные лекарства, хотя временами и пренебрегал лечением: «У него царили одни лишь лекари». «Стремясь восстановить крепость тела с помощью медиков, он испытывал все новые лекарства, от чего у него вскоре развилась [еще] худшая немочь». «За четырнадцать дней до кончины, будучи в Госларе, [архиепископ, ] по своему обыкновению, отказался применить микстуру или кровопускание, поэтому его охватила тяжелейшая болезнь дизентерия» [307] .
306
Vita Karoli. 22: Et tunc quidem plura suo arbitratu quam me dicorum consilio faciebat, quos poene exosos habebat, quod ei in cibis assa, quibus assuetus erat, dimittere et elixis adsuescere sua de bant.
307
Gesta. III, 39: Soli medici cum eo regnabat. Gesta. III, 63: Dumque medicorum auxilio studuit recuperare valitudinem propter cre bra medicaminum temptamenta graviorem mox incidit in fr mita tem. Gesta. III, 64: Quattuordecim dies ante obitum Goslariae positus ex consuetudine sua nec potionibus contineri voluit, nec febotomis. Quare gravissimo dessintheriae morbo correptus.
Создается впечатление, что при отборе сторон жизни Адальберта для включения их в биографию архиепископа Адам Бременский кое в чем следовал Эйнхарду. Если Эйнхард, например, упоминал об определенной черте характера Карла, то об этой же черте характера считал нужным сказать и Адам применительно к Адальберту.
Можно предположить, что при составлении третьей книги Адам, выбирая, о каких особенностях Адальберта ему стоит написать, обращался к книге Эйнхарда и сначала смотрел, о каких сторонах жизни Карла говорит прославленный биограф, а затем переносил его модель на свой материал.