Хроника капитана Блада
Шрифт:
– Возможно, для вас, мадемуазель. Но для других ваших друзей оно может быть крайне нежелательным.
– И опять вы не правы. – Теперь она говорила ледяным тоном. – Я не могу считать своим другом того, кому кажется нежелательным появление моих друзей.
Капитан закусил губу, и это дало маленькое удовлетворение Джереми, которого обдало жаром, когда он увидел руку капитана на талии девушки, чьи губы он целовал еще вчера. Беспощадные слова капитана Блада невольно всплыли в его памяти в этот миг. Появление д'Ожерона и де Меркера положило конец этой маленькой стычке. Оба эти господина слегка запыхались – казалось, они спешили сюда
– Я буду с нетерпением ожидать случая, мосье, возобновить наш с вами занимательный спор.
Вскоре и Джереми хотел откланяться, но Д'Ожерон задержал его:
– Повремените еще минуту, мосье Питт.
Ласково взяв молодого человека под руку, он увлек его в сторону от де Меркера и Люсьен. Они прошли до конца аллеи и углубились под своды апельсиновых деревьев, привезенных сюда из Европы. Здесь было тенисто и прохладно, спелые плоды поблескивали, словно фонарики, в темно-зеленой листве.
– Мне не понравились слова капитана Тондера, сказанные вам на прощанье, мосье Питт, и его улыбка тоже. Это очень опасный человек. Будьте осторожны, берегитесь его.
Джереми Питт вспыхнул:
– Уж не думаете ли вы, что я его боюсь?
– Я думаю, что вы поступили бы благоразумно, стараясь держаться от него подальше. Повторяю, он очень опасный человек. Это негодяй! И он навещает нас слишком часто.
– Зачем же вы ему позволяете, будучи о нем такого мнения?
Д'Ожерон скорчил гримасу.
– Будучи о нем такого мнения, как могу я ему воспрепятствовать?
– Вы боитесь его?
– Признаться, да. Но не за себя я боюсь, мосье Питт. За Люсьен. Он пытается ухаживать за ней.
Голос Джереми задрожал от гнева:
– И вы не можете закрыть для него дверь вашего дома?
– Могу, конечно. – Д'Ожерон криво усмехнулся. – Я проделал нечто подобное однажды с Левасером. Вам известна эта история?
– Да, но… но… – Джереми запнулся, испытывая некоторое замешательство, однако все же преодолел его. – Мадемуазель Мадлен была обманута, она позволила Левасеру увлечь себя… Вы же не допускаете, чтобы мадемуазель Люсьен…
– А почему я не могу этого допустить? Известного обаяния он не лишен, этот каналья Тондер, и у него даже есть некоторые преимущества перед Левасером. Он вращался в хорошем обществе и умеет себя держать, когда ему это нужно. Наглому, предприимчивому авантюристу ничего не стоит соблазнить такое неопытное дитя, как Люсьен.
У Джереми упало сердце. Он сказал, совершенно расстроенный:
– Но что дает такая проволочка? Ведь рано или поздно вам все равно придется отказать ему. И тогда… что будет тогда?
– Я сам задаю себе этот вопрос, – мрачно сказал Д'Ожерон. – Но всегда лучше отсрочить беду. Глядишь, какой-нибудь случай и помешает ей нагрянуть. – Внезапно он заговорил другим тоном: – Однако я прошу у вас прощения, мой дорогой мосье Питт. Наша беседа слишком отклонилась в сторону. Отцовская тревога! Я просто хотел предостеречь вас и очень надеюсь, что вы прислушаетесь к моим словам.
Мосье Питту все было ясно. Д'Ожерон, видимо, считал, что Тондер почувствовал в Джереми своего соперника, а такие люди, как он, не останавливаются ни перед чем, когда им нужно убрать кого-нибудь со своего пути. – Очень вам признателен, мосье Д'Ожерон. Я могу постоять за себя.
– Надеюсь. От всего сердца надеюсь, что это так.
На том их беседа закончилась, и они расстались.
Джереми вернулся на "Арабеллу" и после обеда, прогуливаясь вместе с капитаном Бладом по палубе, поведал ему о том, что произошло утром в саду губернатора.
Блад выслушал его с задумчивым видом.
– У него было достаточно оснований предостеречь тебя. Странно только, почему он дал себе труд этим заниматься. Я повидаюсь с ним, да, да, непременно. Возможно, моя помощь будет ему небесполезна, хотя мне пока еще не ясно, в чем она может проявиться. А ты, Джереми, будь благоразумен и посиди лучше на корабле. Можешь, черт побери, не сомневаться, что Тондер будет искать встречи с тобой.
– А я, что ж, должен ее избегать? – презрительно фыркнул Джереми.
– Да, если ты не дурак.
– Иначе говоря – если я трус.
– А не кажется ли тебе, что живой трус лучше мертвого дурака, каковым ты неизбежно окажешься, если позволишь Тендеру сводить с тобой счеты? Не забывай, что этот человек – первоклассный фехтовальщик, ну, а ты… –Капитан Блад присвистнул. – Это пахнет самым обыкновенным убийством. А какая доблесть в том, что тебя заколют, как барана?
Питт в глубине души чувствовал, что капитан прав, но признаться в этом было бы слишком унизительно. Поэтому он пренебрег советом Блада, на другой же день сошел на берег и отправился вместе с Хагторпом и Волверстоном в таверну "У французского короля", где его и обнаружил Тондер. Время приближалось к полудню, и в большом зале таверны было полным-полно пиратов, матросов с французского фрегата, искателей жемчуга, а также всевозможных жуликов и бродяг обоего пола, которые, подобно хищным акулам, всегда вьются вокруг моряков, а пуще всего – вокруг пиратов, зная их привычку сорить деньгами. В плохо освещенном зале воздух был удушлив от едкого табачного дыма, винного перегара, испарений человеческих тел.
Тондер вошел небрежной, ленивой походкой; левая рука его покоилась на эфесе шпаги. Отвечая на поклоны, он протискался сквозь толпу и остановился перед сидевшим за столиком Джереми.
– Вы позволите? – спросил он и, не дожидаясь ответа, пододвинул себе табурет и сел. – Какая удача, что мы можем так скоро возобновить наш маленький спор, который был вчера, к сожалению, прерван.
Джереми сразу понял, куда он клонит, и поглядел на него в некотором замешательстве. Его товарищи, не знавшие, о чем идет речь, тоже уставились на француза.
– Мы, мне помнится, обсуждали вопрос о том, что появление некоторых лиц порой бывает нежелательным и что у вас не хватает сообразительности понять, в какой мере это относится к вам.
Джереми наклонился вперед.
– Не важно, что мы обсуждали. Вы пришли сюда, как я понимаю, чтобы затеять со мной ссору?
– Я? – Капитан Тондер поднял брови, потом нахмурился. – С чего вы это взяли? Вы мне не мешаете. Вы просто не в состоянии ничем мне помешать. Если б вы оказались на моем пути, я бы раздавил вас, как блоху. – И он презрительно и нагло рассмеялся прямо в лицо Джереми, чем сразу и достиг своей цели – этот смех задел Джереми за живое.