Хроника Монтекассини. В 4 книгах

Марсиканский Лев

Отто²⁴⁷, тридцать девятый аббат этого монастыря, пребывал в должности один год, десять месяцев.

26. Происходя из благороднейшего рода консулов Фонди, он ещё в детские годы был пожертвован всемогущему Богу и облачён в одеяние святого образа кизни достопочтенной памяти отцом Дезидерием. Когда он провёл в усердии :вятого благочестия несколько лет, то был поставлен настоятелем в монастыре :вятого Николая в Пико. Когда же благочестивой памяти аббат Одеризий умер и Зратья, как то обычно бывает в таких случаях, каждый хотел выбрать для управления этим аббатством своего аббата, старшие братья, которые были более здравой и благочестивой частью, восприняв это с величайшим неудовольствием, объявили братьям свою волю по поводу этого мужа и избрали его аббатом для управления этим местом. А князь Ричард страдал в это время тяжелейшим недугом и, поскольку сам не мог прийти в Монтекассино для служения этому аббату, отрядил со своей :тороны деятельных мужей, чтобы те верно служили этому аббату. Итак, совершив это, он, поскольку болезнь усилилась, ушёл из жизни²⁴⁸, и Роберт²⁴⁹, его брат, наследовал ему в княжестве. В это же время, когда умер августейшей памяти император Генрих²⁵⁰, который очень много ссорился с папой Григорием VII по поводу церковной инвеституры, Генрих V²⁵¹, его сын, принял бразды правления Римской империей. Этот аббат уступил Герарду, сыну Герарда из Корнаццано²⁵², на правах аренды земли, принадлежавшие церкви святого Бенедикта в Персикете вплоть до третьего поколения, получив за это 120 солидов луккской чеканки единовременно, 1 ежегодно в качестве ценза - три солида со всех плодов, которые будут там каждый год. Точно так же он поступил с Аббертом, Райнальдом и Зигфридом из Фальсаб-рины и Альбертином, сыном Бонифация, в отношении других земель там же, получив с них такую же плату. Князь Роберт принёс этому аббату клятву верности²⁵³, по обычаю подтвердив все владения этого монастыря.

27. Между тем в этом же году Алексей, император Константинопольский, через апокрисиариев своей империи прислал блаженному Бенедикту отличный пурпурный покров, который названный аббат использовал для украшения золотой каймой плювиалов и из которого велел сделать тунику того же покроя. Он, кроме того, отправил к императору вместе с этими послами своего гонца с письмом,

в котором цал знать, что аббат Одеризий ушёл из этого мира и он сменил его в управлении монастырём и в любви и служении этому императору. В этом же году Карбонелл, благородный муж, пожертвовал блаженному Бенедикту церковь святого Григория, святого Николая и святой Агаты в Тарсии²⁵⁴ у места Пектиан²⁵⁵ со всеми их владениями и имуществами, установив штраф в сто фунтов золота²⁵⁶.

28. В последующее время аббат, отправившись в Капую, велел Бруно²⁵⁷, епископу Сеньи и монаху этой обители, освятить часовню святого Ангела в Формиях, которая была недавно построена в честь святого Николая, пригласив для этого также Сенно²⁵⁸, архиепископа Капуи; итак, на другой день после того, как состоялось освящение, этот архиепископ, собрав крупный вооружённый отряд из капуанцев и других мужей, послал их разорить эту церковь, разрушить алтарь и, похитив оттуда реликвии, принести ему. Делая это, он жаловался на нашего аббата и уже названного епископа, что они в этом освящении поступили по отношению к нему вопреки канонам, отказав ему, как митрополиту, в том, что подобает совершать архиепископу. Но наши и уже названный епископ заявляли, что они при взаимном согласии сделали всё, что было там совершено. Когда наши подали на соборе в Риме жалобу по этому поводу, архиепископ смиренно обещал вместе с духовенством и народом города почтительно исправить и нападение на церковь, и разрушение алтаря, и разорение реликвий; что и сделал. Этот аббат по просьбе наших братьев уступил и утвердил за ними замок Цетрарий вместе с его владениями.

29. Итак, в это же время, когда братья терпели разнообразные лишения, они, жалуясь по этому поводу нашему аббату Отто, просили, чтобы он по предписанию устава дал им потребное телу²⁵⁹; он должен вспомнить, что во времена отца Одеризия он и сам часто жаловался уже названному Одеризию по этому поводу. Аббат же, восприняв это с сильной досадой и неудовольствием, признался, что он погрешил, признался, что поступал дурно, когда многократно возражал аббату Одеризию по поводу того, что тот запрещал; но и братья погрешили против Бога и против устава отца Бенедикта, ибо спасению душ предпочли потребное телу; они тоже должны вспомнить, что прежде следует искать царства Божия и правды Его, и это всё приложится им²⁶⁰. Что же далее? Когда братья увидели, что аббат вопреки предписанию отца Бенедикта стремится, чтобы его скорее боялись, чем любили²⁵⁹, то некоторые из них без ведома остальных тайно отправляют уже названному папе Пасхалию письма о том, что он был избран не по единодушному согласию братьев, но возведён в должность Монтекассинского аббата мятежно и отнюдь не канонически. Итак, это обстоятельство всячески восстановило римского понтифика против этого аббата. Когда аббат яснее ясного узнал, что всё это было сделано братьями, он ввиду представившегося против них случая изгнал их из монастыря. А братья, изгнанные из Монтекассино, приходят в Рим и по порядку излагают понтифику то, что было им сказано и сделано. Понтифик же, направив этих братьев¹ на проживание в монастырь блаженного апостола Павла, некоторым из них велел остаться вместе с ним в его курии и, покинув город, вступил по церковным делам в Галлию и пришёл во Флориакский монастырь²⁶¹, посвящённый имени отца Бенедикта. Ими тогда отмечался праздник мнимого перенесения блаженного Бенедикта²⁶². Понтифик же, заявив, что это перенесение ложно, начал вместе с итальянскими кардиналами служить не праздничную, но обычную дневную мессу. Когда же монахи этого места вместе с некоторыми галльскими епископами и кардиналами начали праздновать перенесение, папа обратил молитву к Господу, смиренно умоляя, чтобы тот соизволил каким-либо знаком открыть им истину в этом деле. Когда же они служили ночную службу, их поразило такое оцепенение и отупение ума, что они совершенно не знали, что говорить. Поражённые таким чудом, они стали беспрепятственно совершать обычное богослужение. Ибо как только они решили исполнить песнь о перенесении, так сразу наполнились ужасом и оцепенением. Заметив это, достопочтеннейший понтифик начал прославлять и благословлять Бога и его служителя Бенедикта. Когда же настало утро, он, призвав к себе аббата и старших братьев монастыря, велел сдвинуть алтарь с места, чтобы все явно узнали, истинным ли было это перенесение или нет; чтобы они впредь никого более не обманывали своими двусмысленными речами о теле блаженного Бенедикта, которое, как он сам точно знал, было найдено в Монтекассинском монастыре во времена папы Александра. Те же, пав ему в ноги, начали просить, чтобы он не велел рыть под алтарём, дабы не разрушать монастырь; они, мол, не имеют о теле блаженного Бенедикта никаких точных сведений, кроме одних слухов, полученных ими от предков; если мощи не будут найдены, они убеждены в том, что монастырь будет разрушен, а его владения расхищены. Тогда папа, склонившись к их просьбам, замолчал, но строго запретил и предписал со стороны апостольского престола, чтобы впредь они никогда более не смели праздновать это ложное перенесение. Далее этот папа, уладив свои дела в Галлии, вернулся в Рим²⁶¹. И поскольку, как мы говорили выше, названный понтифик был сверх меры возмущён действиями наших относительно избрания аббата Монтекассино, он увещевал братьев, которые были направлены к нему нашим аббатом, чтобы они сохраняли установления отца Бенедикта об избрании аббата. Когда те заявили, что избрание аббата произошло при единодушном согласии братьев, сказали, что он был возведён на эту должность отнюдь не мятежно, но канонически, папа ответил: «Как же ваш аббат был избран канонически, когда он пожаловал послушничества преданным и верным ему, а возражающих прогнал из монастыря? Но возвращайтесь ныне в монастырь; там, более полно исследовав его избрание лично и через моих послов, я объявлю то, что будет признано каноническим». Итак, когда они ушли, те, которые питали ненависть к названному аббату, узнав, что папа возмущён против него, не переставали причинять ему какие могли тяготы. Между тем, поскольку графы Аквинские никогда не прекращали тревожить это место, аббат взялся за обуздание их наглости. Так, он окружил валами и укрепил отдельные монастырские замки, и велел пребывать там сельским жителям, которые до сих пор жили в деревнях, и, таким образом, начал всеми способами делать приготовления против этих графов. Представляется целесообразным для памяти потомков привести в настоящей истории то чудо, которое всемогущий Бог соизволил явить в этом монастыре в похвалу и во славу своего имени.

30. Ибо в это время, когда Иоанн по прозвищу Аффидат предавался в ночное время сну в домике, что примыкает к башне отца Бенедикта, он, проснувшись, услышал, как перед ночной службой ангелы совершают сладкозвучное богослужение в эдикуле блаженного отца. Ошеломлённый этим, он спросил Себастьяна, который отдыхал рядом с ним, неужели братья уже поднялись к ночной службе. Когда тот сказал, что ещё продолжается первый час ночной службы, уже названный Иоанн, поднявшись, подошёл к башне, которую наполнял блеск необычайного сияния и благоухание неслыханного аромата. Ошеломлённый, он, поняв, что это было на самом деле, пришёл к аббату Отто и по порядку рассказал ему то, что видел и слышал. Тот, воздав благодарность всемогущему Богу, согласно тому, что было открыто достопочтенной памяти папе Виктору III и Теодемарию, рабу Господнему, велел освятить уже названную башню вместе с просторным жилищем как часовню Господа Спасителя и Его матери девы Марии и, позвав мастеров, построил погреб между спальней и алтарём святого первомученика Стефана, но, застигнутый смертью, не успел его завершить. Говорят, что сладкозвучие уже названного пения, благоухание аромата и яркость света видели и слышали в уже названной башне по главнейшим праздникам ещё древние мужи. Но особенно ясно это обычно видят и слышат каждый год, когда наступает день погребения блаженного отца Бенедикта. Умер же названный аббат 1 октября²⁶⁴ и был погребён возле церкви святого апостола Андрея на кладбище братьев, слева от входа на уже названное кладбище.

Бруно²⁶⁵, сороковой аббат этого монастыря, пребывал в должности три года, десять месяцев.

31. Происходя из блистательного рода горожан Асти²⁶⁶ в провинции Лигурии, но с младенчества владея ещё более блистательными нравами, он ещё в детстве был в достаточной мере наставлен в свободных науках и стал каноником еписко-пии в Асти²⁶⁷. Из стремления к царствию небесному он, оставив родину и родителей, спеша в наш монастырь, дабы иметь возможность более свободно служить Богу в монашеском звании, пришёл в город Рим. Вселенскую церковь в те дни возглавлял папа Урбан II²⁶⁸. Случилось же, что в то время, когда этот муж направлялся в то место, из жизни ушёл епископ Сеньи²⁶⁹. Этот достопочтенный понтифик, видя, что он пылает рвением к службе Господней, сказал ему: «Как спокойствие моря неоднократно приносит опасность морякам, так и монахов, удалённых от мирских бурь, покой и безопасность обычно приводят к весьма гибельному крушению. Поэтому тебе следует подчиниться нашим увещеваниям: постарайся проявлять заботу о церкви в Сеньи, которую мы возлагаем на тебя, тем тщательнее и благочестивее, чем большей мудростью и учёностью ты отличаешься». Хотя тот не соглашался с его речами, папа велел ему отправиться в названный город и, поставив там от имени римского понтифика епископа, идти, куда захочет. Но, когда вышеназванный муж, придя туда, старался выполнить то, что ему поручили, этот папа тайно велел первым лицам Сеньи поставить епископом его самого. Когда подобное дошло до его ведома, он в тишине глубокой ночи ушёл из церкви блаженной Марии и бросился бежать. И вот, в то время как он старался исполнить задуманное, на некоем распутье перед ним явилась вдали некая наряженная в императорскую трабею девица, чьё лицо сияло как солнце. В то время как он спросил её, кто она, откуда и куда идёт, та ответила: «Знай, что я - невеста, которую ты не по праву избегаешь. Поэтому от лица всемогущего Бога я повелеваю тебе вернуться в церковь; и остерегайся впредь противиться воле Божьей»; с этими словами она исчезла. Бруно, поражённый словами такой девы и увидев в этом рукоположении волю Божью, уступил и ко всеобщей радости занял епископскую кафедру. Но и рукоположенный, он оставался в том же состоянии духа, что и прежде. Поэтому, улучив благоприятный момент, он пришёл в нашу обитель при вышеназванном аббате Одеризии²⁷⁰ и, хотя те, которые пришли вместе с ним, плакали и не ожидали от него ничего подобного, стал монахом. А жители Сеньи, с досадой перенося его отсутствие, приходят к папе Пасхалию II и просят, чтобы он заставил его скорее осуществлять заботу о своём епископстве, нежели, заботясь только о себе, отдыхать в Монтекассинском монастыре в покое и удалении от мирских бурь. Понтифик же, прислушавшись к их словам, отрядил со своей стороны деятельных мужей, через которых велел передать этому Бруно от лица апостольского престола, чтобы он ревностно заботился о своих овцах и всегда помогал римскому понтифику в церковных делах, выбранив его вдобавок и упрекнув за то, что он без разрешения апостольского престола посмел прийти в этот монастырь, где тот никогда не позволил бы ему быть. На это названный Бруно написал в ответ следующее: «Все, кто ни есть в римской церкви, точно знают, что если бы безумие раскольников не свирепствовало против церкви, то я ещё много лет назад исполнил бы то, что совершил ныне. Теперь же, поскольку Пётр держит ключи во всей

римской церкви, церковь Христа, Бога нашего, торжествует по всему кругу земному, ураганы уже стихли, моря успокоились, я вынужден исполнить то, что однажды обещал Богу. Ибо лучше не обещать, нежели обещать и не исполнять²⁷¹. Если же кто, возможно, обвинит меня в том, что я не должен был оставлять однажды принятое епископство, то я охотно отвечу, что есть много таких, которые не оставили епископских прав, но стоят по левую сторону²⁷², как говорит Господь: «Были князьями, но без моего ведома, были судьями, но вопреки моему духу»²⁷³. Те же, которые оставили епископство с праведным намерением, несомненно те, которые будут постоянно радоваться в вечном блаженстве вместе с Христом. Далее, меня не оставляют примеры святых, по стопам которых я следую, которые, оставив мирскую суету, обрели спокойную жизнь. Поэтому я нижайше умоляю через вас верховного понтифика, чтобы он более не докучал мне, и смиренно прошу не заставлять меня покидать спокойную гавань, в которую я прибыл по воле Христовой». Поскольку ни папе, ни народу Сеньи так и не удалось склонить его никакими доводами, вышеназванный аббат Одеризий просил понтифика, чтобы тот позволил названному мужу служить Богу в этом монастыре в монашеском звании, и ради послушания названному понтифику, опираясь на помощь [Божию], сорок дней [в году] быть на службе римской церкви и [исполнять обязанности епископа] Сеньи; и папа, склонив [к этому свой] слух, позволил. После этого он вместе с Боэмундом, как мы сообщали выше, был отправлен понтификом и нашим аббатом в Галлию и, согласно церковной традиции, провёл вместо римского понтифика собор в тех землях²⁷⁴. Вернувшись оттуда в Рим, он на сорок четвёртый день после смерти Отто возвратился в наш монастырь и был возведён братьями в управители и попечители этой обители²⁷⁵. Позднее папа, придя в это место²⁷⁶, засвидетельствовал в собрании братьев, что он не только достоин быть аббатом, но даже достоин быть его преемником на апостольском престоле. Но следует верить, что этот муж жил здесь вовсе не праздно, оставив нам такие и столь важные книги писаний, из которых, а именно, из тех, которые попали в наши руки, мы постараемся назвать важнейшие: На Псалтырь; На Бытие; На Исход; На Левит; На Числа; На Второзаконие; На Исайю; На Песнь Песней; На Судей; На Апокалипсис. О праздниках же и воскресных днях всего года он составил 69 речей, 155 гомилий.

32. Кроме того, в это время Атенульф, Ландо и Атенульф²⁷⁷, графы Аквинские, обуянные дьявольским безумием, вступили благодаря измене крестьян в замок Тераме²⁷⁸ и, заставив жителей этого замка поклясться в верности им, начали грабить принадлежавшие монастырю города. Когда об этом сообщили названному аббату, он, послав к этим графам, начал уговаривать их вернуть монастырю замок и воздержаться от таких беззаконий и грабежей. Но те, не только не вняв его словам, но даже не пожелав их выслушать, пригрозили изо дня в день совершать ещё худшее. Тогда аббат, посоветовавшись с братьями, отлучил этих безбожников от порогов церкви. Тут же пригласив князя Роберта, он призвал его отвоевать замок. Тот, собрав очень сильное войско, выступил против этого замка и начал осаждать его всеми способами. Когда он, как враг, простоял там почти пятнадцать дней, эти графы послали сказать аббату, что если он позволит им уйти оттуда со своим оружием, они тут же без помех возвратят замок монастырю. И поскольку аббат согласился с этим, названный замок вернулся во власть этого монастыря 13 августа 1108 года от воплощения Господнего; за этот замок аббат передал Капуанскому князю двести фунтов.

33. Итак, с наступлением октября месяца²⁷⁹ папа пришёл в наш монастырь и, взяв с собой нашего аббата, отправился в Беневент, чтобы провести там собор²⁸⁰; а именно, следуя по стопам своих предшественников, он постановил, что каждый, кто получит церковную инвеституру или церковную должность из рук мирянина, давая и принимая, должен быть лишён причастия. Светские же и дорогие одежды он осудил и запретил клирикам их носить. Когда же он прибыл в Капую²⁸¹, то по просьбе аббата торжественно освятил церковь святого Бенедикта, которую аббат Дезидерий восстановил в пределах этого города; а также поместил в ней часть одежд святейшего отца Бенедикта; таким образом, придя в наш монастырь, он вернулся в Рим.

34. Далее, в те же дни герцог Рожер выдал блаженному Бенедикту грамоту²⁸² по поводу овец его обители, чтобы ни он сам, ни его преемники не требовали с них впредь ни взноса, ни ценза во всех владениях горы Гарган и чтобы [монахи] всегда имели прро останавливаться там с этими овцами от церкви, что зовётся Пассари, до Салпинского моста²⁸³, который зовётся мостом ломбардцев, до моря и до Брода у смоковницы²⁸⁴, установив штраф в десять фунтов золота. В это же время Лай-дульф, сын Пандульфа, графа Презенцано, в присутствии аббата признал себя виноватым и отказался от своей славной доли в крепости Мортула, в Доме Фортина, в Кукуруццо и в замке Бантра, установив штраф в сто фунтов золота, если он попытается это нарушить²⁸⁵. Но и Иоанн, епископ Тривентского престола, вместе с Робертом, сыном Тристана, владельцем замка Лимозано²⁸⁶, пожертвовал²⁸⁷ нашей обители церковь святой Иллюминаты в пределах названного замка Лимозано, в месте, что зовётся Петра Большая²⁸⁸, со всеми её церквями и владениями, назначив штраф в сто фунтов золота для тех, кто попытается это нарушить. В этом месте следует, пожалуй, рассказать о нечестии и коварстве Альферия, епископа Тривент-ского. Ибо он, будучи настоятелем в церкви блаженной Иллюминаты, зная, что названная церковь с самого своего основания подчинена монастырю святого Евстафия²⁸⁹ и пожалована в это место беневентскими князьями, и желая в то же время изъять её из-под власти этого монастыря, пришёл к настоятелю, который тогда стоял во главе монастыря, и начал смиренно просить его показать ему грамоты этого места, говоря, что там якобы находятся также грамоты о его наследстве, и умолял позволить ему унести их оттуда к себе, дабы они случайно не пропали от древности. Настоятель же, не подозревая в его словах никакого коварства, даёт ему разрешение искать [эти грамоты] и унести [их]. Итак, он наконец нашёл среди прочего грамоту, выданную беневентскими князьями монастырю святого Евстафия на церковь святой Иллюминаты, а именно, где было вполне ясно и чётко сказано, как эта церковь с самого своего основания была передана беневентскими князьями монастырю святого Евстафия. Движимый злобой и обуянный гнусным безумием, он схватил её, спрятал и, вернувшись домой, разорвал в клочья. То, что это совершилось таким образом, я лично слышал из уст Альберта, монаха нашей обители, доживавшего уже последние свои дни, дабы никто не подумал, что это написано лживо.

35. В 1110 году от воплощения Господнего, третьего индикта, 6 июня, явилась звезда комета. В это же время уже названный папа Пасхалий II, покинув город, прибыл в наши земли и, призвав герцога, князя и всех графов Апулии, Калабрии и княжества, получил от них уверения в том, что они помогут ему против императора Генриха, если возникнет такая надобность и они будут призваны к этому. Совершив это таким образом, он вернулся в Рим и всех римских вельмож связал подобной же клятвой. Между тем император Генрих, собрав очень сильное войско, вступил в Италию²⁹⁰, желая получить от этого понтифика в Риме почести и права своих предшественников, древних императоров, и императорскую корону, и, таким образом, ежедневно ускорял своё продвижение; а было уже зимнее время. Когда он прибыл в Тоскану²⁹¹, то отправил послов в Рим, и те вместе с Петром Львом²⁹² и другими послами понтифика заключили между ними в портике святого Петра такое соглашение: в присутствии понтифика и на глазах у духовенства и народа император в день своей коронации письменно откажется от всякой инвеституры всех церквей и, после того как папа поступит с регалиями так, как записано в другой грамоте, подтвердит это клятвой и оставит церкви свободными вместе с теми пожертвованиями и владениями, которые явным образом не относились к королевской власти, и разрешит народы от клятв, которые были даны против епископов. Он возвратит и уступит патримонии и владения блаженного Петра, как это было сделано Карлом, Людовиком, Генрихом и другими императорами, и по мере своих возможностей будет помогать их удерживать; не будет ни словом, ни делом, ни лично, ни через подчинённое лицо добиваться лишения папы должности римского понтифика, жизни или здоровья, или пленения его злым образом, и чтобы ни сам [папа], ни его верные, которые поручатся [императору] за него, то есть Пётр Лев со своими сыновьями и их добро, а также другие люди, которых он укажет императору, не потерпели намеренного ущерба; если же кто причинит им зло, то король окажет им верную помощь. В обеспечение этих гарантий он даст понтифику в качестве поручителей Фридриха²⁹¹, сына своей сестры, маркграфов Энгильберта²⁹⁴ и Теобальда²⁹⁵, графов Германа²⁹⁶ и Готфрида²⁹⁷, Фридриха²⁹⁸, пфальцграфа Саксонии, Беренгария Баварского²⁹⁹, Фридриха Саксонского³⁰⁰, канцлера Альберта³⁰¹, Куно³⁰², брата Беренгария, Зигебота Баварского³⁰³, Генриха³⁰⁴, герцога Каринтии, и Бертоль-да³⁰⁵, сына герцога Бертольда, которые поклянутся папе в безопасности его жизни, здоровью, папской власти, в том, что он не окажется в плену; если император не выполнит всё вышесказанное, они со своими должностями перейдут к римской церкви. Король обещал в ближайший четверг³⁰⁶ дать понтифику в качестве гарантии его безопасности заложников и спокойно отправить на Остров во власть папы герцога Фридриха, своего племянника, Бруно³⁰⁷, епископа Шпейерского, Конрада³⁰⁸, племянника графа Германа, а также сына³⁰⁹ последнего и Генриха³¹⁰, брата графа Фридриха. Если тот получит заложников, то обязан возвратить их в день его коронации, когда перейдёт мост³¹¹; в случае, если он вдруг не будет коронован или папа не перейдёт мост, он всё равно обязан их возвратить возле замка святого Ангела. Легатам же, которых папа к нему пошлёт, [король] гарантирует безопасный проезд туда и обратно со стороны как себя лично, так и своих людей, и, если им без его ведома будет причинён ущерб, он честно поможет его возместить; после того как король всё это исполнит, папа прикажет присутствующим в день его коронации епископам возвратить императору и государству регалии, которые относились к королевской власти во времена Карла, Людовика, Генриха и других его предшественников; он письменно утвердит своей властью и правосудием под угрозой анафемы, чтобы никто из них, присутствующих или отсутствующих, или их преемников, не вторгался и не посягал на эти регалии, то есть на города, герцогства, маркграфства, графства, чеканку монеты, дорожные и торговые пошлины, фогства империи, права сотников и дворы, которые явным образом принадлежали империи, вместе со всем, что к ним относилось, на рыцарей и замки империи; чтобы ни сам он никогда больше не беспокоил по их поводу ни императора, ни Римскую империю, что и подтвердит грамотой под угрозой анафемы, ни преемники его не смели беспокоить; он радушно и с почестями примет императора, и по обычаю его предшественников, католических императоров, сознательно и не уклоняясь, коронует его, и будет силами своей должности помогать ему в удержании императорской власти; если папа этого не исполнит, Пётр Лев со всеми своими людьми перейдёт к императору. Заложников же, если те не сбегут, он возвратит на следующий день после коронации; если папа откажется его короновать, он всё равно обязан их возвратить. Когда всё это было оговорено между ними, император, канцлер Альберт, графы Герман, Фридрих и Готфрид, Фридрих Саксонский и Куно, брат Беренгария, Зиге-бот Баварский, Генрих, герцог Каринтии, Бертольд, сын герцога Бертольда, и канцлер Альберт клятвенно утвердили эти условия. Все они после императора поклялись в том смысле, что если император не захочет их выполнять, они со всеми своими людьми перейдут на сторону римской церкви.