Хроника одного забытого предательства
Шрифт:
– Вы такое мне говорите! Не боитесь?
– Нет не боюсь. Мы же теперь с тобой сообщники.
Елена подмигнула парню и махнула рукой на дверь.
Иван вышел из кабинета, пригладил рукой волосы. Какое-то волшебное чувство легкости переполняло все его тело. Он чувствовал себя на седьмом небе. Какой-то тяжелый груз свалился с его плеч и ему хотелось бежать, прыгать от радости, лететь. Он вышел из здания перешел улицу и шел по тенистому скверу городского парка. Как-то легко дышалось полной грудью, какие-то мелодии кружились в голове. Интересно, а битва с самим собой уже началась?
– И чего тебе? Зверюга.
Собака странно вильнула хвостом и подошла ближе, от поглаживания отпрянула, но не отходила от Ивана. Он удивлено смотрел то по сторонам, то на собаку. Ситуация начинала его забавлять. Он пытался понять, чего же нужно от него собаке, чего она пытается ему показать. Мама дорогая! Вот идиот! А, ведь он знает эту собаку. Она его не знает, а вот он знает ее прекрасно. Как же сразу не догадался. Иван занервничал, ведь он отлично знал не только собаку, но и ее хозяйку. Только этого еще не хватало. День каких-то страшных откровений сегодня. По спине парня пробежали приятные томительные «мурашки». Он помахал собаке рукой, та приветливо вильнула хвостом.
– Пальма! Красавица! А хоз…, – договорить он не успел.
С одной из боковых тропинок на аллею выбежала девушка.
– Пальма! Что еще за фокусы? Чего ты тут откопала?
– Меня, похоже.
Иван смущенно поднялся с лавки. Он просто не знал куда в данном случае себя деть, только если провалиться «сквозь землю». Он переминаясь топтался на месте и не представлял себе с чего начать разговор.
– Ой! Привет, Вань! Гуляешь?
– Нет…. Гуляю, не совсем……, ну почти.
Девушка засмеялась, понимая истинную причину растерянности Ивана.
– Мы помешали?
– Нет! Что ты? Присядешь?
– Ну, наконец-то, сообразил. Оттаивай уже быстрее, нам нужно решить несколько важных вопросов, а тебя переклинило. Это Пальма, наверное, сразила тебя своей красотой. Дааа, она у меня такая, ну просто очаровашка!
Иван стоял ни живой, ни мертвый. Он не верил своим глазам, не верил своим ушам, осталось только ущипнуть. Он схватил себя за руку.
– Да, я это, я! Вань проснись! Надеюсь меня щипать ты не будешь? Ну хотя бы не сегодня.
Иван присел рядом на лавку и повернулся к Оксане с видом обреченного на казнь мученика. Оксана улыбаясь смотрела ему в глаза. Пальма уперлась в колени хозяйки и положила мордочку.
– Почему?
– Что почему?
– Ты сидишь вот тут на лавке, рядом и разговариваешь со мной?
– Хочу и разговариваю, тебе не нравится?
Иван напрягся, щеки его зарделись, прошлый разговор он запомнил хорошо.
– Нравится.
– Ну вот, мы плавно и не принужденно подошли к первому вопросу. Ваня я лично от всего сердца хочу попросить у тебя прощения за тот случай. Вань! Я полная, круглая дура, ну не знаю, что на меня нашло. Я места себе найти не могу, я была просто сволочью! Прости меня, Вань, а!?
У Ивана все поплыло перед глазами. Эти слова девушки словно колокол, в который опустили его голову оглушили его. Она взяла его за руку. И посмотрела на него. Пальма жалобно тихо заскулила. Иван наклонился к собаке.
– А ты то, за что просишь прощения?
– Она тоже за меня, за свою непутевую, хозяйку!
– Я не сержусь, Ксюш, не сержусь…давно.
– Как ты меня назвал? Меня так только мама называет, больше никто. Только Мама и …ты.
Последние слова девушка произнесла каким-то волнующим полушепотом. Иван положил на их рукопожатие вторую руку. Что это? Очередная унизительная шутка? Или он и впрямь ничего не понимает в этой жизни. Оксана освободила руку, оглянулась по сторонам, подсела еще ближе и поцеловала Ивана в щеку.
– Мир!?
– Конечно мир! У меня и был мир. Почему ты вообще заговорила. Ребята ругать тебя будут. Со мной нельзя разговаривать. Я изгой в классе.
– А, мы им не скажем ничего. Правда?
– Теперь, когда я нахулиганю чего-нибудь, я тебя поцелую, а ты меня будешь прощать, всегда, всегда. Правда?
– И часто будешь хулиганить?
– Ну, жизнь длинная, а я такая глупенькая, все время со мной чего-то не так. Все время, Вань. А, ты хороший пообижаешься немножко и простишь.
– Больше тридцати секунд обижаться на тебя не могу, прости.
Иван вдруг вскочил с лавки.
– Да неправильно все это! Не правильно! Так не бывает!
– Что неправильно!?
– Вот это все сейчас не ты должна говорить, про длинную жизнь, про нас. Не ты! Это все должен говорить я тебе!
– Ну, так и говори! Кто тебе мешает? Ты молчишь и молчишь!
– Ксюш! Я хочу, что бы мы дружили, ну….встречались, ну в общем….вместе как бы!
– Да уж. Сказал так сказал! – Оксана засмеялась, – Пальма может ты переведешь?
Собака непонимающе посмотрела на хозяйку, и встала лапами ей на колени. Девушка обняла ее.
– Что? Думаешь надо согласиться на эту вот всю абракадабру, которую произнес этот пылкий юноша? А если он обманет нас? Если он плохой? Ты его съешь? Вань! Я ничего не поняла, чего ты там пробубнил, но я согласна!
Иван оторопел. Он присел перед девушкой и обнял собаку.
– На, что согласна?
– Ну как на что? На все, что ты там пролепетал, как бы дружить, как бы вместе, как бы встречаться. На все! Иван Титов! На все! Но у меня одно условие.
– Какое?
– Пусть это будет наша тайна и никому об этом знать необязательно. Никому. Справишься?
– Я понял, это из-за него? Из-за Сереги?
– Отношения с Сергеем, это мое личное дело и тебя, дорогой вообще не касаются. Хорошо?
– Хорошо! Он твое личное дело, а мое личное дело тогда что?
– Не что, а кто, двоечник! Я твое личное дело. Он мое личное дело, а ты моя личная жизнь, так понятно? Ну со вторым вопросом тоже покончено. Какие мы с тобой Пальмуша молодцы, сколько дел сегодня полезных сделали!