Хроника операции «Фауст»
Шрифт:
— У нас он будет занят самую малость. Отвезет меня и капитана к месту работы за город на ферму и до вечера будет свободным. Правда, иногда может понадобиться среди дня — Айнбиндер уезжает за продукцией на завод. Но такое случается не чаще раза в неделю.
— Пожалуй… соглашусь, — задумчиво произнес Павел. — Надеюсь, жена не станет возражать?
— Делай как знаешь, — сказала Нина. — Я принесу вам кофе.
— Спасибо, не надо, — запротестовал Березенко.
— Не думайте, что я предложу вам эрзац. Это будет кофе настоящий, — тоном, не допускающим возражений, проговорила Нина.
Через минуту она вошла с кофейником, чашками и ломтиками хлеба с салом, остро пахнувшим чесноком и перцем.
— Сало с Украины. — На последнем слове Нина сделала ударение.
Сухощавое лицо Березенко стало бледнеть. Нина поняла, что теперь мужчин следует оставить одних. Березенко молча оглядел стол, непривычно щедрый для немцев. Натуральный сахар и сало стоили в Германии больших денег.
— Ешьте, Анатолий Фомич, — чуть слышно проговорил Павел по-русски. — Немецкий, я вижу, вы еще не совсем освоили, нам легче будет вести речь на родном языке…
Павел встал, подошел к полке, достал папку с бумагами, в одном из отделений нашел открытку и протянул Березенко.
У того задрожали руки. Он узнал репродукцию с картины Куинджи «Днепр при луне». Когда-то мать купила чуть не десяток таких открыток.
— Как видите, здесь нет почтовых штемпелей.
— Я уже получал подобное…
— Это сделано по моему приказанию.
Павел отошел к окну, пока Березенко читал. В открытке не было ничего такого, что могло бы вызвать подозрения у немцев. Были материнская любовь и надежда увидеть сына. В конце Марина Васильевна приписала:
«Тот, кто передаст открытку, заслуживает полного доверия».
Когда Павел обернулся, Березенко, вцепившись в подлокотники, пытался удержать слезы. Наконец он спросил:
— Вы видели мать?
— Я — нет. Видел Грач. А живет она, думаю, как и все в оккупации. Людей сплотила одна беда. Помогают чем могут.
— У вас есть что-нибудь выпить?
— Шнапс, вино, коньяк?
— Все равно. Я никогда не пил.
— Тогда валерьянки.
Павел достал из буфета флакончик, отсчитал сорок капель, подал рюмку Березенко:
— Успокойтесь и закусите получше.
Березенко заставил себя поесть.
— Вправду говорят, нет ничего вкусней хлеба с родины…
— Скажите, когда вы узнали от Фехнера о трубе с прицелом, то сразу сообщили Грачу?
— Мне показалась эта новость важной, — ответил Березенко. — Как раз в праздник мужской свободы я обедал в «Альтказе» и напротив меня сел пьяный молодой человек болезненного вида. Это было в мой первый приезд в Розенхейм, я лишь знал, что надо искать для этой трубы особо прочный и легкий сплав, но не представлял, для чего она предназначалась. Понял потом.
— В письме, что передал вам мой товарищ, были такие строки. «Это будет человек со шрамом на левой руке». Так вот, — Павел засучил рукав и показал на зарубцевавшуюся рану, одну из тех, что причинил ему «фауст».
— Я уже догадался. Что от меня требуется?
— Чертежи и расчеты по «фаустпатрону».
— У меня есть только расчеты по надежности стволов. Принцип работы оружия могу объяснить лишь в общих чертах.
— Когда сможете приготовить материал?
— Постараюсь сделать как можно скорей.
— В моем распоряжении два дня.
— Но там будет много условных обозначений, терминов…
— Как-нибудь разберемся.
Березенко отвел взгляд в сторону:
— Поначалу я думал, мои исследования далеки от политики.
— Любое дело — это политика. Во время войны — особенно. Вы, конечно, понимаете: скоро фашистам конец. Но они могут отдалить час гибели, совершенствуя свое оружие. Нам еще важно знать, что производит БМВ в данный момент, когда новые модели пойдут в серию, какие разработки ведутся в исследовательской лаборатории… Но сначала сделайте все, связанное с «фаустом».
Павел слышал, как проурчал мотор, как пробрался в свою каморку Йошка, но виду не подал.
— Если бы вы знали, как мне здесь трудно, — опустил голову Березенко.
— Что поделаешь, Анатолий Фомич… Миллионы людей, в том числе и ваша мать, сейчас борются. Надо вынести и это… Только будьте предельно осторожны. Теперь вы особенно нужны Родине. Связного вы знаете. В случае чего, действуйте через него.
Проводив Березенко, Павел позвал Йошку. Тот рассказал о готовности Фехнера достать детали «фауста». Они пригодятся, поскольку Березенко не знал их назначения.
— Мы на острие ножа. Завтра я добываю проездные документы и ты… — Павел взглянул на Нину, — …уезжаешь в Дрезден, увезешь те сведения, что удалось добыть. Мы задержимся на несколько дней.
Нина замотала головой, но Павел сказал строже:
— Так надо. Все, что могла сделать, ты выполнила. Остальное предоставь нам.
12
Капитан полиции Каппе получил ответы на запросы о Пауле и Нине Виц. Все данные в анкетах совпадали с объективными сведениями. Бывший майор вермахта, уволенный из армии по тяжелому ранению, является в Донбассе представителем фирмы «Демаг АГ». Нина Виц, урожденная Цаддах, засвидетельствована в протестантской церкви Штутгарта 10 февраля 1923 года. Работала сестрой милосердия в госпитале № 942, где и познакомилась с находившимся на излечении будущим мужем.
Не вызывавшие подозрений объективки удовлетворили Каппе. Супругам Виц, по-видимому, благоволил его непосредственный начальник Йозеф Шрайэдер, и капитану не хотелось доставлять начальству неприятности. А тут еще явился собственной персоной Пауль Виц. Он попросил сделать отметку об убытии и выдать требование на проезд в Славянск.
— Недавно приехали и вдруг уезжаете? — удивился Каппе.
— Вы же знаете, на юге России сложилась для нас неблагоприятная обстановка. Нужно срочно заняться эвакуацией в рейх имущества, хотя бы того, что уцелело после наступления русских.