Хроника смертельного лета
Шрифт:
Булгаков повернулся к Ланскому:
– Послушай, нельзя допустить, чтобы все это сошло ему с рук.
Антон устало взглянул сначала на него, затем на съежившуюся на стуле Катрин и покачал головой, произнеся одними губами:
– Потом…
На пороге кухни вновь появился Орлов. Выглядел он пришибленным – бледное, как мел, лицо покрывали капли пота. Он оперся спиной о косяк двери, словно боялся, что ему откажут ноги.
– Твою мать, – произнес он, тяжело дыша. – Проклятие… Дьявол…
– Ну? – повернулся к нему Булгаков. – Что у нас еще случилось?..
– Иди
Булгаков с озлоблением поднялся, но мимо него метнулась Анна. Орлов попытался по дороге перехватить ее, но она выскользнула из его рук… Все смотрели ей вслед, оцепенев.
И тут раздался ее душераздирающий вопль…
– Что там? – оттолкнув стоящую на дороге Алену, Булгаков бросился из кухни, а следом за ним и все остальные. Они столпились на пороге гостиной, не смея войти, с ужасом вглядываясь в страшную картину. Стоя в центре комнаты, не замолкая ни на секунду, истошно кричала Анна. А на разложенном диване, среди смятых простыней лежало то, что еще недавно было красивой и здоровой девушкой, а теперь представляло собой бесформенное месиво. Кровь залила все вокруг – паркет, стены, мебель.
– Никому не подходить, – приказал Булгаков, преграждая остальным вход в комнату. – Анна, выйди вон немедленно! Ты слышишь меня, Анна?..
Но девушка совершенно обезумела. Она закусила зубами собственную ладонь, и колени ее подогнулись. Сергей услышал, как где-то рядом охнула Алена. Подняв голову, Булгаков, как завороженный, смотрел на слова, намалеванные чем-то багровым на стене. Он разобрал только одно из них.
«Боже праведный, – с содроганием пробормотал Сергей. – Ка… Катрин…»
– Мигель, убери отсюда женщин, – отрывисто сказал он, – только быстрее.
– Что происходит? – протолкнувшись сквозь остальных, в гостиную заглянул Ланской.
– У нас здесь убийство, – хладнокровно ответил Мигель, подхватывая на руки пошатнувшуюся Анну. – Иди сюда, хозяин.
Булгаков подошел к девушке и склонился над ней. Обнаженная, она лежала в совершенно неестественной позе – подогнув обе руки под себя и спустив с дивана длинную тонкую ногу. Волосы слиплись в сплошную уродливую массу.
На ее теле, казалось, не было не израненного места. Сергей приложил два пальца к ее шее и, чертыхнувшись, выпрямился.
– Она мертва, – сообщил он, поворачиваясь к остальным. – Не входите сюда. Антон, вызывай милицию.
Потом они стояли в холле, словно не зная, куда себя деть, в ожидании, когда приедет милиция, не решаясь двинуться с места…
– Кто это сделал? – едва слышно прошептала Алена. Будучи человеком со стороны, она таки осмелилась произнести вслух этот страшный вопрос. Все повернулись к ней и уставились, словно она сказала какую-то непристойность.
Некоторое время каждый прокручивал в голове свой вариант. Вариантов было мало.
– Ну, Серж, – обратился к Булгакову Мигель, – а ты что думаешь по этому поводу?
– Я не милиция, – буркнул Сергей, – и я ничего не думаю!
– А по-моему у нас есть неплохой кандидат в убийцы! – Анна с вызовом повернулась к Орлову.
– Молчи, – приказал ей Антон. – Это тяжелое обвинение.
– Если у него хватило духа избить Катрин, так почему – нет?
– Замолчи, – повторил Ланской. – Это разные вещи.
– А я вот не вижу большой разницы, – пробормотал Мигель себе под нос, но его все услышали. – Ударил… избил… убил…
У Орлова от гнева перехватило дыхание. Да что они себе, черт возьми, позволяют?
– А ничего, что у меня есть алиби? – прорычал он. – Я всю ночь провел с Катрин.
– Ты хочешь сказать, вы не спали?.. – язвительно спросил его Мигель. – Любовью, поди, занимались? Результаты вашей любви посчастливилось наблюдать… Герой-любовник, чтоб тебя…
– Пусть он заткнется, – Орлов перевел на Антона мутные от ярости глаза, – а то я его точно прикончу.
– Хватит вам, – вяло махнул тот рукой. – А где, скажите мне, Катрин?
– Осталась на кухне, – оглянулся по сторонам Мигель. – Потрясающе – даже не вышла…
– Она какая-то странная, как будто не в себе, – произнесла встревоженная Анна, – сидит и плачет.
– Плачет она, – раздраженно проговорил Орлов, – вчера она не плакала… Вчера она веселилась.
– А если это она убила? – произнес Мигель, не особо заботясь о реакции, которая последует за его провокационным вопросом.
– Ты! – Орлов схватил его за воротник рубашки. – Думай, что говоришь!
– Но у нее-то мотив классический – ревность, – Мигель резким движением высвободился. – А женщина она, как бы это помягче выразиться – нервная, легковозбудимая…
– Bullshit [14] ! – заносчиво возразил Орлов. – Не до того ей было, после… э-э, после… – тут он запнулся и покраснел – в первый раз за все утро.
– Заглохни, – Булгаков даже не пытался скрыть омерзения, – чтоб я тебя больше не слышал.
– А Олег? – вдруг произнесла Анна. – Он ведь провел с Полиной ночь. Как же я сразу не подумала? – тут она схватилась за голову – Боже, о чем я? Олег? Только не он!
14
Бред собачий. (англ., вульг.)
– Нет. Это точно не Рыков.
– Почему ты так уверен, Серж? – язвительно поинтересовался Орлов. – Как меня подозревать в убийстве, так пжалста, ни у кого мозги не дрогнули, а как дело доходит до Рыкова – так это точно не он. А спал с ней, между прочим, он, а не я. Я тут главный l’enfant terrible [15] ?
– Я ж тебе сказал – заглохни! – сухо приказал Сергей, но продолжил: – Характер rigor mortis говорит о том…
– Кто такой этот rigor mortis? – осведомился Орлов не без яда в голосе.
15
Несносное дитя (фр.) – мальчиш-плохиш.