Шрифт:
ГЛАВА 1
Древний форт расположился на невысокой обширной возвышенности. Его стены, сложенные из огромных обтесанных каменных блоков, уходили высоко в голубое безоблачное небо. Сотни небольших бойниц и башен грозно смотрели по сторонам. Весь форт был охвачен по периметру широким рвом, вырытым у самых стен. Дно усеяно острыми деревянными кольями. Он служил ещё одним защитным препятствием.
Внизу раскинулась серая безжизненная равнина, похожая на огромное кладбище. Вытоптанная земля усеяна разлагающимися трупами вперемежку
Вокруг витал чудовищный запах разлагающейся плоти. Сотни пернатых падальщиков с пронзительными криками предавались пиршеству. Казалось, что так они благодарят людей за пищу, которую те предоставляют им вот уже не одно столетие. Эти хищники, обитающие неподалеку, видели многое на своем веку. Умей они разговаривать, то поведали бы о тысячах ночных штурмов, о сотнях Темных легионов, которые разбились о высокие стены, устлав своими костями равнину.
Внизу у форта копошились люди. Несколько небольших отрядов очищали ров, оттаскивали подальше дымящиеся обломки стенобитных орудий. Их лица были замотаны плотными кусками ткани, но и это не спасало от тошнотворного запаха.
Это место больше напоминало преисподнюю, чем землю, на которой живут люди.
Несколько десятков воинов, закованных в стальную броню, несли караул на широкой крепостной стене. Они неспешно расхаживали взад-вперед, изнывая от жары. Полуденное солнце пекло так, что к блестящей стали невозможно было прикоснуться. Пот стекал тонкими струйками по всему телу. Караульные то и дело поглядывали на солнце, стараясь определить, сколько времени осталось до смены. Они с нескрываемой завистью смотрели на снующую рядом оружейную обслугу в простой холщовой одежде. Оружейники же не обращали на них никакого внимания и занимались своим делом: проверяли установленные в башенках большие арбалеты, смазывали взводные механизмы катапульт. Заливали черную тягучую смолу в расставленные по всей стене котлы. Снизу поднимали большие круглые камни и зажигательные снаряды.
Форт готовился к очередному ночному штурму.
– Ну и жарища! – выдохнул воин с нашивками капитана гвардии, снимая с головы стальной шлем.
Слипшиеся от пота рыжие волосы упали на широкие плечи. Он стянул с руки боевую рукавицу и вытер ей лицо.
В рыжеволосом воине было больше двух метров роста. Взглянув на него, можно было сразу понять, что всю свою жизнь он отдал военной службе. Серые навыкат глаза блестели, свидетельствуя о несгибаемой воле; многочисленные шрамы красноречиво говорили о том, что капитан побывал не в одном десятке, если не сотне, сражений.
Воин осторожно ощупал ещё незажившее ухо и перевел взгляд на город, который сейчас казался вымершим. Несколько тысяч гвардейцев отдыхали в прохладных казармах, набираясь сил перед ночным дежурством. В городе-крепости, построенном сотни лет назад, не было ничего лишнего, только самое необходимое для воинов, которые несут службу на самом краю Империи. На ограниченной территории разместились несколько высоких башен, длинные двухэтажные казармы, конюшни, столовые. Посреди площади стоял большой колодец.
Капитан посмотрел в противоположную сторону. Там, далеко за равниной, возвышалась темная стена. Это был Сумрак. Он клубился, как огромная грозовая туча, уходя в самое небо. Солнечные лучи не могли пробиться сквозь него, и Свет был там не властен. За этой стеной, в Темной Империи, обитали её странные создания.
Капитан хорошо, до мельчайших подробностей, помнил свою первую встречу с ними и первый штурм. Это было полтора десятка лет назад. Он тогда был ещё зелёным юнцом и только что прибыл на границу Империи, закончив обучение в гвардии Амарота.
Несколько тысяч воинов поднялись на крепостную стену, каждый занял свое место. Со скрипом заряжались катапульты, повсюду слышались приказы.
– Ну что, салага, – твоя первая ночь на границе? – спросил стоявший рядом гвардеец, и его иссеченное морщинами лицо расплылось в добродушной улыбке.
Молодой воин молча кивнул головой.
– Первая ночь всегда самая страшная, а потом привыкаешь.
Солнечный диск на три четверти скрылся за горизонтом, и последние лучи света окрасили равнину в багровый цвет. Отъевшиеся на трупах стервятники с криками взмыли в вечернее небо и полетели прочь. Птицы как никто другой знали, что ночью здесь находиться небезопасно.
Тысячи глаз напряженно вглядывались в Сумрак. Там, за серой пеленой, приготовился к нападению враг, и только уходящие солнечные лучи сдерживали его.
Над равниной повисла гробовая тишина, но длилась она считанные мгновения. Мигнув, погас последний луч, и багровый диск исчез за горизонтом. Земля содрогнулась, и издалека донесся яростный рев, подобный грому.
Тысячи закованных в броню всадников вырвались из Сумрака и понеслись к форту бешеным галопом. Им не было конца. Они появлялись легион за легионом и вскоре заполнили всю долину.
Первая ночь была ужасной. Невзирая на угрозу смерти, тысячи орков лезли на крепостную стену. Каждую минуту из их рядов падали десятки убитых и раненых, но это не останавливало нападавших. Какая-то дьявольская сила управляла ими, заставляя бросаться на стены. Казалось, эта ночь длится целую вечность, и ночной кошмар никогда не закончится. Но стоило только появиться на горизонте ясной полосе, предвещающей скорый восход солнца, как нечисть отхлынула от стен форта и покатилась к спасительному Сумраку, оставляя за собой убитых. Сотни неподвижных тел остались лежать у крепости.
Последний орк исчез в темноте. А вскоре взошло солнце, осветив все вокруг яркими утренними лучами.
– Ну что, салага, поздравляю тебя с крещением! – гулко хлопнул юного воина по плечу все тот же гвардеец.
А потом, уже в казарме, новобранец принялся наносить насечки на рукоять своего боевого топора, что вызвало дикий хохот у ветеранов форта.
Как и сказал старый гвардеец, вскоре молодой человек привык к ночным штурмам. И сердце не рвалось из груди при виде полчищ нечисти. Форт, стоявший на границе двух империй – Света и Тьмы, – стал его вторым домом. И если люди по одну сторону границы никогда ее не переходили, то орки, обитатели Сумрака, нарушали её по другую сторону на протяжении веков. Но стены города были неприступны, и каждый раз орки уходили ни с чем до восхода солнца.