Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
Шрифт:
– Да. Послушай, я прошу прощения.
– Да уж, не мешало бы. Из-за тебя я прошел через уйму всякого дерьма.
– Я несколько дней искал тебя, но не мог найти.
– Хрустальные пещеры – это не шутка.
– У меня сейчас мало времени… – свет замерцал, поблек почти до грани исчезновения, затем вернулся к полной яркости. – Не мог бы ты вкратце кое-что объяснить?
– Валяй, спрашивай.
– Тот парень, что был с тобой, когда ты направлялся ко мне, и когда ушел тоже – такой рослый и рыжий…
– Люк. Да?
Свет снова потускнел.
– Ему можно доверять? – голос
– Нет! – закричал я. – Это будет чертовски глупо!
Призрак пропал, и я не мог сказать, услышал он меня, или нет.
– Что случилось? – донесся сверху голос Винты.
– Спор с воображаемым партнером по игре, – отозвался я.
Даже с такого расстояния я разглядел на ее лице выражение озабоченности. Она порыскала взглядом по всем направлениям, а затем, явно убеждая себя, что я действительно один, кивнула.
– Ага, – произнесла она, – я скоро прийду.
– Не спешите, – ответил я.
Где найти мудрость, и где всеобщее взаимопонимание? Если бы я знал, то направился бы туда и остался там. А пока чувствовал себя словно на середине большой карты, окруженный белыми пятнами, где проглядывались особенно скверные на вид случайные переменные величины. Идеальное место для разговора с самим собой, если у тебя есть, что сказать.
Затем я зашагал во внутренние покои дома, направляясь в туалет, ох уж мне этот кофе.
6
Итак…
Я имею в виду Джулию. Я сидел один в комнате при свечах и думал. Винта пробудила некоторые воспоминания. Это произошло потом, когда мы уже редко виделись друг с другом… Впервые я встретился с Джулией на лекции по кибернетике. Мы стали иногда встречаться, поначалу просто за чашечкой кофе после занятий. Потом все чаще и чаще, и, весьма скоро, роман стал серьезным.
Теперь он заканчивался так же, как и начинался, с каждым разом мы встречались все реже…
Я почувствовал ее руку на своем плече, когда выходил из супермаркета с сумкой полной бакалейными товарами. Я понял, что это она, обернулся, но позади не оказалось никого. Несколько секунд спустя она окликнула меня с противоположной стороны автостоянки. Я подошел, поздоровался и спросил, работает ли она по-прежнему над математическим обеспечением программ, как и прежде. Она сказала что нет. Я осведомился куда задевалась цепочка с маленькой серебряной пентаграммой, что недавно болталась у нее на шее. Скорее всего она так и висела под ее блузкой. Язык ее тела указывал, что она хочет, чтобы я ее увидел. Поэтому я отводил глаза от того места, где она угадывалась все то время, пока мы обменивались банальностями, и она отвергла мое предложение пообедать вместе и сходить в кино, хотя я повторил приглашение несколько вечеров спустя.
– Чем же ты теперь занимаешься? – поинтересовался я.
– Мне приходится много изучать.
– Что именно?
– О, разные вещи. В один прекрасный день я преподнесу тебе сюрприз.
Я опять не клюнул на приманку, хотя примерно тогда же к нам подбежал чересчур ластящийся ирландский сеттер.
Она положила ему на голову ладонь и приказала: «Сидеть!», и он сел. Он стал неподвижным, как изваяние, у ее ноги, и остался так сидеть после того, как мы ушли. Кстати,
В то время это показалось мне совсем не таким важным. Но задним числом я призадумался над этим…
В тот день мы отправились на верховую прогулку, Винта и я. Видя. Видя мое растущее с утра раздражение, она, должно быть, почувствовала, что требуется перерыв… Она была права. После легкого ленча, когда она предложила отправиться на верховую прогулку по поместью, я охотно согласился. Я хотел выиграть еще немного времени, прежде чем продолжить игру в перекрестный допрос. А погода стояла хорошая, и окружающая нас местность ласкала взор.
Мы проехали по извилистой тропе среди деревьев, которая вскоре привела нас на северные холмы, откуда открывался чудесный вид на пересеченную овражистую местность, простиравшуюся до залитого солнцем море. Небо наполняли ветра, струйки дыма, пролетающие птицы… Винта, казалось, никуда конкретно не ехала, что меня вполне устраивало. Под наше молчание и стук копыт, я вспомнил один свой визит на винодельческий завод Ната Бейли, и когда мы в следующий раз натянули поводья, чтобы дать возможность отдохнуть лошадям, я спросил ее:
– Вы разливаете вино здесь, в поместье? Или это делается в городе? Или в Эмбере?
– Не знаю, – пожала плечами она.
– Я думал, вы здесь выросли.
– Я никогда не обращала внимание на происхождение.
Я проглотил замечание насчет патрицианских наклонностей. Если она не шутит, то я не могу представить себе, как ей удалось узнать что-то подобное.
Она, однако же, уловив выражение моего лица, тут же пояснила:
– В разное время мы делали это по-разному. Я вот уже несколько лет живу в городе. И просто не знаю, где разливают в последнее время.
Ловко выкрутилась, и я не мог придраться к такому ответу. Я не предназначал своему вопросу роль ловушки, но почувствовал, что случайно задел нечто важное. Возможно, потому, что она не дала теме закончится на этом. Она продолжала говорить, заведя рассказ о том, как они свозят бочки со всего поместья и часто продают вино прямо в них же. С другой стороны, имелись клиенты помельче, желавшие получить продукцию разлитой в бутылки… через некоторое время я перестал слушать. С одной стороны, я мог это понять, ведь беседовал-то с дочерью виноторговца. С другой стороны, все это сам мог бы выдумать, не сходя с места. Совершенно невозможно проверить сказанное. У меня сложилось впечатление, что она пытается похоронить меня под грудой слов и что-то скрыть. Но я не мог вычислить, что именно.
– Спасибо, – поблагодарил я, когда она остановилась передохнуть, и она бросила на меня странный взгляд, но поняла намек и не стала продолжать рассказ.
– Вы должны уметь говорить по-английски, – сказал я на этом языке, – если рассказанное вами ранее – правда.
– Все, рассказанное мною, правда, – ответила она по-английски без всякого акцента.
– Где вы ему обучались?
– В Отражении-Земля, где и вы обучались в университете.
– Не хотите ли рассказать, что вы там делали?